Юрий Лиманов - Святослав. Великий князь киевский
— Отче! — окликнул его князь, вглядываясь в лицо священника.
Седая борода тщательно подстрижена, белоснежные волосы пушисты и летучи, тёмные глаза внимательны и слегка лукавы. Отец Михаил благословил князя и протянул ему руку для поцелуя. Князь, не колеблясь, склонился и поцеловал мягкую кисть.
— Не жалуют киевляне вас, Ольговичей, — сказал вместо приветствия отец Михаил.
Святослав не нашёлся что ответить.
— Батюшку твоего терпели, — продолжал священник, — так он, что ни говори, орлом был. И мать твоя — жена достойная. Слыхал, как она Изяславово воинство от врат Вышеграда отвела?
— Не слыхал.
— Истинно с Богом в сердце вышла к ним княгиня... А ты пришёл сюда с Богом ли в сердце или же токмо страх загнал тебя в дом Божий?
— Страх, — признался Святослав, почувствовав, что отцу Михаилу следует говорить правду.
— Что не лукавишь — зачтётся. — И без запинки продолжил: — Скоро вечернюю служить буду, народ соберётся. Из храма я тебя не выдам. А ты набрось-ка на себя монашескую хламиду — бережёного и Бог бережёт, сын мой. — И отец Михаил сделал знак рукой.
Стоявший у него за плечом Паиська исчез и через мгновение появился с чёрным подрясником в руке.
— Голоден?
Святослав отрицательно замотал головой, натягивая подрясник.
— После службы останешься в храме, переночуешь тут. На ночь Паисий тебя запрет, а утром подумаем...
Паиська с готовностью поклонился.
— Утром, как откроют городские ворота, он отопрёт тебя, и ты уйдёшь из города, — продолжал отец Михаил. — Да поможет тебе Бог.
— Отче, не слыхал — дружинник со мной был? Ягубой зовут...
— Не слыхал. — Отец Михаил перекрестил князя и вышел.
Во время службы Святослав несколько раз ловил на себе внимательный взгляд рослого горожанина, статью напоминающего воина. Он встревожился, попытался после службы переговорить со священником, но тот был занят, а потом исчез, не попрощавшись.
Ночь прошла спокойно. Под утро, как ни холодно было на глинобитном полу, Святослав задремал.
Проснулся он от громких голосов за дверью. Спорили на улице.
Князь узнал голос отца Михаила:
— Безбожник! Нешто можно в храм Божий с оружием? И не отдам я его, он убежища у Бога просит!
— А я и не намерен его забирать, моё дело лишь передать ему слова князя Изяслава.
— Что же ты собрался передавать слова князя, а привёл с собой десяток вооружённых воинов, сын мой?
— Чтобы не схватили ненароком князя киевляне, когда поведём его по Киеву.
— Ты сказал — поведёте. А кто же его вам из храма выдаст?
— Так я и не требую выдачи, я только передам ему слова великого князя Изяслава.
— Что-то ты совсем запутал меня, сын мой. Передашь слова или поведёшь? — насмешливо спросил отец Михаил.
В это время Паиська неслышно подошёл к Святославу и зашептал:
— Князь, пока они спорят, выйдем через погост и проберёмся к воротам.
Святослав задумался. Выйти из церкви, покинуть святое убежище и отдаться в руки ненадёжной судьбы? Видимо, кто-то узнал его вчера, хотя и был он в подряснике. Могут узнать и сегодня... И куда он денется? Бежать за стены, прятаться на Подоле? Без коня, без оружия, с одним мечом... Если дружинник, что лается в дверях с отцом Михаилом, не врёт и великий князь послал за ним, а не велел его схватить, может быть, выйти?
Святослав принялся стаскивать подрясник через голову.
— Ты чего задумал, княже? — испуганно спросил Паиська.
— Выйду к ним, — ответил Святослав, пригладил волосы, оправил платье и твёрдым шагом пошёл к двери. Отворил её.
Утреннее солнце ударило в глаза. Он прищурился, разглядел дружинника и сказал спокойно:
Я рад принять приглашение дяди моего, великого князя.
Дружинник сделал знак, ему и князю подвели коней, они сели и поехали шагом.
— Ты не ведаешь, — спросил Святослав дружинника, — приехала ли из Вышеграда мать моя Агафья Мстиславовна, сестра великого князя?
— Все Мстиславичи во дворце великого князя, — ответил дружинник. — И княгиня Агафья там.
Это немного успокоило Святослава, мать в обширном клане Мстиславичей любили.
«С Волынским столом, видимо, придётся мне распрощаться», — подумал он невесело...
Десять дней продолжались пиры.
Десять дней Изяслав торопливо перераспределял княжеские столы среди сторонников, пользуясь смятением в стане Ольговичей и их союзников.
Десять дней исправно пил здоровье великого князя Святослав, скромно сидя в самом нижнем конце княжеского пиршественного стола. Мать вернулась в Вышгород, дядя Мстислав Мстиславович несколько раз бегло поговорил с племянником. Изяслав же пока только отвечал на поклоны кивком при встречах. Правда, ему вернули несколько дружинников: избитого Ягубу выпустили из поруба, другие приехали из Вышгорода от княгини Агафьи. Васята сбежал в Новгород...
Как-то вечером, после очередного затянувшегося пира, к Святославу подошёл дядя Мстислав.
— Брат ждёт тебя завтра утром в стольной палате.
— Что он решил делать со мной, дядя?
— Завтра узнаешь, — усмехнулся загадочно Мстислав.
— Не томи душу, тебе же всё известно. — Святослав искательно заглянул в лицо дяде и сам поразился смиренным, просительным интонациям в своём голосе.
— Жди, племянничек, жди... И не забывай о судьбе своих двоюродных братьев.
Старшие дети Игоря всё это время жили за крепкой стражей в отцовском дворце. Сам Игорь сидел в порубе.
Святослав поначалу решил было помчаться к матери в Вышгород, где она жила после смерти отца. Но передумал. Всё, что мать могла, она сделала, появившись в Киеве в первый день вокняжения Изяслава.
Переночевав в старом дворце Ольговичей, нещадно разграбленном киевлянами, он поехал к великому князю.
Всё оказалось просто, буднично и решилось в узком семейном кругу: Изяслав выделил ему волость на реке Буг с пятью жалкими городками и десятком сел. Подумалось, что у Басаёнка вотчина поболе...
Святослав кланялся, благодарил, целовал крест в верности великому князю и опять благодарил...
И на том спасибо, что оставил князем, а не сделал изгоем...
Как бы в подтверждение того, что он всё же князь, его исправно приглашали на большие советы. Он заикнулся было, что хочет поехать к жене в Полоцк, но Изяслав холодно взглянул на него, и Святослав больше не заговаривал об отъезде.
Однажды великий князь велел племяннику остаться после совета. Первый же вопрос показал, что он отлично осведомлен в его делах:
— Привёл твой боярин дружину и кметей из Владимира? Вексич появился в загородном доме Ольговичей с дружиной только вчера. Соглядатаи не дремлют.
— Привёл, великий князь.
— Что так долго ехал? Али казну в Полоцк завозил?
И это знал дядя Изяслав.
— Когда я гонца послал, ты, великий князь, мне ещё городки не выделил.
— Сколько торков нанять сможешь?
— Мысли Святослава заметались — что скрывается за вопросом? Опасение, что поднимется он против великого князя? Или ещё что-то? Ты не бойся, — сказал с усмешкой Изяслав. — Я в твои сундуки не заглядывал. Посылаю тебя к брату моему Мстиславу, чтобы вместе укротили вы супротивника нашего Святослава Олеговича. Доносят мне, что твой тёзка позвал родичей из Дикого Поля на помощь. Я рассудил так: против половцев тебе торки понадобятся, тем более ты уже с ними сдружился.
Изяслав говорил решительно, даже и не помышляя о возражении, словно предлагал Святославу не поход против собственного дяди, родного брата отца, а против ляхов или угров.
— Моя княгиня вот-вот разрешится от бремени... второго ждём...
— В Полоцке бабок да мамок, чай, хватит. Ты мне крест целовал!
— Как ты справедливо заметил, великий князь, все мои гривны в Полоцке. Надо бы за ними поехать. Чем с торками расплачиваться?
— Возьмёшь на время у матери. Сестрица тут такой бой за Всеволодову казну учинила — на большой полк хватит!
В словах дяди прозвучало восхищение сестрой, не отдавшей великокняжеского зажитка.
Отпуская Святослава, великий князь закончил жёстко:
— Мстислав будет ждать тебя три дня. И помни: на бужские городки у меня много желающих беспрестольных князей найдётся.
Угроза была неприкрытой, и Святослав немедля, взяв с собой Ягубу, поскакал в Почайну, к матери.
На развилке, где просёлок уходил в сторону Хорина, он осадил коня.
— Надо ли, князь? — спросил Ягуба.
— Молчи, много воли взял!
— Три года, почитай, ни словечка, и вдруг — как снег на голову. Зачем? Коли приспичило, мало ли на Почайне сенных девок, князь?
