Игорь Ушаков - Евангелие от Егория
— За те ли многие добрые дела, которые свершил я для вас, вы меня хотите каменьями побить?! Неблагодарные!
Иудеи же тоже не без резона ответили ему:
— Не за доброе дело хотим побить тебя камнями, но за богохульство и за то, что ты, будучи человек, провозглашаешь себя сыном Божьим!
И вот уже первый камень врезался Иисусу под лопатку — кидали все же трусовато, со спины. Потом посыпались камни, хоть и не очень большие, с разных сторон. Кто-то приблизился, пытаясь схватить пророка, но Иисус, будучи, как вы знаете, весьма мощного телосложения, разметал всех, как котят, и, вырвавшись, почти побежал от озверевшей толпы. Никто не осмелился его преследовать.
Только за городскими воротами, что вели в Гефсиманию, соединился он со своими учениками, которым тоже пришлось покидать Иерусалимский Храм бегством: «подставь другую щеку» — об этом хорошо порассуждать, а уж вторую голову-то не сыскать, чтобы под острые камни подставлять!
Бежали проповедники новой веры за Иордан и оказались ненароком на том самом месте, где когда-то крестил народ Иоанн Предтеча… Все возвращается на круги своя…
Так начал воплощаться задуманный Иисусом с Иудой план: первосвященники затаили злобу на самозванца, посмевшего покуситься на их Бога!
ВИДЕНИЕ МОИСЕЯ И ИЛИИ
С того времени Иисус начал открывать ученикам своим, что ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников, и быть убиту, а на третий день воскреснуть. Недоумевали апостолы: что взбрело в голову их учителю? Чего лезть на рожон? Вспомнил бы об Иоанне Крестителе: у того славы и авторитета было хоть отбавляй, а покончили с ним, отрубили голову, и глазом не моргнув! Нет управы на этих управителей!
Первым проявил инициативу Петр, начав прекословить Иисусу:
— Будь милостив к себе, Сын Божий! Зачем тебе все эти напасти?
На это Иисус ответил даже, пожалуй, чересчур жестко:
— Изыди, Сатана! Не соблазняй меня!
Петр, понуро опустив голову, отошел от Учителя, недоумевая, чем же он того так прогневил: он же ему добра желал! И опять произнес Иисус нравоучение:
— Если кто хочет идти за мною, отверзнись от себя, и возьми крест свой, и следуй за мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради меня, тот обретет ее.
Не все ученики поняли эти его слова. Фома было раскрыл рот, чтобы опять задать свой вопрос, но не успел, ибо Петр ответил за всех: «Истинно говоришь, Иисусе!» Хотя и он не понял, как можно душу потеряв ее же сберечь, а сберегши — ее же и потерять.
По прошествии шести дней, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна и возвел их на гору высокую одних. Там усадил он их в рядок, встал перед ними, сказал, чтобы закрыли они очи свои, а сам при этом мерным голосом сказал:
— Да сойдут с небес предки наши, пророки Моисей и Илия! Да сойдут они в белых одеждах и да будут речи свои говорить нам! Откройте глаза постепенно, чтобы не обожгло вас небесным пламенем.
Открыли глаза Петр, Иаков и Иоанн и увидели перед собой Иисуса, а рядом с ним две парящих в воздухе призрачных фигуры — не иначе, как Моисея и Илию, которые начали беседу с Иисусом. Но только лишь открыл рот Иисус, как раздался глас громовой. Услышав его, ученики пали на лица свои в страхе, а когда очнулись, то уже никого не увидели, кроме Иисуса. Поглядели друг на друга, разинув рты, апостолы да и пошли за учителем вниз с горы, чтобы поведать остальным, какое чудное видение они узрели своими собственными глазами. Рассказывали они, перебивая друг друга, уточняя: один видел Илию справа, а не слева от Моисея, другой говорил, что Моисей и Илия были с длинными седыми волосами, а третий утверждал, что один из них был лысый, как колено.
Не дав им доспорить, Иисус опять повторил своим ученикам, что уже сказал однажды:
— Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют его, но в третий день он воскреснет. А теперь, братья мои, идем в Иерусалим, ибо там будет схвачен Сын Человеческий…
Опять хотел сунуться со своим вопросом Фома, что как же, мол, сына Божьего человеки убить смогут, а коли могут то какого рожна переть в этот Иерусалим на верную погибель? Но промолчал Фома, ибо уж очень у всех был торжественный вид.
ВХОЖДЕНИЕ ВО ИЕРУСАЛИМ
И когда приблизились к Иерусалиму, то у горы Елеонской, что по соседству с Вифанией, Иисус сказал Матфею:
— Возьми кого-нибудь с собой и пойдите в селение Вифанию, что прямо перед нами. Сразу за воротами обычно оставляют ослов да верблюдов гости городские. Найдите среди них ослицу привязанную, а с нею осленка, на которого никто из людей не садился. Отвяжите их и приведите ко мне. Ежели же кто начнет бранить вас и попытается помешать вам, скажите, что они надобны Господу.
Пошли Матфей с Фаддеем, нашли и ослицу, и молодого ослика, привязанных у ворот на улице, отвязали их и повели за городские ворота. Некоторые из стоявших на улице и увидевших, как бывшие мытари отвязывают животных, стали возмущаться:
— Что делаете? По какому праву отвязываете чужих ослов, мздоимцы проклятые? Вот мы вам сейчас надаем по шеям за это!
— Так повелел нам Иисус… — отвечали на это Иисусовы ученики. — Надобен ему именно осленок необъезженный, зачем не сказал…
— Ладно, парни, отпустим их с Богом! — сказал один из толпы. — Чай, не съедят они осленка с ослицей! А может, за это Иисус нам какой еще фокус сподобит!
И отпустили их восвояси — благо, что ослица с осленком никому из них не принадлежала, а хозяином чужого добра, ох, как легко себя чувствовать!
Вернулись ученики к Иисусу со словами, что чуть не побили их.
— Зачем тебе осленок-то чужой? — спросили его Матфей да Фаддей.
— Святое Писание читать надо почаще, там обо всем сказано! И об ослике этом там слова есть! Забыли, как Царь Иудейский в Иерусалим должен въехать? Вспомните слова те: «Не бойся, дщерь Сионова! Се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле». Ученики Иисусовы в очередной раз остались в неведении: что за притчу про осла на этот раз поведал им их учитель? Только Иуда, стоявший рядом, тихонько шепнул Иисусу на ухо:
— Зачем же ты послал учеников своих на кражу? А где же «не укради»? Своим же словам противоречишь!
— Есть святая ложь, но есть и святая кража, — ответил Иисус. — Эх, Иуда, Иуда! Да ведь народ-то уже совсем ополоумел, совсем созрел для того, о чем мы с тобой договорились. Вот въеду я на ослике, так кто-нибудь да вспомнит, заорет осанну, а там уж — и не удержишь! Все будут меня как царя благословлять. Это ли не повод для моего шумного ареста?
— Иисус, ты — гений! Мне такое и в голову не приходило, а ты так быстро сообразил!
— Вот и будет одновременно святая кража ради святой лжи, а святая ложь ради святого дела! А я ведь не буду признаваться, что я себя царем Иудейским считаю, иначе меня за сумасшедшего сочтут, а тем и дело наше провалится. А буду молчать да запираться — тем и гнев первосвященников и управителей на себя навлеку. Понял?
Сел Иисус на молодого осла и на нем въехал в Иерусалим. Но только въехал Иисус в городские ворота, как пошел среди народа, пришедшего на праздник, шумок. Сначала шелестел шепоток: «Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского». Потом кто-то вспомнил и строки из Священного Писания, и началось… Сначала тихо и вразброд, а потом громче и громче раздавались крики: «Осанна! Благословен Царь Израилев, грядущий во имя Господне!» Потом появились люди с пальмовыми ветвями и стали, размахивая ими, как флагами, кричать здравицы Иисусу.
И поняли ученики, в чем дело: видимо, прослышали люди, что первосвященники решили убить Иисуса, а заодно с ним и воскрешенного Лазаря, поскольку многие из иудеев уверовали в Иисуса. Возмутился народ — и без того сплошные притеснения да пакости от властей. Вон и Иоанна Крестителя головы лишили ни за понюх табака, а теперь им и Иисус плох стал! Нет, не пройдет! И народ решил встретить Иисуса как нового царя.
И поняли ученики… А так ли уж поняли? Можно ли вообще понять темную народную душу? Сегодня славят, завтра — проклинают. Сегодня любят, завтра — убьют, не моргнув глазом.
Но, тем не менее, все и вышло, как по писанному, как Иисус и предвидел. Почтил его народ за своего царя.
ПРОЩАНИЕ С МАГДАЛИНОЙ
За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию в дом, где жили Марфа с Магдалиною и Лазарем. Лазарь попросил сестер устроить предпраздничную вечерю для Иисуса и его учеников.
Давно уж не видел Иисус Магдалины и томился от желания хоть одним глазком взглянуть на нее, опять почувствовать ее ласковые руки. Помнил он ярко и отчетливо ту волшебную ночь, когда он впервые познал Магдалину, помнил как провалился он в то сладкое небытиё… Это воспоминание не давало ему покою с тех пор. Временами ему казалось, что он готов бросить все, забыть весь остальной мир, лишь бы повторялась та ночь еще и еще…
