Поручик Державин - Бирюк Людмила Дмитриевна

Когда Пугачев с отрядом казаков уходил вниз по Волге, его ближайшие соратники не помышляли о заговоре. Они строили планы пробраться к Каспию, а потом уйти на Украину, к запорожцам. Но на берегу Большого Узеня, словно черт из табакерки, вдруг снова появился Вацлав Новак. Тайком от Пугачева он поведал казачьим старшинам, что война окончена, бунтовщики арестованы и подвергаются жестоким допросам. Их ждет лютая смерть или, в лучшем случае, пожизненная каторга с клеймением. Есть лишь один способ избегнуть казни. Какой? А пусть Панове сами подумают…

Старшины думали недолго. Той же ночью они набросились на спящего атамана, связали его по рукам и ногам, воткнули в рот кляп и отвезли коменданту Яицкого городка. Как раз в то время туда и прибыл со своим полком Суворов…

Сам Вацлав в захвате Пугачева участия не принимал, а поскакал в Малыковку, так как его тоже весьма интересовал сундук казначея Тишина.

Около сотни казаков, оставшихся в Малыковской крепости, беспробудно пьянствовали вместе с ошалевшими от свободы и безнаказанности местными жителями. Гуляли с девками, грабили кабаки, лавки и соляные склады.

Своих маленьких детей Тишины спрятали в крестьянской семье, щедро заплатив, а сами с помощью Серебрякова перебрались на лодке на уединенный остров, где у Ивана были расставлены рыболовные садки. День ушел, чтобы найти подходящее место и зарыть сундук с казной. А потом супруги остались на острове, в рыбацкой хижине, в ожидании, когда мятежники уйдут из Малыковки.

По ночам Иван Серебряков доставлял Тишиным еду и старался в крепости не появляться. До него дошли слухи, что местные мужики грабили, избивали и даже убивали всех зажиточных горожан. Узнал он также и о том, что "царя-батюшку" привел в Малыковку поляк Вацлав, что в неравном бою пал весь гарнизон вместе с капитаном Кругловым и только Державину чудом удалось вырваться из крепости. Но жив ли он? Смог ли уйти от погони?

Фрося вся извелась и истосковалась по детям. Как они? Небось горюют и плачут оттого, что отец с матерью их бросили! Стала уговаривать мужа вернуться: мол, только повидаемся с детьми, успокоим их, а потом — снова на остров. Никто ничего не узнает! Тишин наконец сдался… Дождавшись очередного визита Серебрякова, супруги переправились с ним на берег. Но, выбравшись из лодки, они вдруг с ужасом увидели не менее десятка дюжих казаков, во главе которых, подбоченившись, стоял Вацлав Новак собственной персоной.

— А вот и я! — насмешливо сообщил он под хохот казаков. — Рады?

— Что вам угодно? — невозмутимо спросил Тишин, заслонив собой жену.

— Вы меня удивляете, пан Василий. Что мне может быть нужно от вас, кроме денег?

Никакого чуда в появлении Вацлава не было. Вернувшись в Малыковку и не найдя Тишина дома, он здраво рассудил, что казначей мог скрываться у Серебрякова, и отправился к причалу. Теперь, чувствуя за спиной надежный тыл, довольный Вацлав не отказал себе в удовольствии покуражиться над несчастными людьми и с ухмылкой обратился к Ивану Серебрякову:

— Благодарю, мой друг, что рассказал мне, где скрывается беглый казначей. Теперь остается только найти казну!

От подлого навета Серебряков в гневе отшатнулся.

— Ложь! Не верь предателю, Василий! Это он привел бунтовщиков, предал Державина и всех нас!

Тишин не ответил. Он даже не взглянул на Серебрякова, а повернулся к Фросе и обнял ее, шепнув: "Не бойся, я с тобой".

Вне себя от бессильного гнева, Иван вцепился было Вацлаву в горло, пытаясь удушить, но казаки оттащили его.

— Связать — и в острог! — задыхаясь, прохрипел поляк. Потом взглянул на Василия и Фросю. — А с вами, милые голубочки, разговор будет особый.

Ничего этого Державин не знал и, прибыв в Малыковку с эскадроном гусар, уже не застал мятежников. В городе было тоскливо, безлюдно и не убрано, как после лихой попойки. Зачинщики беспорядков разбежались и затаились в домах, как тараканы, когда прознали, кто к ним пожаловал. Обитатели города, крестьяне, лавочники, ремесленники, поддавшиеся смуте, в страхе ждали возмездия и бессовестно доносили друг на друга. Ни казначея Тишина, ни Ивана Серебрякова, ни предателя Вацлава Державин не нашел. Комендант Круглов, как мы знаем, был убит еще во время вторжения Пугачева в крепость, и нашему разведчику ничего не оставалось, как временно назначить комендантом Малыковки самого себя. С помощью гусар он принялся энергично наводить порядок в городке, одновременно производя допросы жителей. Их показания, как стеклышки мозаики, постепенно складывались в отчетливую картину. И страшная правда вставала перед его мысленным взором.

Вот как это было…

Несколько раз Тишина под охраной казаков переправляли на остров, пытаясь добиться, где спрятана казна. Невысокий ростом и хрупкий сложением казначей оказался крепок духом, словно святой мученик. Он терпел жестокие пытки и издевательства разъяренных охранников, но так и не сказал, где зарыл сундук с деньгами. Не сумев вытащить из него ни слова, Вацлав велел доставить на допрос Ивана Серебрякова, но оказалось, тот уже был мертв. Малыковский рыбак повесился в своем каземате, написав кровью на стене: "Не предавал!" И тогда поляк обратил взоры на жену казначея, Фросю. С ней он избрал другую тактику: был ласков, обаятелен, уверял, что никому не желает зла, рассказывал о своем трудном детстве, расспрашивал о ее девичьем прошлом, об отце-матери… Измученная женщина в ответ призналась, что с детства сирота и все ее утешение в муже и детишках. Упомянув о детях, Фрося в страхе опомнилась, но было уже поздно. Вацлав принялся донимать ее расспросами и, ничего не добившись, велел оповестить горожан о награде тому, кто выдаст, где скрываются дети Тишиных. Доносчики не заставили себя ждать. Ими оказались те самые крестьяне, у которых были спрятаны Аленка и Левушка…

Что было далее, невозможно рассказать в подробностях. Остались лишь записи в протоколе, сохранившемся в архивах Малыковки. В присутствии родителей детей пытали, а потом ударами о стену размозжили им головы. Затем Фросю на глазах мужа насиловали казаки возле церковных врат. Не добившись ничего, разъяренная толпа поволокла супругов на причал. Там несчастные были голыми повешены на мачте разбойничьего струга.

Вацлав и его подельники-душегубы еще несколько дней рыскали по острову в поисках спрятанных сокровищ, но так ничего и не нашли.

Больше всего Державина возмущало, что никто из жителей Малыковки не пришел на помощь семье казначея. Все безоговорочно подчинились бунтовщикам и вероломному поляку. Он вспоминал, с каким упоением мужики встречали Пугачева, как бабы несли хлеб-соль, а звонари били в колокола! Не мог он понять этого униженного стремления холопов угодить новому господину, который ничего им не дал, кроме права воровать и творить злодеяния.

Он поклялся найти и покарать всех виновных: и прямых преступников, и их прихвостней, и тех, кто молчал, когда свершалось убийство невинных людей.

В том, что рано или поздно Вацлав с казаками будут найдены, он не сомневался. А начал с того, что приговорил к казни на виселице пятерых человек. Троих он приметил еще во время встречи Пугачева. Они громче всех славили самозваного царя, размахивая топорами, и призывали народ вершить разбой и самосуд. Как потом он выяснил на допросах, по их наущению начались в Малыковке погромы, в ходе которых злодеи зарубили несколько десятков человек. Еще двое приговоренных — мужик и баба, которые выдали злодеям детей казначея Тишина. В последний момент баба была помилована — Державин узнал, что у нее пятеро малолетних детей и больная мать на руках.

"Дабы устрашить чернь", казнь была обставлена с мрачной торжественностью. На площадь, где были установлены виселицы, гусары согнали всех жителей Малыковки. Приговоренных к смерти обрядили в саваны; меж ними, бормоча слова молитвы, ходил священник и давал целовать крест. Когда правосудие свершилось, началась вторая часть жуткого представления. Державин приказал высечь около двухсот мужиков — всех, кто принимал участие в грабежах и бесчинствах. Палачей не хватало, мужики секли друг друга по очереди. Остальные, стоя на коленях, просили прощения, крича: "Виноваты! Пощадите!"