Альфред Дагген - Деус Вульт!
Отряд скакал по совершенно открытой местности, на которой для всадника не было никаких укрытий, и казалось, что турки вот-вот прибегнут к своей привычной тактике окружения и мелких стычек. Но после полуторачасового броска голова колонны остановилась. Вскоре поступил приказ спешиться и ждать рассвета. Рожер оценил достоинства выбранной графом позиции и почувствовал, как в нем возрождается надежда. Они оказались в небольшой впадине посреди обширной равнины, скрывавшей их от приближавшегося с востока врага. К югу от них протекал Оронт, а раскинувшееся на севере заболоченное озеро защищало левый фланг. Линия фронта составляла не больше мили в ширину, и семьсот рыцарей, разбитых на шесть отрядов, заняли ее целиком. Они ослабили подпруги, освободили лошадей от мундштуков и уселись на землю, при этом кое-кто и прилег. Здесь еще оставалось немного прошлогодней травы, высохшей и превратившейся в сено, так что коням было что пощипать, а воды хватило с избытком. Самим рыцарям приходилось хуже: жечь костры не разрешали, чтобы не тревожить врага, есть было нечего, а уснуть не давал холод. Рожер не взял с собой плаща и лежал на земле, тесно прижавшись к новому приятелю: так было теплее. Настроение у всех поднялось, потому что каждый видел преимущества занятой ими позиции, и, по привычке воинов всех времен и народов, воспрянув духом, они тут же принялись ворчать.
Арнульф жаловался на лишения.
— Начальство вполне могло выделить нам несколько слуг и поваров. Иначе зачем эта пехота? В битвах от них никакого толку, а посему обязанность у них одна-единственная: заботиться перед боем о рыцарях.
— Они бы не выдержали семимильного перехода, — объяснил Рожер. — Но я не согласен, что они бесполезны в битвах. По крайней мере, в этой стране от них есть кое-какой прок. Арбалеты их бьют дальше, чем короткие луки турецких всадников. Стоит только их немного натаскать, и они научатся отбивать атаки легкой кавалерии. Наверное, вожди просто не хотели ослаблять лагерь. Если нас разобьют, они смогут организованно отступить по равнине к порту Святого Симеона. С пехотинцами осталось достаточно пеших рыцарей, чтобы построить их в шеренги и заставить держать строй.
— Вздор, мой мальчик! — ответил Арнульф. — Я видел, как пехота пыталась отбить атаку конницы: в Нортумбрии скотты всегда сражались с нами в пешем строю. Это возможно только в том случае, если они займут хорошую позицию и не отступят с нее ни на шаг. Но турки застанут их на марше, сомнут оборону и перережут одного за другим.
— Говорят, что турок тридцать тысяч, — задумчиво протянул Рожер, — а нас всего семьсот…
— Да не беспокойтесь вы! Кто это сказал? Несколько сирийских крестьян, которые спят и видят, чтобы мы поскорее унесли отсюда ноги. Да и считать они умеют только до десяти. Если уж эта страна не может прокормить нас зимой, то откуда у них припасы, чтобы содержать такую ораву? И не наберется здесь столько воинов. Разве что из-за Тигра придут… Три тысячи — вот это другой разговор… Нет, мои опасения сильно уменьшились, когда я увидел позицию. Этот граф Тарентский — искусный воин и хорошо знает здешнюю местность.
— Так вы думаете, у нас есть шансы победить? — с надеждой спросил Рожер.
— Шансы-то есть, но вот сколько их? Однако скажу вам, что перед этим боем я чувствую себя куда увереннее, чем перед сражением в Йорке. Тогда мне грозили ослепление и отсечение мужского достоинства у позорного столба. А здесь в случае поражения нас ждет быстрая и благородная смерть. Священники твердят, что гибель в Священной войне искупает все грехи, что меня очень устраивает.
Рожер не был уверен в правоте собеседника. Насколько он знал, смерть в битве с неверными избавляла от пребывания в чистилище, но не от наказания за смертный грех. В их маленьком отряде не было священника, и в эту ночь никто не мог получить отпущение. Но он не стал разочаровывать своего товарища. Они покрепче прижались друг к другу и попытались согреться, чтобы хоть немного вздремнуть.
Когда на востоке показались первые проблески рассвета, Рожер оставил эти безуспешные попытки и поднялся на ноги, чтобы размяться. Наступил новый день, смолк вой шакалов, а на болоте защебетали птицы. Вскоре все, кому удалось уснуть, пробудились, чувствуя себя свежими и отдохнувшими. Закаленные воины начинали ощущать последствия бессонной ночи лишь во второй половине дня.
Войско разделилось на шесть небольших «кулаков», как в армии было принято называть любую ее часть численностью от пятидесяти бойцов до десяти тысяч воинов. Пять «кулаков» встали в цепь, а шестой граф Тарентский оставил в резерве. Рожер стоял во втором отряде на правом фланге, командовал которым сам герцог Нормандский. Поскольку у юноши не было ни копья, ни латных штанов, его поместили во второй ряд, бок о бок с Арнульфом де Хесдином. Интервал между отрядами составлял около двухсот ярдов. Таким образом они попытались заполнить все пространство между рекой и озером, на большее их просто не хватало. Все знали, что два ряда представляли минимально допустимую глубину обороны при атаке. Могло быть и хуже, подумал Рожер. Слава богу, он не оказался правофланговым, которым всегда достается больше всех, потому что правый бок не прикрыт щитом. Он обратил внимание на поведение рыцаря, у которого тоже не было копья, и по его примеру принялся приторачивать к перевязи ножен эфес меча, приспособив для этого длинный кусок веревки, которой стреноживал Блэкбёрда. Если меч выбьют, его можно будет подобрать.
Каждый отряд скрывался в отдельной впадине, поэтому линия фронта не была совершенно прямой, а перспективу скрывал холм, возвышавшийся в сотне ярдов от герцога. На склоне холма стоял пеший рыцарь, следивший за врагом. Его голова чуть-чуть выступала над гребнем. Болотные птицы пронзительно вопили и тучей кружили над мешавшими им чужаками, однако это не должно было встревожить турок: шла пора утренних полетов.
Солнце позолотило верхушки холмов, но скрывавшиеся в засаде отряды еще накрывала тень. Вдруг издалека донесся равномерный стук, и окаменевшая глина содрогнулась от ударов множества копыт. Разведчик, пригнувшись, скатился с гребня, вскочил на коня и рысью поскакал к герцогу. Рожер, стоявший всего в нескольких шагах, услышал его сообщение:
— Идут, сеньор! Главные силы в полумиле, но они выставили дозоры, и через несколько минут нас обнаружат.
— Прекрасно, — ответил герцог Роберт. — Будем сидеть в засаде до конца. Прочитаем «Pater noster» и дважды «Ave Maria», а потом двинемся на вершину холма. Когда покажутся остальные отряды, мы все разом пойдем в атаку.
Рожер закрыл глаза и принялся вслух читать молитвы. Ничего другого не оставалось: утренней мессы не было. Но многие рыцари не стали молиться, предпочитая лишний раз проверить оружие и подтянуть подпруги. Все знали, сколько времени длится та или иная молитва, и как один человек, цепью, колено к колену погнали коней к вершине холма. Когда Блэкбёрд остановился на самом гребне, рассветное солнце полыхнуло Рожеру прямо в глаза и на мгновение ослепило его. Он моргнул и тут же увидел врага. Большая колонна всадников скакала посреди равнины, более или менее придерживаясь старой византийской дороги. Все пространство между болотом и рекой было заполнено тучей конных лучников. Их было очень много, но все же не тридцать тысяч. Справа блеснули доспехи — это занимали позицию французы графа Вермандуа. Низкое утреннее солнце озаряло наконечники копий и полированные шлемы. Вскоре у него заболит голова, но кожаный оберк — плохая защита от турецкого меча. Чего они ждут? Он вынул меч. От нетерпения сводило пальцы ног. Турки заметили их, и колонна начала разворачивать фронт. Ага! Слева появились фламандцы. Теперь нужно выстроиться в цепь. Эх, как бы я сейчас дрался, если бы успел позавтракать, подумал он, подавляя начавшуюся от волнения голодную отрыжку. Тут герцог взмахнул копьем, стоявший в первом ряду рыцарь пригнулся, и они ринулись вниз, оглушительно крича и потрясая оружием.
Блэкбёрд вытянулся в струну, мощно толкаясь задними ногами и поддавая крупом; Рожер всем телом ощутил, как напрягся позвоночник коня. Скакун не чувствовал узды, но он был стар, опытен и знал, что должен держаться вплотную к лошади, скачущей впереди. На секунду Рожер подивился, что не боится свалиться с лошади, хотя такое падение во время атаки в сомкнутом ряду могло стать для него роковым, и сказал себе, что, наверное, он просто не видит земли из-за всадников, скачущих впереди и по бокам. Маневрировать было невозможно, поскольку они неслись колено к колену, и Рожер перестал думать о возможных препятствиях. Чему быть, того не миновать. Этот ужас налетал на него неожиданно, но сейчас юноша был спокоен. Глядя в спину переднего всадника, он понемногу опускал голову и поднимал щит. Голос у него был сорван, и он не отдавал себе отчета, что кричит во все горло. В их отряде привычный пилигримам протяжный «Deus vult!» уступил место высокому и отрывистому «Dex aie!», военному кличу норманнов, напоминавшему пронзительный и резкий лисий лай. Всадник, скакавший впереди, начал вытягивать носки к лопаткам коня и наклонять туловище, принимая классическую позу рыцаря, изготовившегося ударить копьем: его тело стало напоминать горизонтальную букву «V» острием вбок. Пришедшие в неистовство кони сделали заключительный рывок, и в воздухе свистнули первые турецкие стрелы. Рожеру, зажатому во втором ряду плотной массой тел, оставалось только усесться понадежнее и ждать удара. Его глаза, устремленные на передний ряд, не видели врага, находившегося чуть дальше. Он лишь вяло удивился тому, как долго тянется ожидание; по его расчетам, рыцари уже давно должны были войти в соприкосновение с противником. Затем Блэкбёрд совершил внезапный прыжок, так что всадник ударился о седельную луку. Бросив взгляд вниз, юноша увидел мелькнувший под правым стременем труп турецкого коня. Не сбавляя хода, они врезались в аванпост конных лучников. Турецкие разведчики пытались отступить к главным силам, но только мешали друг другу, и многие из отставших попали под удар копий. При этом атака потеряла темп, как бывает, когда охотники на полном скаку влетают в болото. Поэтому-то они и добрались до основных сил неверных не галопом, а медленной рысью. Разведчики врага понесли тяжелые потери, но ценой своей жизни смягчили удар, и, когда два войска столкнулись лицом к лицу, наступательный порыв христиан иссяк. Туркам удалось подстрелить не так уж много скакунов. Видя это и не имея возможности из-за тесноты прибегнуть к своей обычной тактике, они заткнули короткие луки за голенища и выхватили мечи. Их цепь при этом распалась на множество мелких звеньев. Каждый рыцарь выбирал себе соперника и атаковал его. Блэкбёрд, грызя удила, яростно рванулся вперед, и Рожер снова оказался слева от Арнульфа, а справа от какого-то воина из отряда герцога.
