Фаина Гримберг - Хей, Осман!
Начались воинские пляски. Выходили лучшие в круг поочерёдно, пели - каждый поочерёдно:
Мы крепко подвязали коням хвосты,
много раз восславили Аллаха.
Погнав коней, мы настигли врагов.
Окружили мы нашей силой врагов!..[171]
И другой голос:
На ладьях переправимся мы через речные воды.
Направимся в земли врагов,
завладеем их странами!..[172]
И ещё голос:
Выступим-ка мы ночью!
Переправимся через реку вражескую,
напьёмся воды из реки вражеской.
Пусть будет разбит вдребезги враг!..[173]
И далее голос:
Припустим-ка мы коней на рассвете,
будем искать крови врагов!
Сожжём-ка мы жилище правителя врагов!
Собирайтесь, храбрые юноши!..[174]
И далее:
Крикнув, двинем-ка мы коней!
Сшибёмся щитами и копьями.
Забурлим и снова стихнем.
Пусть жестокий враг сделается мягким, как воск!..[175]
И далее:
Разъяримся мы, разъяримся,
богатырей наших соберём в одну дружину!
Снова повернём своё войско,
пойдём на врагов!..[176]
Вспомнили старинные песни тюрок; те, быть может, песни, что входили в уши Александра Македонского и Плиния...[177]
Палящее солнце хотело охватить нас.
Враг хотел рассеять нас.
Наши становища хотел разорить враг.
Страшился наш народ!
Но привёл наш могучий вождь!
Собрал наш род!
Теперь не рассеется наш род.
Теперь выстраивается наше войско многими рядами!..[178]
Осман хотел смутиться, но почему-то не мог смутиться, не охватывало смущение душу. Ведь ещё не свершил ничего, но казалось почему-то: свершит, свершит!
Пели. Пели голоса:
- Он бился, насколько хватало его сил.
Он взывал к людям своего рода.
Он приблизился к войску.
Он сказал: «Отомстим врагам!»
Он от своего сна пробудился.
Он взывал к Аллаху.
Он упрямым был и сильным.
Кто победит такого воина?!
На врага он бросился, разгневавшись.
Зарычал он, словно лев!
Рубил он головы храбрых врагов.
Кто его теперь удержит?!
Он сражался в битве.
Он схватился с великими врагами.
Он бился на коне с белым пятном на лбу.
Он сказал: «Возьмём город врага!»
- Он погасил огонь в очагах врага.
Он погнал врага.
Порубил, погубил он врагов.
А настигла стрела - память жива!
Потому что он поднимался на великие, большие дела!
Потому что он расставлял столы для пиров.
Потому что в холодные суровые зимы
Он вселял надежду в души людей!..[179]
Эртугрул слушал старинные песни и чувствовал себя совсем старым. Отчего-то вдруг сделались эти старинные песни совсем новы. Песни могут жить очень долго, куда дольше людей. Песни забываются и вновь прекрасными воскресают молодыми... А человек живёт и стареет и уходит один раз! Дале - будет память или не будет о нём памяти. А песня ожила молодая. Та самая песня, которую пели звонкими голосами воины тюрок на свадьбе Двурогого Искандера с прекрасной Роксаной-красавицей!..[180]
Эй ты!
Вчера златоверхое жилище твоё мы унесли!
Бизимдюр! - Оно наше!
Эй ты!
Сорок стройных красавиц мы увели!
Бизимдюр! - Они наши!
Эй ты!
Сорок йигитов твоих мы увели, сыновей твоих увели!
Бизимдюр! — Они наши!
Эй ты!
Орлиных твоих коней, караваны твоих верблюдов мы увели!
Бизимдюр! - Они наши!..[181]
И дале:
- И они пришли в этот мир и ушли,
Как будто караван: остановились, снялись и ушли -
И их похитила смерть, скрыла земля.
А бренный мир стоит по-прежнему.
Земная жизнь, ты приходить и уходишь.
Мир, конец которого - смерть...[182]
* * *
- Послушай, - сказал Осман отцу, - а ты ещё силён и голос твой зычный. И не пойму я твоих слов о времени. Ты не кажешься мне усталым.
- Может быть, я и гляжусь тебе сильным, но время моё минуло.
- Сколько лет ты твердишь мне такие слова о времени твоём и моём! Грех мне спорить с тобою, с моим отцом, но я столько лет слышу твои слова о времени, а они остаются для меня всего лишь словами. Растолкуй мне, что же они значат?
- Значат, что я исполнял то, для чего, должно быть, был рождён.
- То есть у тебя не осталось сил для дальнейших деяний? Нет, я не верю в это. Я повторяю: ты силён.
- Я и не говорю, что я слаб. Я говорю, что я исполнил свой долг в этой жизни.
- Зачем ты хочешь отойти от жизни? Ты ведь её видишь и понимаешь. Ты ещё многое мог бы сделать, совершить...
- Для меня уже многое неясно!
Эртугрул замолчал, не договорив. Осман посмотрел на отца, глаза юноши вдруг сделались пристальными.
- Отец! А я ведь понял, я догадался, почему ты передал мне власть, а сам будешь всего лишь стоять за моей спиной, направляя меня. Я догадался. Ты больше не хочешь, не желаешь иметь всю полноту власти в своих руках. Только и всего! Всё дело - в твоём желании, или, вернее, в твоём нежелании. Ты не хочешь. Или возможно сказать, что, напротив, ты хочешь... И когда я понял это, я подумал и о своих желаниях и нежеланиях... А чего хочу я? И чего я не хочу?
- И чего же?
- Не всё ли равно?
- Отец спрашивает тебя! Ты должен отвечать...
- Чего я хочу? Я не хочу отвечать тебе сейчас...
- Нет, ты ответишь. Ты ответишь, потому что отец твой приказывает тебе ответить.
- Зачем ты передал мне знаки власти? Зачем эти приветствия некоему новому времени? Зачем это празднество? Зачем эти песни и пляски? Зачем всё это, если на самом деле мои желания и нежелания - ничто для тебя?!
- Когда-нибудь и ты сделаешься господином своих желаний и нежеланий.
- Когда придёт моё время...
- Ты затеял смеяться над отцом? Твой голос насмешлив...
- Нет, я не посмел бы смеяться над тобой. Но твои слова о времени, столь постоянные в повторении, твои слова наводят меня поневоле на одну страшную мысль, которую я не смею высказать...
- Не бойся этой мысли. Нет ничего необычайного в том, что она зародилась в твоём уме. Я знаю эту мысль.
- Тогда выскажи её ты...
- Теперь твоё лицо выражает смущение... Но я всё же выскажу твою мысль. Ты подумал, что все твои желания и нежелания сделаются свободными и весомыми лишь после моей смерти!..
Осман молчал одно мгновение. Затем произнёс:
- Отец! Посмотри сейчас на моё лицо. Моё лицо спокойно. Я не хочу твоей смерти. Никакая свобода исполнения моих желаний и нежеланий не заменит мне тебя, твоих верных слов и мудрых советов...
- Тогда...
- О, я знаю, какие будут твои слова! Тогда я лишь должен дождаться наступления моего времени. Оно, конечно же, придёт. Но если тебя не будет рядом со мною, пусть оно не приходит никогда!..
- Я слышу искренность в твоём голосе. Ты самый искренний из моих сыновей...
- Сегодня я услышал много похвал. Но я-то знаю, каков я! Аджамия - вот кто я! Неловкий, неумелый, неуклюжий. Проявлявший смелость лишь в охотах с птицами ловчими. Не бывавший ещё ни в одной битве! Вот и всё, что есть я сегодня!..
- Ты ценишь себя сурово. Но я скажу тебе, что в твоих словах суровых о себе самом я чую бабаитлык - молодой кураж, удальство молодое. Ты ведь тоже чуешь свои достоинства и оттого тебе не страшно бранить себя! Надо только, чтобы всё это пребывало в равновесии - всё хорошее и всё дурное, что ты чуешь, знаешь о себе самом!..
- Не умирай, отец! Всегда оставайся рядом со мной. И я не настолько глуп, чтобы не понимать! Наступает время битв. Ты, быть может, уже слишком возрастен для того, чтобы сражаться на коне. Это и передаёшь ты в мои руки. Я буду твоим полководцем! Но вождь нашего народа - ты, один лишь ты!..
