Евгения Марлитт - В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
– Этого я не знаю и не интересовался справляться объ этомъ, – отвѣчалъ докторъ. – Герцогъ выразилъ мнѣ свое желаніе, что-бъ я, покуда живу здѣсь, лечилъ его больную ногу.
– Покуда ты здѣсь? – повторила Флора съ удивленіемъ, – но развѣ ты намѣреваешься уѣхать?
– Да, съ начала октября я переѣду въ Л*, – холодно отвѣтилъ Брукъ.
– Возможно-ли, что-бъ вы отказались отъ титула и мѣста при нашемъ дворѣ? – вскричала президентша съ испугомъ.
– Отъ титула я не имѣлъ права отказаться. Этикетъ не дозволяетъ его свѣтлости лечиться у доктора, неимѣющаго придворнаго званья, – сказалъ Брукъ съ иронической улыбкой.
При послѣднихъ словахъ, растроганная тетушка со слезами на глазахъ протянула къ нему руки и крѣпко обвила его шею руками, между тѣмъ какъ Флора отвернулась къ окну и до крови прокусила нижнюю губу, – такъ ей досадно было видѣть эту плаксивую старуху въ объятіяхъ своего жениха.
– Но, вѣдь, онъ уѣдетъ, дорогая тетушка, – сказала Генріетта почти шопотомъ.
– Да, онъ пойдетъ на встрѣчу своему счастію и своей славе, – отвѣчала добрая старушка, улыбаясь сквозь слезы.
– Я съ радостью останусь въ этомъ родномъ домѣ, зная что онъ счастливъ, любимъ и уважаемъ. Моя миссія и безъ того скоро кончится, другая заступитъ мое мѣсто.
Голосъ ея постепенно возвышался; она говорила съ серьозностью и глаза ея строго посмотрѣли на прекрасную невѣсту.
– Она, конечно, гораздо лучше и живѣе меня понимаетъ всю святость его высокаго призванія, а потому я и надѣюсь, что она съумѣетъ устроить для него такой семейный уголокъ, въ которомъ онъ будетъ вполнѣ отдыхать отъ всѣхъ житейскихъ заботъ и тревогъ.
– Все это прекрасно, дорогая г-жа Діаконусъ, и я тоже вполнѣ увѣрена, что Флора съ достоинствомъ исполнитъ роль молодой профессорши, – замѣтила президентша, видимо раздраженная словами старой пасторши. – Но для счастія въ семейной жизни необходимо устроить себѣ комфортабельное помѣщеніе, о чемъ я очень забочусь. Несколько часовъ тому назадъ у мена былъ разговоръ съ мебельнымъ фабрикантомъ, который рѣшительно отказался приготовить мебель къ Троицѣ, не смотря на то, что вещи были давно заказаны. Кромѣ того модистка тоже не можетъ окончить приданое раньше какъ къ Іюлю. Что прикажете дѣлать?
– Мы будемъ ждать! – сухо сказалъ Брукъ и взялъ со стола шляпу и тросточку, что-бъ положить ихъ на мѣсто.
Президентша слегка вздрогнула, на лицѣ ея отразилось чувство страха, но быстро овладѣвъ собою, она шутливо ударила доктора по плечу.
– Вотъ это благоразумно, дорогой докторъ! Вы помогли намъ выйти изъ весьма затруднительнаго положенія. Мы опасались протеста съ вашей стороны, я отлично помню какъ вы всегда настаивали на разъ назначенный день.
– Да, но для моего переселенія въ столицу, отсрочка даже необходима, – отвѣтилъ Брукъ и вышелъ изъ комнаты.
– А что скажетъ невѣста? – спросила тетушка робкимъ голосомъ, желая прервать молчаніе присутствующихъ.
– Я очень довольна этому замедленію, потому что мнѣ необходимо приготовиться къ моей будущей, внезапно измѣнившейся, жизни, – отвѣчала Флора съ сіяющимъ лицомъ. – Боже мой, какая разница! Отъ жены профессора университета свѣтъ требуетъ гораздо большаго, чѣмъ отъ обыкновенной докторши. – Слова эти были сказаны съ гордостью и надменностью; она торжествовала, что достигла своего завѣтнаго желанія. Совѣтникъ съ удовольствіемъ слушалъ, что говорила Флора, а президентша видимо боролась съ какой то неотвязчивою мыслью.
– Что ты такъ много мечтаешь о своей будущей жизни! – сказала она, покачивая головою.
– Потому что я увѣрена въ моей блестящей будущности, бабушка, – отвѣчала она съ легкимъ смѣхомъ, а потомъ быстро повернулась спиною къ пожилой дамѣ и обратилась къ г-жѣ Діаконусъ. – Теперь я вполнѣ отдаю себя въ ваше распоряженіе, дорогая тетушка. Дѣлайте со мною, что хотите, только научите меня, какъ мнѣ составить счастіе Лео. Я буду шить, варить, – съ этими словами она поспѣшно сняла перчатки. – Ахъ! – вдругъ вскричала она и нагнулась, какъ бы желая что-то поднять: простенькое золотое кольцо упало съ ея пальца, въ ту минуту, какъ она снимала перчатку. Никто не слыхалъ, когда оно упало, но всѣ принялись усердно искать, хотя и безъуспѣшно; казалось, будто колечко провалилось сквозь землю.
– Оно, вѣроятно, упало въ твои подушки, Генріэтта, – говорила Флора, и лицо ея покрылось ужасною блѣдностью. – Позволь потревожить тебя на минуту и посмотрѣть.
– Нѣтъ, этого я не могу позволить, – сказала рѣшительно тетушка, – Генріэтту нельзя напрасно безпокоить.
– Какъ напрасно, тетушка? – повторила Флора, надувши губки, какъ капризный ребенокъ. – Вѣдь, это мое обручальное кольцо.
Кети вздрогнула при этихъ словахъ. Вѣдь не могло же кольцо какимъ нибудь сверхъестественнымъ чудомъ возвратиться в руки Флоры? Значитъ, она лгала и обманывала съ такою наглою смѣлостью!
– Да, это весьма непріятный случай, – сказала добрая старушка, – но, вѣдь, кольцо въ комнатѣ пропасть не можетъ. Мы сегодня-же вечеромъ отыщемъ его и я пришлю вамъ ваше дорогое сокровище.
– Я засыплю золотомъ того, кто мнѣ его сегодня доставитъ, – увѣряла Флора, между тѣмъ какъ тягостное безпокойство видимо овладѣло всѣмъ ея существомъ.
Президентша и совѣтникъ, замѣтивъ, что Генріэтта не принимаетъ никакого участія въ ихъ бесѣдѣ, придвинули свои стулья къ кровати и усѣлись возлѣ больной.
XVII.
Тетушка вышла изъ комнаты, что-бъ приготовить гостямъ чай, и Кети послѣдовала за нею. Возмутительная комедія, такъ ловко разыгранная коварною невѣстою, взбѣсила ее до крайности и молодой дѣвушкѣ необходимо было оставить комнату, что-бъ нѣсколько успокоиться. Кети попросила тетушку, позволить ей похозяйничать, и добрая старушка съ радостью передала ей связку ключей.
– Вотъ, возьмите, дорогая, добрая Кети, – сказала она дрожащимъ голосомъ, какъ будто стараясь подавить глубокій вздохъ.
Растроганная старушка обвила стройный станъ молодой дѣвушки и ласково къ ней прижалась.
– Я отдыхаю душевно, когда смотрю на ваше свѣжее личико. Вы часто напоминаете мнѣ Кети Лютера [15], эту храбрую женщину, всегда готовую поддержать своего воинственнаго мужа, – сказала она грустнымъ голосомъ и поспѣшила вернуться въ комнату больной.
Между тѣмъ Кети отперла шкафъ, вынула оттуда банку съ кофе и большой сладкій пирогъ, нарочно приготовленный въ честь этого дня; затѣмъ она всыпала сахару въ хорошенькую голубую вазочку и усердно вытерла хрустальную тарелку.
Въ то время, какъ она рѣзала пирогъ на части, изъ комнаты больной кто-то вышелъ; а такъ какъ кухонная дверь не совсѣмъ плотно притворялась, то Кети замѣтила, что вышла Флора. Прекрасная невѣста прошла въ сѣни и осматривалась съ какимъ то нерѣшительнымъ видомъ; но вскорѣ глаза ея встрѣтили того кого искали: изъ комнаты тетушки вышелъ докторъ.
Флора бросилась къ нему съ распростертыми объятіями.
– Лео! – послышался тихій возгласъ.
Кети вздрогнула и прислушивалась съ замираніемъ сердца къ этому звуку. Неужели это, дѣйствительно, былъ голосъ Флоры? Могла-ли она говорить съ такою нѣжностью и ласкою? Молодой дѣвушкѣ хотѣлось тотчасъ-же запереть дверь, что-бы ничего не слышать и не видѣть, но она не находила въ себѣ силы для этого и неподвижно стояла, какъ прикованная къ одному мѣсту.
– Лео, погляди на меня! – продолжала говорить Флора, не получая никакого отвѣта отъ своего жениха.
– Къ чему такая холодность? Я вижу, что ты мужественно борешься съ своимъ чувствомъ любви, что-бъ показать свою жестокость, что-бъ наказать меня. А за что? За то, что я вчера, потерявъ всякое сознаніе, не знала, что дѣлала и что говорила? Лео, вспомни, что моя жизнь была въ опасности, я не могла успокоиться отъ волненія, а тутъ еще ты раздражилъ меня.
Кети невольно подняла голову; возлѣ нея стояла кухарка и улыбалась, слушая, какъ важная барышня просила прощенія у молодаго доктора. Появленіе этой женщины напомнило Кети о ея обязанностяхъ; она живо положила пирогъ на хрустальную тарелку, взяла ее въ руки и вышла въ сѣни.
Докторъ, отвернувшись отъ Флоры, молча стоялъ, неподвижно устремивъ глаза вдаль; какъ блѣдно было его чудное лицо, какъ крѣпко сжаты его губы, а между тѣмъ Флора такъ крѣпко прижалась къ нему, какъ вампиръ въ народныхъ сказаніяхъ.Услышавъ скрипъ отворившейся двери, Брукъ обернулся и взглядъ его встрѣтился съ глазами Кети, при чемъ онъ такъ вздрогнулъ, точно его застали въ преступленіи. Флора съ удивленіемъ посмотрѣла на него и сказала успокоительнымъ тономъ:
– Не пугайся, Лео, вѣдь, это только Кети!
Молодая дѣвушка быстро проскользнула въ комнату больной. Сердце ея сильно билось, когда она дрожащими руками поставила тарелку на столъ и потомъ, по просьбѣ Генріэтты, заманила веселыхъ птичекъ въ клѣтку и заперла за ними дверцу.
