Алесь Пашкевич - Сімъ побѣдиши
— И…
— До этого «и» были у нас с тобой, Ваня, еще и «а», и «бэ», и «вэ»… Помнишь, как я рассказывал о тезке твоем — царе Иване Грозном, о Евангелии от Иоанна и царстве слова?
— Ну… — заморгал президент. — Как там?.. Вначале было слово… Так?
— Нет! Не так. Не было слово, а — есть. Вначале было, есть и будет слово! И будет — даже когда и нас позабудут. Вот чего ты так и не понял…
Мороз недовольно чмокнул и скривился:
— Ну и чего ты хочешь?
— Хм... Тебе же, наверное, доложили уже. Давай!.. — Заяц прислонил к мобильнику ладонь и, чуть не сбросив пальцем очки, зашептал еще тише, чтобы в вагоне не было слышно: — Дава-а-ай... Это же проще, чем в той твоей плаценте: раз — и ждать не надо! Бах — и ты сразу в вечности, как спаситель людей, — голос стал распевным, с заметным волнением. — Понимаешь, это как в «Тарасе Бульбе»: я тебя породил — я и... А мне же все равно терять нечего — два-три месяца доктора отмерили... Когда-то ж ляпнул, помнишь: «И пусть отсохнут мои ноги, если ты не станешь президентом…» Вот и сбылось сказанное... Ноги диабет съел, а ты — ты так и не стал настоящим президентом…
Мороз взорвался:
— Так ты что — всю эту байду устроил, чтобы мне лекцию прочитать?!
— Нет, Ваня, нет... — голос Зайца сделался спокойным. — Чтобы сказать то, что сказал. И засвидетельствовать перед народом, что ты, его правитель, побоишься спуститься, дабы сограждан от старого маньяка спасти.
Наступило терпкое молчание, оборвавшееся задумчивым:
— Ну все... Не могу больше говорить. Начинают люди оглядываться...
— Что б это было, если бы руководитель страны слушал каждого маразматика… Взрывай! Давай! Тарас Бульба выискался...
— И я тебя, Ваня, люблю. Прощай! — в трубке застреляли короткие гудки.
А затем Заяц поправил очки, пригладил совиную бровь, словно ненароком прислонился коляской к стенке и постучал в дверь. В кабине это услышал усач и потянулся к микрофону.
— Товарищи пассажиры! — захрипели его голосом вагонные динамики. — Сбой в электроснабжении линии устранен. Сейчас мы продолжим движение. Только на несколько секунд отключится освещение... Осторожно, следующая станция «Ноябрьская».
— Ну вот, наконец-то! А то я чуть на встречу не опоздала... — радостно проговорила брюнетка в коротком черном платье со стразами. Та, с ямочками на щеках.
— Наверно, на свидание? — улыбнулся ей в ответ Заяц. — Успеете, обязательно! А похожие задержки, — он сказал это нарочно громко, — и в лондонском метро случаются.
— Давай зеленую, мы едем! — хрипло сообщил в диспетчерскую усач, уволенный после подзабытой уже забастовки метрополитеновцев железнодорожник-краснодипломник, а ныне — ночной грузчик, оторвал приклеенные усы, снял затемненные очки, семафорный фиолетовый пиджак, выбросив все в форточку. Щелкнул рубильником — и в составе стало темно. Приставил к носу сонного машиниста нашатырь и незаметно выбрался из кабины в вагон, где спрятал в карманы штанов перчатки.
— Это диспетчерская! Какую зеленую? Кто говорит?! — закричала в кабине рация.
Машинист очнулся, недоуменно заморгал вокруг, схватил микрофон:
— Алло! — во рту сушило, и он проглотил терпкий комок. — Алло! Диспетчерская, что случилось? Это Марченко с «Восьмерки». Я тут, кажется, отключился. Кто-то с проверкой пришел... И дальше ничего не помню...
Жизнь — не мед, и люди — не пчелы. Однако многоэтажные универмаги и кофейни около закрытых станций метро напоминали растревоженные ульи. Растревоженные собравшимися над городом дождевыми тучами, дизельным дымом переполненных автобусов, а еще — пугающей неизвестностью.
— Чего это метро не работает? Снова забастовка? — интересовались горожане.
— Нет... Говорят, там террорист с бомбой. Видите, сколько милиции и солдат нагнали.
А в это время к пустому перрону неспешно подъехал запоздалый поезд. Раскрылись двери, начали выходить удивленные пассажиры; около турникетов каждого почему-то начинали обыскивать вооруженные люди в бронежилетах и черных масках.
— У Зайца кейс пустым оказался! — по рации надрывно сообщал президенту председатель Службы госбезопасности. — А мои же у него на кухне тротил нашли... и три «эргэдэшки» из бывшего косовского гарнизона… А тут — только ноутбук да книга в кейсе! Профессор...
— Какая книга?! — Мороз сам не узнал своего голоса.
— Старая какая-то, толстая... Сейчас... Библия, мля! Пастор хренов...
Под языком у президента сильно запершило. Что-то хотел сказать, но глубоко вздохнул и промолчал.
Словно в забытьи он уехал в Ворониху. До вечера просидел в бане. Влил в себя литр коньяка — и не смог забыться.
«На черта ему сдалась та Библия?.. Чего они уже полтысячи лет с ней носятся?..» — лихорадило воспаленный мозг.
А когда наконец отключился — увидел громадную аудиторию.
Перед ним — шеренги одинаково одетых молчаливых манекенов. Слушают, а он не может найти слов, зло и бессмысленно кусает губы, переступает с ноги на ногу. Молчит…
И видит средь пластмассовой толпы Екатерину.
Ее затаенно-презрительное лицо.
И ее недоступную красоту.
2009–2010
Мінск – Бар (Чарнагорыя) – Стамбул (Канстанцінопаль) – Мінск
Примечания
1
Благословите! (греч.)
2
Господь благословит. (греч.)
3
По старинной традиции сутки в Константинополе делились на восемь варт. Воинов на городских стенах сменяли через три часа — одну варту.
4
Ивана IV прозвали на самом деле не Грозным, а Ужасным. Англоязычные летописи живописуют его под прозвищем Terrible. В Грозного же Ивана IV перекрестили во время имперского становления России — чтобы смягчить образ «собирателя земель русских».
5
Это, как и большинство приведенных в тексте имен прошлых времен, реальное и засвидетельствованное архивными материалами. Совпадение некоторых с именами персонажей современности — на совести истории.
6
Короновать христианского правителя на царство в то время имели право только два патриарха: Римский и Константинопольский. В Москве свой патриарх появится только в 1598-м году. Через 14 лет после смерти Ивана Ужасного.
7
Подобная болезнь, когда у человека проблемы с восприятием и пониманием написанного или напечатанного текста, называется дислексией.
8
Первое письменное упоминание этой фразы дошло до нас в тексте Евсевия Кесарийского «Про жизнь Константина», написанного на греческом языке: «ἐν τούτῳ νίκα» (Этим победишь/Этим побеждай). Ее латинский вариант — «In hoc signovinces» (Под этим знаком победишь) — стал крылатым выражением и девизом, часто использовавшимся в западной культуре. Со временем стала широко известной христограмма «IHS», которая одновременно была сокращением латинизированно-греческой формы имени Иисус — IHSOVS (Ιησούς) и аббревиатурой первых трех слов латинского перевода фразы «IN HOC SIGNO».
9
Во второй половине XV — начале XVI столетия во время правления династии Черноевичей древнее название государства Зета начало меняться на Черную Гору — Черногорию.
10
Именно так позднее будет подписываться в напечатанных им книгах Ян Федорович, литвин-беларус, которого на российский лад «перекрестят» в Ивана Федорова.
11
В то время дорог между Московией и городами Великого Княжества Литовского Русского и Жамойтского не существовало. Деревни встречались редко и путешествовать было сложно. Единственная дорога на западной границе Московии соединяла Псков и Ригу.
12
Он — сын Катерины и Юхана Сигизмунд Третий — через три года после смерти Ивана Ужасного станет литовским князем и королем Речи Посполитой, а позже — королем Швеции.
13
Людвисарня — пушечная мастерская. В ХVI столетии самыми известными в Великом Княжестве были в Вильне, Несвиже и Новогородке.
