Саймон Скэрроу - Уличный боец
Когда сенаторы поняли, что дебатов больше не будет, поднялся гул, и потребовалось некоторое время, чтобы они успокоились и можно было начать голосование.
– Кто за предложение Цезаря? – произнес нараспев старший служитель.
Его помощники сосчитали поднятые руки.
– Кто против?
Служители сосчитали, посовещались, и старший вышел вперед и объявил результат:
– За поправку двести восемьдесят пять. Против… двести восемьдесят один. Поправка принята.
Сторонники Цезаря разразились оглушительными криками одобрения. Цезарь поднялся с распростертыми руками, чтобы привлечь внимание сенаторов. Катон и его сторонники в ярости смотрели на него.
– Повестка дня на сегодня исчерпана. Через два дня сенат соберется для голосования за закон о земле. Доброго вам дня, и я благодарю вас от лица наших храбрых ветеранов.
Цезарь отвернулся, и Марк увидел, что он удовлетворенно улыбается. Писари и служители вокруг него поднялись со своих мест. Кто-то дернул Марка за рукав. Это был ухмыляющийся Луп:
– Все кончено. Хозяин добился своего.
– Пока нет. Будет еще голосование.
Луп покачал головой:
– Это формальность. Если они проголосовали за поправку, проголосуют и за закон о земле. Вот тогда все и кончится. Уличным бандам не за что будет драться, по крайней мере некоторое время. И на улицах Рима воцарится мир.
Марк снова посмотрел на Катона – в глазах сенатора сверкала ненависть. Трудно было поверить, что противники Цезаря вот так легко сдадутся.
– Пошли, – сказал Фест. – Нужно проводить хозяина домой.
Когда Цезарь вышел из Дома сената, толпа на Форуме взорвалась аплодисментами и радостными криками. Конечно, многие из тех, кто поддерживал Цезаря, были ветеранами, судя по их сединам и шрамам на лицах и руках. Для многих других голосование стало победой бедных и угнетенных над аристократами, которые разбогатели на военных трофеях кампаний генерала Помпея. Цезарь остановился, наслаждаясь их шумным одобрением.
– Будь внимателен, – предупредил Фест.
– Хорошо, – ответил Марк, приложив ладонь рупором ко рту, чтобы его услышали среди общего шума.
Он решил ни на миг не ослаблять бдительность, зная, что Милон и Бибул ни перед чем не остановятся, чтобы завершить задуманное.
Как только ликторы Цезаря построились вокруг него, Фест дал знак телохранителям занять свои места. Клодий, стоявший у подножия лестницы, поднял руку и описал круг над головой. Тут же небольшие группы мужчин прошли вперед и расчистили дорогу на Форум, взявшись за руки и образовав цепь, которая сдерживала толпу.
Цезарь еще раз помахал рукой и стал спускаться вниз. Сенаторы и их сторонники отошли в сторону, давая дорогу консулу и его сопровождающим. Вот он, этот момент, подумал Марк. Убийца где-то в толпе, он крепко держит в руке нож, ожидая сигнала. Но трудно было поверить, что ему удастся нанести удар. Цезарь шел в окружении вооруженных людей. Банда Клодия оттесняла толпу. Вроде бы все предусмотрено.
Вокруг были радостные лица, хмурых совсем немного. Дети, сидевшие на плечах отцов, тоже что-то кричали; женщина под вуалью, забравшаяся на постамент статуи, махала рукой; инвалид с парализованными ногами на костылях тащил себя вперед, чтобы выразить Цезарю свою поддержку.
Цезарь спустился с лестницы и пошел по Форуму. И тут Марк заметил, что среди сенаторов, стоящих у подножия лестницы, мелькнуло что-то красное. Он стремительно повернул голову, всматриваясь. Красный цвет уже исчез, и Марк обнаружил, что его взгляд направлен на группу людей, окруживших Красса. Среди них был Децим, сборщик налогов. Но его не интересовала тема, которую они обсуждали. Он смотрел на Цезаря или, скорее, мимо Цезаря… Марк проследил за направлением взгляда Децима, и у него застыла кровь в жилах. Женщина под вуалью, которая стояла на постаменте, держась за статую, вытащила что-то из-за спины, и Марк увидел блеск клинка. Женщина отвела руку с ножом назад и нацелилась.
Не раздумывая ни мгновения, Марк бросился вперед, выхватил у инвалида костыль и взметнул его над головой, между Цезарем и женщиной на постаменте. В тот же миг послышался треск, и костыль дернулся и чуть не выпал из руки Марка.
– Марк, что за… – вскрикнул Фест.
Цезарь смотрел в другую сторону и ничего не заметил. Марк опустил костыль и увидел рукоятку тяжелого метательного ножа, вонзившегося в костыль. Рукоятка еще вибрировала. Фест тоже ее увидел и вытаращил глаза:
– Кто?
– Женщина, вон там, на постаменте! – Марк показал рукой, но женщины уже не было. – Она только что стояла там. Я видел, как она метнула нож.
– Пошли со мной! – приказал Фест.
Марк вытащил нож из костыля и вернул костыль владельцу, который обругал его за глупую выходку. Фест прошел через ограждение Клодия и кинулся в толпу, не обращая внимания на сердитые крики тех, кого они расталкивали. Марк бежал за ним, держа нож острием вниз, чтобы никого не поранить. Они добежали до постамента и стали озираться по сторонам в поисках этой женщины. Марк схватил за руку человека, стоящего рядом, и кивнул в сторону статуи:
– Женщина, которая стояла там, – куда она пошла?
– Какая женщина? – удивился мужчина. – Осторожно с ножом, парень! Еще зацепишь кого-нибудь!
Марк и Фест стали расспрашивать других. Некоторые вроде бы видели, как женщина спрыгнула с постамента, но больше ничего.
– Она где-то рядом, Марк, я чувствую, – пробормотал Фест, обшаривая взглядом толпу.
Марк вдруг споткнулся обо что-то и посмотрел себе под ноги. Возле постамента валялись женский плащ и вуаль.
– Фест! Посмотри-ка! – показал ему Марк. – Похоже, нам вовсе не женщину надо искать.
Фест огляделся вокруг, но толпа была очень плотная, и заметить в ней беглеца было невозможно. Да и в любом случае, они понятия не имели, кого им искать. Фест скрипнул зубами от разочарования:
– Слишком поздно. Лучше вернуться к Цезарю: вдруг они сделают еще одну попытку.
Они с трудом протиснулись сквозь толпу и кордон Клодия и снова встали рядом с хозяином. Цезарь вопрошающе посмотрел на них, но ничего не сказал, продолжая приветствовать римлян. Потребовалось много времени, чтобы пройти по забитому людьми Форуму. Был уже полдень, когда они дошли до узких улиц Субуры и оставили толпу позади.
– Что там случилось? – спросил Цезарь, когда шум Форума затих за спиной. – Я на миг отвернулся, а вы оба исчезли.
– Кое-что произошло, хозяин, – ответил Марк и показал нож.
Цезарь взял оружие и осмотрел его.
– Опасная штука.
– Он был нацелен тебе в горло, хозяин, – объяснил Марк.
– Марк заблокировал удар, – добавил Фест. – Иначе…
Цезарь серьезно посмотрел на Марка и наклонил голову:
– Опять я у тебя в долгу. Искренне надеюсь, что это в последний раз, во всяком случае на какое-то время. Вот, держи на память.
Он отдал нож Марку. Процессия повернула на улицу, на которой стоял дом Цезаря, и Марк увидел у входной двери паланкин, окруженный ликторами.
– Есть только один человек в Риме, которого так защищают, – задумчиво произнес Цезарь. – Это Бибул, мой соконсул на этот год.
Занавески в паланкине раздвинулись, и оттуда выглянул упомянутый субъект.
– Мой дорогой Бибул, – с улыбкой протянул ему руку Цезарь. – Приятно видеть тебя вне стен твоего дома. Я уже начал беспокоиться, что ты так никогда и не покинешь его, разве что для кратких визитов на Авентин время от времени.
Бибул не соизволил улыбнуться в ответ, а руку Цезаря он проигнорировал:
– Я сразу перейду к делу. До меня дошло известие, что твоя поправка прошла.
– Да, голосование было свободным.
– Свободное голосование? Не смеши меня.
– Смешить – это твоя привилегия.
Бибул скрипнул зубами:
– Послушай, Цезарь, ты слишком далеко зашел. Но я здесь по другому делу – бросить тебе вызов. У меня тоже есть шпионы, знаешь ли, и, по слухам, у тебя есть молодой гладиатор из школы Порцинона. Это так?
– Так. А вот и он сам. – Цезарь шагнул в сторону и показал на Марка.
Бибул взглянул на мальчика, и у него отвисла челюсть.
– Я знаю тебя. Ты был в таверне! – воскликнул Бибул и тут же закрыл рот, осознав свою ошибку.
– И хорошо, что он там был, правда, Бибул? – сухо заметил Цезарь. – Иначе Рим мог бы потерять сегодня одного из консулов.
Бибул залился ярким румянцем:
– Не имею понятия, о чем ты говоришь. Во всяком случае, я здесь не для того, чтобы обсуждать это. Этот мальчик – твой боец. Я тоже приобрел молодого гладиатора. Бой между молодыми гладиаторами вызовет гораздо больший, чем обычно, интерес у публики. Я официально вызываю тебя на поединок между нашими бойцами – насмерть. Через два дня на Форуме, возле Дома сената.
Цезарь пристально посмотрел на него:
– Перед голосованием. Понимаю.
– Я уже приказал своим людям написать объявления о бое на стенах в центре города. Если ты не выставишь твоего мальчишку, народу это не понравится. Они могут подумать, что ты испугался принять мой вызов.
