Душан Гамшик - Бомба для Гейдриха
Тем временем трамвай № три отходит от остановки в Голешовичках и поворачивает вверх, направляясь к Кирхмайерову проспекту. Люди сидят молча. Кому придет в голову выглянуть в окно. Пассажир, читающий в «Народни политике» сегодняшние сообщения о реформе управления в протекторате Чехия и Моравия, дойдет только до фразы: «После вчерашнего великодушного заявления господина исполняющего обязанности протектора обергруппенфюрера СС Гейдриха стало окончательно ясно, что с немецкой стороны существует твердая решимость ввести национал-социалистский режим и у нас, а именно во всех...».
Старинные карманные часы, которые висят перед вагоновожатым на гвоздике, остановятся на 10 часах 31 минуте.
Оглушительный взрыв выбьет газету из рук пассажира.
Старинные карманные часы вагоновожатого упадут к его ногам.
Посыпятся оконные стекла в трамвае. Крики. Ужас. Паника. В воздух взлетает плащ с дубовыми листьями эсэсовских нашивок.
Серо-зеленый «мерседес» откатывается по инерции к тротуару. Задние дверцы сорваны с петель и втиснуты внутрь машины. Шины разорваны.
Темпы действия меняются: вместо восьмидесятикилометровой скорости автомобиля — скорость человеческого бега.
Габчик, который только теперь приходит в себя, отбрасывает бесполезный автомат и кидается по направлению к улице На Запалчи. По пятам за ним бежит оставшийся невредимым телохранитель протектора Клейн. Он уже успел выхватить револьвер из кобуры. Но и Габчик не забыл о запасном кольте в нагрудном кармане. Гонка с бешеной перестрелкой от стены к стене, от дерева к дереву кончается тем, что Габчик возвращает себе репутацию хорошего стрелка. Эсэсовец Клейн остается лежать с двумя пулями в груди. Его победитель бежит, петляя, дальше, вплоть до Тройского моста. Только там ему удается снова превратиться в ничем не приметного молодого человека в коричневом костюме, вскочить в трамвай, направляющийся к центру города, и исчезнуть.
Другой участник группы «Антропоид» оказывается в более тяжелом положении. Осколок бомбы попадает Кубишу в лицо. Из раны брызжет кровь, ослепляя его. Но он не теряет присутствия духа. Этому молодому человеку в темной шляпе представляется возможность проявить его вторично за короткий промежуток времени.
За ним по пятам гонится преследователь. Это Гейдрих.
Кубиш сразу же и правильно оценивает ситуацию. Он видит за собой белый как мел призрак. Лицо искажено не только гневом, но и болью. Обергруппенфюрер СС хромает, спотыкается, сжимая в руках тяжелый парабеллум. Но у него уже нет сил пустить его в ход. Другой рукой он хватается за спину. С него хватит!
Автомобиль Гейдриха, поврежденный взрывом
Первое, что приходит Кубишу в голову: велосипед!
Но прежде чем добраться до него, ему надо преодолеть поворот, пробраться через толпу людей, выбежавших в панике из трамвая, выиграть состязание со временем. Затем его велосипед стремительно съедет с горки по направлению к Либни.
Третий, Валчик, пока остается без дела. Его кольт заговорит через двадцать дней.
— Rufen Sie die Burg an[7], — хрипит похожий на призрак протектор, обращаясь к первому из тех, кто осмелился к нему приблизиться, — к какому-то чешскому стражнику.
Гейдрих еще чувствует себя повелителем.
Он еще не намерен сдаваться, хотя его ноги подкашиваются.
Он еще пинает ногой английский автомат, валяющийся на тротуаре возле автомобиля. Но это уже последний жест Рейнгарда Гейдриха, генерала СС.
«Сбросьте Аписа с позлащенного престола, и божество превратится в обычного вола», — писал великий немецкий философ.
Бесчувственное тело «третьей» персоны третьего рейха положат на ящики с кремом для обуви в остановленной стражником машине и доставят в ближайшую больницу — на Буловке.
ВИЦЕ-КОРОЛЬ
Утром 28 мая 1942 г. в начале девятого с немецкого военного аэродрома в Кбелях поднимается трехмоторный «Юнкерс-52». Черные кресты на крыльях зловеще отражаются на гладкой блестящей поверхности высочанских крыш. Далеко внизу под ним пробуждается Прага, а с нею вся страна, чтобы начать день, полный неизвестности.
Самолет, описав круг, устремляется к северо-западу. Он пролетает над кронами отцветающих черешен, которые в предгорьях Кркнош сохраняют свой белый наряд до конца мая. Моторы работают на полную мощность, скорость — 270 километров в час. И вот самолет над Краловым Двором — над той символической чертой, которая обозначает на летной карте границу протектората.
Но того, кому принадлежит самолет, нет на борту. Он лежит в пражской больнице на Буловке в квартире ее директора — немца д-ра Дика. Он еще не пришел в сознание после наркоза. Под окнами комнаты и в коридоре неслышно прохаживаются вооруженные патрули СС. Колонна бронированных машин охраняет покой и безопасность пациента. У изголовья Гейдриха стоит как страж его личный врач бригаденфюрер СС д-р Гебгардт. Вместе с д-ром Диком и приглашенным к больному главным врачом Ирасековой клиники профессором Голлбаумом он ждет, пока к телу, распростертому на ложе, вернется сознание.
Ночная операция прошла нормально. С помощью хирургического вмешательства из брюшной полости Гейдриха были извлечены посторонние предметы — осколок английской бомбы, кусок жести от кузова машины и клок эсэсовского генеральского мундира. Если бы вместе с этими предметами не лежала в формалине селезенка обергруппенфюрера, данный клинический случай не выходил бы за границы легкого ранения. По крайней мере так полагали три светила нацистской медицины. Шеф нацистской безопасности каждую минуту мог прийти в сознание: врачи не отходили ни на шаг от его ложа, ни один из них не хотел ради нескольких затяжек сигаретой пропустить этот момент.
Бежали секунды. Из них складывались минуты, они вырастали в часы. Тем временем трехмоторный «юнкерс», принадлежавший тому, кто еще не пришел в сознание, оставил позади себя быстрое течение Вислы.
С октября 1939 г. мать польских рек была переименована в Вейхзель, а вся польская земля — в генерал-губернаторство, хотя это и звучит не совсем по-немецки. Немецкое название побежденной Польши почерпнуто из французского словаря, а его содержание — из французской колониальной политики. Тут создатели «нордической» или «новой» Европы не побоялись учиться даже у «расово неполноценных» народов.
А разве с названием «протекторат» не та же трагикомедия?
Пассажир самолета Ю-52 специального назначения мог бы кое-что рассказать об этом. Он провел первую ночь после начала оккупации, 15 марта 1939 г., в Пражском Граде в качестве эксперта при Гитлере и его министре иностранных дел Риббентропе.
В эту ночь долго совещались о том, какое название подобрать для чешской земли, чтобы оно как можно точнее обозначало будущее подчиненное положение этой страны по отношению к третьему рейху. Гитлера тогда заинтересовало предложенное Риббентропом французское название «протекторат». Он даже согласился принять за основу договор о протекторате между Францией и тунисским беем от 1881 г. «Почему бы нет? — усмехнулся фюрер. — Чехи зарились на французские законы еще в Версале». И вот утром 16 марта он подписал в Градчанах декрет об образовании «протектората Чехии и Моравии», который в большинстве пунктов просто копировал французский колониальный договор.
Единственный пассажир самолета Ю-52, идущего курсом на северо-восток, думает о протекторате и о фюрере совсем в другой связи.
Он сидит за удобным раскладным столиком. Перед ним коричневая кожаная папка с тисненой надписью: «Секретные дела государственной важности».
Земля под кабиной пилота меняет облик. Однообразная равнина уступает место зеленым сосновым массивам. Все чаще поблескивает прозрачная гладь омутов. Вода просачивается на поверхность и образует безбрежные лесные топи. Редко мелькают дороги. Они заполнены бесконечным потоком военных транспортов. О близости фронта свидетельствуют и несколько полевых аэродромов, забитых рядами машин с черно-белой свастикой.
Пассажира, летящего из Праги, не интересует то, что происходит внизу.
В кабину входит штурман.
— Господин группенфюрер, приготовьтесь к посадке!
Вдруг ни с того ни с сего появились два «мессершмитта». Подлетают почти вплотную к трехмоторному гостю и берут его на прицел. Конвой или эскорт? Часы в самолете показывают, что прошло 4 часа 37 минут после вылета из Праги, когда шасси Ю-52 прикасаются к поросшей вереском полянке. Как только нетерпеливый пассажир вышел, самолет отвели в замаскированное укрытие.
Здесь никто никого не спрашивает, куда он направляется.
Но навстречу прибывшему выходит стража с черными нарукавными повязками, на которых вышита надпись: СС — личная охрана Адольфа Гитлера.
