Элисон Уэйр - Леди Элизабет
Элизабет нашла Джейн в саду, где гуляли фрейлины королевы.
— Пойдем со мной, кузина, — приказала она.
Джейн послушно двинулась за Элизабет, испытывая благоговейный трепет перед старшей девочкой, и вскоре их уже никто не мог подслушать. Для начала они поговорили об уроках и семейных делах, но вскоре Элизабет перешла к сути.
— Королева больна? — спросила она. — Она плохо выглядит.
Джейн украдкой огляделась.
— Тут творилось много плохого, но сейчас уже лучше, — загадочно ответила она.
— Что случилось? — спросила Элизабет.
— Вы слышали про сожжение еретички-протестантки Анны Эскью? — тихо спросила Джейн.
Элизабет вздрогнула и кивнула.
— Так вот, враги королевы пытаются тоже обвинить ее в ереси и говорят, будто она и ее фрейлины дружили с миссис Эскью.
Джейн в страхе огляделась вокруг. Рядом никого не было, лишь издали доносились женский смех и звуки лютни.
— Только никому не говорите, миледи Элизабет. Дело в том, что королева оскорбила короля — она спорила с ним о религии. Я там была и все слышала. Она сказала ему, в чем его долг…
Элизабет удивленно подняла брови, не в силах представить, чтобы кто-то осмелился поучать ее отца религии и тем более остаться после этого невредимым.
— Да, это было глупо, — сказала Джейн, заметив выражение лица двоюродной сестры. — Но она, похоже, слишком увлеклась. Епископ Гардинер тоже все слышал. Он пожаловался на нее королю, а потом пришли солдаты и обыскали ее покои.
— Что они искали? — спросила Элизабет.
— Книги, — в страхе прошептала Джейн. — Запрещенные книги.
— О нет! Наверняка они ничего не нашли! — в ужасе воскликнула Элизабет.
Не может быть, чтобы кто-то подозревал милую королеву Екатерину в ереси… Последствия могли стать кошмарными. У девочки все поплыло перед глазами.
— Они ничего не нашли. — Джейн глубоко вздохнула. — Думаю, у нее все-таки были какие-то книги, но она от них избавилась, когда Анну Эскью заключили в Тауэр. Анну Эскью пытали, стремясь разговорить. Моя мама рассказывала, что они домогались от нее имени королевы.
— Они?
— Лорд-канцлер Райотсли и сэр Ричард Рич.
Элизабет знала обоих — они принадлежали к партии католиков, как и епископ Гардинер. И она слышала, что лорд-канцлер сам повернул колесо дыбы после того, как палач сказал «хватит».
— Но она не выдала королеву, — продолжила Джейн.
— А было за что выдавать? — резко спросила Элизабет.
Джейн едва заметно кивнула.
— По-моему, да, — прошептала она. — Обещайте, что никому не скажете, но мне кажется, что королева — тайный протестант!
Элизабет почти не удивилась. Екатерина, обычно весьма осмотрительная, порой выдавала себя то словом, то намеком.
— Против нее ничего не смогли доказать, — продолжала Джейн, — но все-таки убедили короля подписать ордер на ее арест.
Элизабет потрясенно взглянула на Джейн. Они пытались низложить королеву! Девочка даже предположить не могла, что окажется опасно близка к тому, чтобы лишиться очередной мачехи самым кошмарным образом — ересь наказывалась сожжением на костре.
Джейн внезапно оживилась.
— Но потом один из советников короля потерял ордер на арест в коридоре, а я его нашла! — торжествующе заявила она.
— Ты его нашла?
— Да. Повезло, правда? Я не знала, что с ним делать, и отнесла королеве.
— И что случилось? — нетерпеливо спросила Элизабет.
Джейн содрогнулась:
— Она начала плакать и кричать! Мы все были в ужасе — она не могла остановиться! Ее было слышно во всем дворце. Король тоже услышал, пришел и спросил, в чем дело.
— Что он сказал? — прервала ее Элизабет.
— Королева заявила: она боялась, что разгневала его, ибо спорила с ним. Она объяснила, что просто хотела отвлечь его от боли в ноге и надеялась на его благоразумие. А он ответил: «В самом деле, милая? Тогда мы снова добрые друзья».
Элизабет переживала случившееся вместе с двоюродной сестрой, воображая охвативший Екатерину ужас, а потом облегчение, когда они с королем счастливо воссоединились.
— На следующий день, — продолжала Джейн, — королева почувствовала себя намного лучше, и король пригласил нас всех посидеть с ним в саду. Мы веселились, будто ничего не случилось, а потом неожиданно появился лорд-канцлер со множеством солдат. Мы подумали, что королеву все-таки собираются арестовать, и я очень испугалась. Но король встал и накричал на лорд-канцлера, назвав его тварью и дураком. Канцлер убежал, а солдаты бросились за ним. В конце концов мы все рассмеялись, но на самом деле нам было не очень смешно.
— Наверняка отец сам подписал ордер на арест, — задумчиво проговорила Элизабет. — Но вряд ли он стал бы привлекать королеву к суду за ересь. Он ее любит. Я слышала, как он говорил, что у него никогда не было столь милой его сердцу жены. Но ей повезло: она сумела с ним увидеться и попросить о прощении.
В отличие от несчастной Екатерины Говард, подумала она, или ее собственной матери. Если бы им позволили защищаться перед королем, то, может статься, они и сейчас были бы живы? Она тут же отогнала эту мысль.
— Отец слишком любит королеву, чтобы позволить ей умереть ужасной смертью, — продолжала Элизабет, хотя и не совсем уверенно, ибо король уже обезглавил двух жен. — Наверняка он хотел ее просто испытать. Не верю, что он собирался с ней расправиться.
— Слава богу, она жива! — горячо молвила Джейн. — Она всегда была очень добра ко мне.
— И ко мне тоже, — подхватила Элизабет. — Спасибо за рассказ. Я обещаю, что больше никому не скажу, а теперь нам пора вернуться к остальным.
Элизабет и Екатерина Парр прогуливались по небольшому саду, спускавшемуся к берегу Темзы. Позади в лучах вечернего солнца сияло большое здание из красного кирпича — дворец Хэмптон-корт. Прислуга держалась в некотором отдалении, бросая мяч собачкам и весело смеясь.
— Король слишком болен и не может выйти на прогулку, — доверительно сообщила Екатерина. — Он отдыхает в своих покоях, — боюсь, встреча с французским адмиралом слишком его утомила.
— Мой отец умрет? — внезапно спросила Элизабет, широко раскрыв от страха глаза.
— Все мы когда-нибудь умрем, — ответила королева, — и, как ты знаешь, нельзя предсказывать смерть короля. Но его здоровье меня очень беспокоит, и самого короля тоже: он говорил, что в случае печального исхода назначит править советников, поскольку принц еще ребенок, — но, прошу тебя, никому ни слова. Все они — новые люди, которых он отобрал лично: Эдвард Сеймур, лорд Хертфорд; архиепископ Кранмер; Джон Дадли, виконт де Лисль… — Она перечислила целый список.
— Никто из них не принадлежит к фракции католиков, — удивленно заметила Элизабет.
— А ты весьма проницательна для своих лет, — одобрительно сказала королева. — Да, все они хотят реформирования Церкви Англии. Некоторые, — она поколебалась, — готовы пойти и дальше…
— То есть хотят, чтобы все мы стали протестантами? — недоверчиво спросила Элизабет.
— А так ли это плохо? — прошептала Екатерина. — Возможно даже, что его величество сам рассчитывает, что рано или поздно это случится.
— Но он сжигал еретиков-протестантов! — воскликнула Элизабет.
— И католиков тоже, признавая власть папы, — напомнила ей мачеха. — Католическая партия епископа Гардинера теперь в немилости, а король прислушивается к реформаторам во главе с лордом Хертфордом. Потому он и выбрал их в регентский совет.
Королева направилась по мощеной дорожке возле площадки для игры в кегли.
— Подозреваю, для многих новая религия стала путем к спасению, — тихо сказала она. — В самом ли деле необходимо поклоняться резным идолам святых? И нужны ли посредники для общения с Господом нашим? Действительно ли во время мессы происходит чудо? Мы можем достичь спасения только благодаря вере.
— Именно так говорят мастер Гриндал и мастер Эшем, — кивнула Элизабет. — Я сама в это верю, и ваши слова не слишком меня удивляют, мадам. Но мне известно, что подобные мнения — ересь, и я держала их при себе. Я часто думаю: почему так много споров о том, как человечество может обрести спасение? По-моему, каждый должен открыть это для себя сам, читая Писание.
— Элизабет, тебе всего тринадцать, и ты невинное дитя, — заметила королева. — В этом мире можно верить только во что-то одно и нельзя выбрать любую доктрину, какую вздумается.
— Да, но откуда нам знать, какая из них правильная? — вскричала Элизабет. — Возможно, мой отец, благодаря его мудрости, понимает, к чему все идет? Или даже предвидит золотой век, когда каждый сможет быть верен своей совести?
Екатерина покачала головой.
— Подобная терпимость опасна для наших бессмертных душ, — рассудительно сказала она. — Есть лишь один истинный путь к спасению.
