Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет
Жрец привел Фараона в огромную библиотеку, где хранились многочисленные творения астрологов и астрономов, предсказания пророков, а также царские летописи.
— Согласно нашим летописям, феникс не появлялся в Гелиополисе давно. Его появление в год вашего царствования предвещает великое событие, встречу двух календарей: согласно одному, каждые четыре года наступает год, в котором на один день меньше, а согласно другому, каждый год теряет четверть дня. В этот момент, когда вы вступили на трон, эти два цикла совпали. Я думаю, в честь такого события должна быть построена стела, если вы не возражаете.
— Что это означает для меня?
— Что это не случай, Ваше Величество, ваша судьба в руках богов.
Таинственный разлив, возвращение феникса, новая эра… Это было слишком для Шенара. Совершенно разбитый и опустошенный, он все же умудрился сохранять бодрость духа на всех официальных приемах, организованных в честь Рамзеса, царствование которого стало священным. Никто не сомневался, что боги избрали этого молодого человека своим орудием. Он должен был сделать Египет великим и процветающим.
И только Серраманна был в дурном настроении, и это замечали все вокруг. Охранять Фараона — значит постоянно быть начеку; однако все вокруг жаждали поприветствовать Рамзеса, который ездил по улицам Мемфиса под радостные возгласы и овации горожан. Не обращая внимания на предостережения сарда, Рамзес был счастлив, видя такое признание и такую популярность.
Объехав весь город, Рамзес направился по деревням, большинство которых были залиты благодатной водой. Крестьяне ремонтировали свою нехитрую утварь, чинили крыши, в то время как их ребятишки учились плавать, сооружая небольшие плоты. Журавли с красно-черными клювами летали над водой, стада огромных гиппопотамов нежились в прохладной воде. Отдыхая по два-три часа в день, Рамзес сумел посетить очень много деревень. В каждой из них он слышал клятвы верности и преданности.
К тому времени, когда Рамзес вернулся в Мемфис, вода в реке начала спадать, и крестьяне уже готовились к посеву.
— Ты, кажется, даже не устал, — сказала Нефертари.
— Как можно устать, когда весь народ поддерживает тебя? А ты как будто чем-то огорчена.
— Я плохо себя чувствую.
— А что говорят лекари?
— Они надеются, что роды пройдут нормально.
— Почему ты стоишь?
— Пока тебя не было, мне надо было…
— До родов я больше не оставлю тебя.
— А как же твой великий план?
Рамзес, казалось, немного огорчился.
— Ты согласишься… на маленькое путешествие?
Нефертари улыбнулась.
— Неужели я могу отказать Фараону?
— Как прекрасна эта земля, Нефертари! Проезжая по ней, я понял, что все вокруг — небо, река, земля — это чудо, сотворенное богами. И каждая секунда нашей жизни должна быть отдана этой земле. Ты и я, мы родились не для того, чтобы над ней царствовать, но для того, чтобы служить.
— Я думаю так же, как и ты.
— Что ты имеешь в виду?
— Служить своей земле — это самое достойное, что может сделать человек. Только через служение можно достичь совершенства. «Служитель»… какое возвышенное слово, оно означает и скромного строителя, работающего на стройке, и крестьянина, обрабатывающего землю, и властного Фараона, служителя богов и служителя своего народа. С момента коронации я постоянно открываю для себя новый мир. Но ни ты, ни я не можем просто «служить». Мы должны управлять, возглавлять, чтобы огромный корабль — государство — шел по верному курсу. Никто не сделает это вместо нас.
Фараон нахмурился.
— Когда умер отец, я испытал то же чувство. Как чудесно чувствовать присутствие великого человека, способного вести за собой, советовать и подчинять. Благодаря ему любые трудности были преодолимыми, а любое горе — непостоянным.
— Именно этого твой народ ждет и от тебя.
— Я смотрел на солнце, но оно не ослепило меня.
— Солнце в тебе, Рамзес, оно дает жизнь растениям, животным, людям, но оно может также и высушивать, обжигать, убивать.
— Солнце выжигает пустыни, но жизнь там не умирает.
— Однако люди не строят в ней свои дома. В ней живут лишь те, кто обрел вечный покой. Ведь это привычка Фараона: уйти в пустыню и там, вдали от людей, предаться раздумьям.
— Мой отец любил пустыню.
— Это должен делать каждый Фараон.
Рамзес и Нефертари наслаждались спокойствием и тишиной вечера и любовались заходящим солнцем, лучи которого освещали обелиски Гелиополиса.
Глава 35
Как только окна спальни Рамзеса стали темными, Серраманна ушел из дворца, разумеется, проверив все посты охраны. Ловко вскочив на великолепного черного коня, он помчался через весь Мемфис к пустыне.
Египтяне не любили ночь. С наступлением ночи демоны выходили из своих укрытий и нападали на одиноких путников. Но грозный сард не боялся никого, он мог дать отпор и чудовищу, и грабителю. И если он собирался что-то сделать, то никто не мог помешать ему.
Серраманна надеялся, что Сетау придет во дворец на чествование Рамзеса. Однако любитель змей не изменил своей привычке и не покинул своей лаборатории. По-прежнему пытаясь найти того, кто подбросил скорпиона в спальню Рамзеса, Серраманна опрашивал самых разных людей, пытаясь получить надежную информацию.
Сетау никто не любил. Все боялись и его, и его ужасных змей, но его сила проявлялась и в других делах. Торгуя ядом для лечения тяжелых заболеваний, он разбогател.
Хотя Серраманна и не доверял Роме, он понимал, что Сетау тоже вызывает подозрения. После провалившейся попытки убийства, он почему-то не осмелился появиться перед Фараоном.
Серраманна должен был увидеть его. Бывший пират привык прямо смотреть в глаза своим противникам, он должен видеть, как Сетау будет наспех придумывать объяснения своему поведению.
Серраманна спешился и привязал своего скакуна к стволу фигового дерева. Он прошептал несколько слов на ухо лошади, чтобы та не издавала никаких звуков. Ему нужно было незаметно подойти к лаборатории Сетау. Несмотря на то, что луна почти полностью скрылась за тучами, ночь была довольно светлой. Крики гиен не производили на сарда никакого впечатления.
Лаборатория Сетау была ярко освещена. Неужели здесь он сможет получить ответы на все свои вопросы? Разумеется, Серраманна пообещал себе не кидаться на Сетау с обвинениями или даже с подозрениями, но необходимость — это закон. Очень осторожно ступая, Серраманна подобрался к дому совершенно незаметно.
Прижавшись к стене, сард прислушался.
Изнутри доносились стоны. Какое несчастье творит этот заклинатель змей? Серраманна опустился на колени и посмотрел в щель. Горшки, клетки со скорпионами и змеями, корзины, глиняные кувшины… Весь этот хлам валялся на столе и скамейках.
На полу сплелись в объятиях обнаженные мужчина и женщина. Великолепная нубийка издавала глубокие стоны наслаждения. Ее партнер был крепким, коренастым мужчиной с черными вьющимися волосами.
Сард отвернулся. Он несколько равнодушно относился к женщинам и поэтому смотреть на то, как другие занимались любовью было для него занятием не очень-то интересным, однако совершенство этой молодой нубийки поразило его. Помешать такой страсти было бы просто преступлением, к тому же потом Сетау будет уставшим, и его будет легче допрашивать.
Серраманна сидел и думал о красавице Мемфите, с которой он будет обедать завтра вечером. Как говорит ее подруга, она очень любит сильных и мужественных мужчин.
Вдруг откуда-то слева донесся странный шум.
Серраманна повернул голову и увидел огромную кобру, которая уже была готова напасть на него. Он встал, отодвинулся немного, но тут же остановился как вкопанный. Вторая змея, такая же огромная, как первая, уже приближалась к нему.
— Пошли прочь, мерзкие гады!
Однако грозный кинжал сарда не напугал змей, по-прежнему готовых напасть на него.
— Что здесь происходит?
Совершенно голый, с факелом в руках, Сетау вышел в сад.
— Ты украл у меня что-то? Мои сторожа избавляют меня от такого рода разочарований. Они очень жестоки и очень преданы мне. К твоему несчастью, их поцелуи смертельны.
— Ты же не собираешься совершить преступление, Сетау!
— О, ты знаешь мое имя… Но тем не менее ты явно вор, к тому же с кинжалом в руке. Мои действия — это лишь самооборона, так решит суд.
— Я Серраманна, начальник личной охраны Рамзеса.
— Это имя мне известно. Но к чему эта попытка обокрасть меня?
— Я хотел только увидеться с тобой.
— В этот час, ночью? Мало того, что ты помешал нам с Лотос, ты еще и нагло лжешь.
— Я говорю правду.
— И почему же ты так жаждешь меня?
— Этого требует безопасность Фараона.
— Что это значит?
— Мой долг — охранять Фараона.
