Тим Северин - Слон императора
Теперь течение не уступило бы скоростью галопирующей лошади. Лодочники стояли на носу и корме нашей лодки и зорко глядели вперед и по сторонам, высматривая плавающие обломки и буруны, предупреждающие о мелях. Кто-нибудь из них то и дело совершал два-три мощных гребка длинным веслом, меняя курс лодки. Но, невзирая на все их усилия, мы сплошь и рядом натыкались на внушительные бревна. Дерево, корни которого подмыло водой, рухнуло совсем рядом с лодкой, едва не зацепив нас. Вода хлестнула через борт, и мы с Аврамом принялись поспешно вычерпывать ее тем, что было под рукой. Поднимая голову от этого занятия, я каждый раз видел новый участок берега, не похожий на тот, мимо которого мы только что проплывали. По моей прикидке, за первые полчаса мы проплыли едва ли не больше, чем за весь вчерашний день.
Наших товарищей и лодки, в которых они плыли, я не видел до тех пор, пока мы не выплыли на прямой участок реки длиной примерно в четверть мили. К счастью, все лодки и их живой груз остались в целости и сохранности.
С каждой милей река делалась все шире, но буйство воды при этом не слабело. На невидимых мелях нашу лодку качало и подбрасывало. Время от времени попадались островки, и лодочникам приходилось выбирать проходы между ними. Глядя на их искусство и ловкость, я понемногу успокаивался. Наша лодка – она была легче и быстроходнее – понемногу нагоняла лодку, в которой плыл Вало с белыми медведями. В полусотне ярдов перед ними я видел Озрика: он крепко держался за клетку тура.
Вскоре мы покинули лес и поплыли среди невысоких зеленых холмов. В долине реки я видел поля поспевающей пшеницы, вишневые и сливовые сады и ухоженные рощицы. Мы промчались мимо нескольких больших ферм, а затем мимо маленькой прибрежной деревушки. Попыток остановиться мы не делали – слишком сильным было течение. К тому времени, когда день начал клониться к вечеру, мы проплыли, пожалуй, миль сорок.
Немного погодя с передовой лодки донесся громкий предупреждающий крик. Отвлекшись от вычерпывания воды, я увидел, что река вновь сузилась, а по сторонам ее появились предместья довольно внушительного города. Вдоль берегов потянулись скромные бревенчатые домики под соломенными крышами, от каждого из которых сбегала к причальному плотику узкая полоска огорода. Лодочник хмуро глядел вперед. Я проследил за его взглядом, и внутри у меня все оборвалось. Через реку тянулся каменный мост, соединявший две половины города и точь-в-точь походивший на тот сломавшийся мост, который мы оставили далеко позади: три полукруглые арки, сложенные из громадных каменных блоков. Средняя арка была немного шире и выше соседних, но все равно казалась мне ужасно низкой. Вода, пенясь у опор, с шумом рвалась сквозь пролеты.
Гребцы передней лодки уже навалились на весла. Они направляли ее строго вдоль течения, чтобы оно благополучно пронесло лодку в средний пролет.
У меня перехватило дух. Лодка приблизилась к арке, а затем – я похолодел от ужаса – стремительно втянулась в нее и исчезла из виду. Мне оставалось лишь надеяться, что все, кто находился на ней, благополучно преодолели препятствие.
Следующей шла сдвоенная лодка Озрика. Теперь мне стало ясно, почему лодочники затратили столько сил и времени на то, чтобы снять колеса с повозки, на которой стояла клетка с туром, и опустить ее на помост. Они хотели сделать ее как можно ниже – именно ради такого случая.
Находящиеся рядом со мной лодочники забормотали молитву. Даже они, при всем их опыте, не могли точно определить, достаточно ли низко сидит клетка, чтобы пройти под мостом. Если она была слишком высоко, то должна была либо сломаться, либо застрять под мостом вместе с лодкой. А если бы лодка развернулась и стукнулась боком об опору, ее разбило бы в щепки. Вряд ли в этом случае кто-нибудь из находившихся на ней мог выжить. Я знал, что Озрик умеет плавать, но сомневался, чтобы у кого-нибудь хватило сил справиться с разбушевавшимся потоком.
Нам оставалось лишь следить за происходившим. Гребцы изо всех сил старались удержать свою тяжелую лодку, стремительно приближавшуюся к мосту, на нужном курсе. Тур, чуя недоброе, разразился громким протяжным ревом. За мгновение перед тем, как лодка нырнула под арку, гребцы навалились на весла.
Один из них, стоявший на корме, немного замешкался. Его поднятое весло ударилось об опору. Веретено весла с треском сломалось, а валек, потерявший упор, с силой ударил гребца в грудь. Тот повалился в воду. Одновременно над рекой эхом раскатился протестующий рев тура, и – как это казалось мне сзади – лодка со своим грузом полностью закрыла просвет под аркой.
И так же резко свет появился вновь – река вынесла лодку на другую сторону.
Теперь настала очередь Вало и белых медведей. На сей раз я почти наяву слышал страшный треск бревен, с которым верх клетки должен был удариться о свод арки, и душераздирающий скрип, с которым лодка, повинуясь силе течения, проползала сквозь пролет моста.
Через несколько мгновений в тот же пролет устремилась и наша лодка. По обеим сторонам вздымались гладкие смертоносные потоки воды, разорванной быками моста. Нос лодки клюнул вниз – а потом нас внесло под арку. Я невольно пригнулся. Мимо пронеслась нижняя часть моста, испещренная вмятинами от бесчисленных ударов, испытанных им за века существования. Шум воды здесь отдавался мощным, оглушительным ревом. Затем мы вынеслись на открытое место, и я заморгал, ослепленный солнечным светом.
Лодочники шедшей на пятьдесят ярдов впереди лодки Вало что-то кричали и указывали руками направо. За шумом реки разобрать их слова было невозможно, но стоило взглянуть туда – и все стало ясно. Шагах в двадцати от нас, впереди и немного правее, плыло большое вывороченное с корнями дерево. Его крутило и мотало течением, но все же оно двигалось почти с той же скоростью, что и наши лодки. За мокрый, скользкий ствол отчаянно цеплялся упавший гребец. Прямо на моих глазах дерево перевернулось вдоль своей оси – человек скрылся под водой, но тут же появился вновь. Мне показалось просто чудом, что он ухитрился не выпустить опору, и не верилось, что ему удастся долго держаться в таком положении.
Лодка Вало уже миновала несчастного и не могла вернуться. Небольшой шанс помочь ему оставался лишь у нас. Главный лодочник выкрикнул очередную команду своим товарищам, и они принялись грести, направляя лодку к утопающему. Они наваливались на весла изо всех сил, и на их лбах выступил пот. Было ясно, что возможность спасти упавшего остается лишь до тех пор, пока течение не пронесет нас мимо. Расстояние между нами и деревом все сокращалось. Тонущий, подняв голову, следил за нашим приближением. Дерево снова перевернулось, и он скрылся из виду, но и на этот раз вынырнул, отплевываясь от попавшей в рот воды.
До этого момента я ощущал себя совершенно бесполезным посторонним наблюдателем, но теперь поспешно пробрался на нос и схватил одну из веревок, которыми лодку ночью привязывали к деревьям. Свернув ее в кольцо, я выпрямился и приготовился метнуть ее над водой. Если я верно прицелюсь, утопающий сможет ухватиться за нее и мы втянем его на борт. Но тут веревку вырвали из моих рук, и я увидел, как Аврам поспешно обмотал ее свободный конец вокруг своей талии.
– Отпускай понемногу, – приказал он и, не дожидаясь ответа, прыгнул через борт и поплыл. Я помогал ему, как мог, отпуская веревку так, чтобы она не натягивалась, но и не давая слабины, которая потащила бы раданита по течению. С первого взгляда мне стало ясно, что наш проводник – очень хороший пловец. Мощно взмахивая руками, он двигался вперед, быстро сокращая расстояние, отделявшее его от лодочника. Однако его усилия и отвага, похоже, могли пропасть втуне. Мы должны были вот-вот поравняться с деревом, и спаситель мог не успеть добраться до незадачливого гребца. Но тут какой-то прихотью течения дерево развернуло боком, и оно немного приблизилось к нам. Аврам рванулся вперед, ухватился за торчащий корень и кивнул лодочнику. Тот выпустил дерево, и вода тут же понесла его к лежавшей на поверхности изогнувшейся дугой веревке. Он крепко схватился за нее, и тут же все мы, кто был на лодке, потащили обоих по мутной бурой воде и втащили на борт. Лежа на дне лодки, они кашляли и хватали ртами воздух. Лодочник, похоже, не сразу поверил в свое спасение.
Глава 9
Вода успокоилась почти так же неожиданно, как и поднялась. Если бы я не видел все собственными глазами, то не поверил бы, что река способна так быстро перейти от бурной ярости к умиротворенному спокойствию.
– Реки, они словно змеи, глотающие целиком оленя или теленка, – объяснил мне Аврам. Это происходило двумя днями позже: наша флотилия спокойно плыла меж берегов, густо поросших ивняком и тополями. В ярком свете утреннего солнца над ровной, как шелк, искрящейся поверхностью реки с громким щебетом носились ласточки, хватая на лету мошек. Кое-где посреди реки стояли большие острова, на которых природа сохранялась в своей первозданной дикости, и в густом подлеске по берегам кишела жизнь. На глаза попадались выдры, с низко нависавших над водой веток то и дело срывались и уносились вдаль ярко-голубые зимородки. Поднимая рябь на воде, наш путь пересекала самая разнообразная водная живность.
