Михайло Старицкий - РУИНА
— Чтоб я детей своих не видел, когда я брешу, — отвечал жид, отодвигаясь осторожно в сторону. — Все говорили, что он из Польши.
— Да из какого ж города? — переспросил с досадою незнакомец.
— Из какого города? Не знаю, вот хоть убейте меня, не…
— Ты знаешь, знаешь! Говори сейчас, не то задушу, как пса! — закричал Мазепа и, схвативши жида за ворот, потряс его с такой силой, что испуганный жид едва не распластался на земле.
— Ой–ой! — застонал он, извиваясь в руках Мазепы. — Вельможный пан такой сердитый, а если б вельможный пан пустил меня, я бы расспросил и в рабина, и в кагале, может, кто-нибудь…
— Собака! — прошептал Мазепа, разжимая свою руку. — Ну, иди… Но если ты мне…
— Стой, друже! — остановил его за руку незнакомец и, обратившись к жиду., продолжал спокойнее: — Слушай, ты, жидове, вот, на тебе пять дукатов, получишь вдвое, втрое против этого, если узнаешь, из какого города был тот торговец.
— Ой! Ой! Все сделаю для ясновельможного панства! — вскрикнул жид и бросился поспешно бежать, шлепая своими изодранными пантофлями.
Незнакомец увел Мазепу в тот шинок, где они остановились. Когда первый припадок отчаяния Мазепы немного улегся, незнакомец заставил товарища выпить кубок меду и затем обратился к нему со следующими словами:
— А теперь, друже мой, пока жид вернется, давай поговорим о твоем деле.
— Да что уж о–нем говорить! — Мазепа глубоко вздохнул и махнул безнадежно рукою. — Вижу я, что убита моя голубка, думал, с помощью этого перстня хоть напастника моего отыскать, да и этой ласки, видно, не хочет мне дать Господь.
— Ну, ну! Годи! Стыдно казаку такие слова говорить. Еще и отыщем ее, еще и окрутим вас!
— Отыщем? — Мазепа горько улыбнулся. — Да где же начнем искать? Ведь я перерыл уже весь Крым, изъездил Турцию.
— Все ты одно и то же. Турцию и Крым! Знаешь, когда что ищут, так никогда в том месте, о котором думают, не находят. Ей–богу, так. А ты все свое — Крым да Турцию. Да уверен ли ты в том, что это татаре, а не кто иной разграбил хутор?
— А кто же другой? Больше некому было. Никто ведь и не знал о том, что в степи, в глубокой балке, прячется этот крохотный хуторок. Хоть бы и за деньги, так никто бы туда дороги не нашел! А тогда, помнишь, из-за Сирка помщались на нас косоглазые… Ну вот…
— Хутор, ты говоришь, на речке Саксаганке лежит? — Да.
— Ближе к истоку?
Мазепа кивнул головою.
— Гм! — незнакомец призадумался. — Но ведь это в стороне от татарского шляху и далеко от него, а татаре тогда здорово в Крым спешили.
— Могли броситься напрямик.
— Могли, да только это ведь не напрямик выходит… — Незнакомец замолчал и, опустивши голову, забарабанил рассеянно пальцами по столу. — Гм… — произнес он задумчиво, — нет, дело выходит не так. А, постой, — заговорил он быстро, подымая голову и устремляя на Мазепу пытливый взгляд, — постарайся вспомнить, не заметил ли ты там стрел в земле, в заборе, в постройках, ну, словом, всюду, в каком направлении они торчали?
При этом вопросе Мазепа взглянул озадаченно на своего собеседника.
— Стрел? — он нахмурился и потер себе лоб рукой. — Нет, стрел не было…
— Ты это наверное помнишь?
— Д–да… наверное. Мы с Остапом осмотрели тогда все, искали какого-нибудь следа и стрел не видели нигде.
Незнакомец ударил рукою по столу и вскрикнул оживленно, подымаясь с места.
— Ну, так я же тебе скажу, что Галину увезли не татары!
— Что–о?
Мазепа тоже поднялся с места и остановился против незнакомца, устремив на него расширившиеся до чрезвычайности глаза.
— А то, что Галину, говорю тебе, украли не татары, — повторил самым решительным образом незнакомец и заговорил оживленно:
— Постой, слушай! Прежде всего вспомни то, что все татаре ходят своими известными, проторенными шляхами и никогда не рыщут ослеп по нашим степям; хутор стоял в уединенном месте, удаленном от их пути, они не могли даже и наткнуться на него, а так как никто даже не знал о существовании хуторка, то они не могли бы и отыскать его. Это раз. А второе, и это, заметь, весьма важное, то, что вы не нашли там, на хуторе, стрел. Я все повадки татар знаю: перед нападением они всегда и везде пускают целую тучу стрел, и если вы не нашли там, на хуторе, ни одной стрелы, то, значит, нападение сделали не татаре. И, наконец, третье, не менее важное, чем первое и второе, это то, что кольцо очутилось у жида, да еще у жида, который прибыл сюда из Польши! Разве татаре продают свою добычу жидам?
С мучительно–напряженным вниманием слушал Мазепа незнакомца.
— Так, так! — заговорил и Мазепа в сильнейшем волнении при последних словах своего прйятеля. — Это может быть… может быть!.. Но нет… нет! На кого же ты думаешь? Если не татары, так кто же? — Он сдавил себе голову руками и с минуту оставался так неподвижно, словно перебирал в своей голове всевозможные случаи. — Нет! — произнес он наконец решительно. — Больше некому!
— Постой! Вспомни, нет ли у тебя какого-нибудь заклятого врага?
— Врага? — Мазепа провел рукою по лбу. — Фальбовский? Но нет, он сам бежал отсюда, опасаясь моей мести, да и не мог он знать ровно ничего ни о хуторе, ни о Галине. Нет, нет! Был еще один враг, о, запеклый, ядовитый, как змея, Тамара…
— Бруховецкого есаул? — вскрикнул живо незнакомец. — Трус, негодяй и злобная, как дьявол, тварюка? Го! Этот был бы как раз на такое дело здатен!
— Да, да! Он ненавидел меня… О! У нас с ним давние счеты. Но, видишь ли, о хуторе он не знал ничего, только тот, кто знал туда хорошо дорогу, мог бы отыскать его.
— Почем ты знаешь, что он не знал ничего о хуторе? — перебил его незнакомец. — Если он ненавидел тебя, то, наверное, следил за тобою и, узнавши, что у тебя есть где-то своя дивчина, разузнал дорогу на хутор и придумал подобную месть.
Мазепа в волнении зашагал по комнате.
— Нет, — произнес он, — вот и я сам все думаю об этом, да выходит, что он никак не мог ни от кого пронюхать о Галине. Если он следил за мной, то как раз мог принять за мою дивчину другую и помститься на ней, но и этого не случилось.
— Постой, но ведь ты был на хуторе, были с тобой казаки, слуги…
— Нет, и опять нет! — перебил его Мазепа. — Видишь ли, все это действительно похоже на Тамару; напасть на беззащитных, безоружных, помститься на бессильной женщине, но, — Мазепа развел руками и произнес решительно: — Не мог он узнать ничего о Галине! Сам посуди, на хуторе я был всего раз и то попал случайно, — Мазепа слегка запнулся, — заблудился в степи. Там я пробыл месяца два, а может, и три, и отправился оттуда на Запорожье. — Здесь Мазепа рассказал о своей встрече на Запорожье с Тамарой, которая еще больше подогрела ненависть последнего к нему. — Но после этого, — продолжал он, — я отправился прямо на правый берег, сюда. И, заметь себе, со мной не было никого: ни слуг, ни казаков… Что же мог узнать он о хуторе и о Галине?
— Так, так! — произнес задумчиво незнакомец. — Ну, а больше ты не встречался с ним никогда?
— Нет, виделся, да так, что никогда не забуду. — И Мазепа рассказал незнакомцу о своей поездке на левый берег, о том, как Тамара заключил его в темницу и как Марианна спасла его оттуда. — Вот видишь, — окончил он, — если бы он успел отомстить мне, так помстился бы, наверное, на Марианне.
Незнакомец не отвечал Мазепе; он, насупив брови, что-то обдумывал…
XXIV
— Где же теперь твой враг, Тамара? — спросил незнакомец Мазепу.
— Погиб вместе с Бруховецким; с Бруховецким погибло ведь много его приспешников, но народ так избил их, что трупов нельзя было распознать.
— Гм! Ну, выходит, что не он. Скажи на милость! А я бы об заклад побился, что это его дело. Но видно, что не он. Так кто же?
Незнакомец задумался. Молча, с напряженным выражением лица, стоял и Мазепа, перебирая в своей памяти всех лиц, которых он мог бы заподозрить в подобном преступлении, и не находя никого.
— Но, постой! — произнес наконец живо незнакомец. — Ведь Сыч же знался с кем-нибудь, знал же хоть кто-нибудь дорогу на хутор?
— Дорогу на хутор?! Постой, постой! — Мазепа схватился рукою за лоб, и вдруг глаза его Вспыхнули. — Вспомнил, вспомнил! — вскрикнул он невольно и заговорил быстро, беспорядочно, повторяя одно и то же, забывая слова. — Да, да, знал… был при мне… видел… И как это я мог забыть! Как забыл? Постой… приезжал при мне Сирко, и с ним было душ пять запорожцев, и Самойлович… он мог догадаться… Палий, он был тоже там… А я, а я…
— Подожди же, — остановил его незнакомец. — Не торопись, так сгоряча можно будет запутаться снова. Так ты говоришь, Сирко был с казаками. Ну, на Сирко подумать нельзя… Но казаки! Ты говоришь, дивчина была гарная?
— Как заря небесная!
— Ну, значит, так и есть. Какой-нибудь молодой запорожец мог подбить товарищей.
Мазепа даже отступил на шаг назад.
— Как? Ты думаешь, что наш брат казак, христианин, мог отважиться на такой зверский вчынок? — вскрикнул он в ужасе.
