Оливия Кулидж - Египетские приключения
Только по прошествии семи сельскохозяйственных сезонов случай помог понять ему, что его дерево больше не ребенок, оно стало богом. В тот год среди рабов дворца распространилась болезнь, это часто случалось в тех постройках за пределами дворца, где люди жили по семь или восемь человек на одном месте. Однажды, когда раб пришел за своей ежедневной порцией еды, он не застал ни одной из тех женщин, кто обычно готовил для рабов, там он нашел молодую грязную девушку.
При дворе фараона было принято выдавать запасы еды рабам незадолго до полнолуния. Каждый из них получал меру растительного масла, некоторое количество лука или соленой рыбы и небольшой мешочек зерна. Рабы относили эти запасы женщинам, которые мололи зерно, пекли лепешки и рассчитывали так, чтобы запасов хватило до следующего полнолуния. Если у раба не было женщины, то он отдавал готовить свое продовольствие женщине другого раба, забиравшей часть его запаса. Подлая ведьма не только морила его голодом, но и ежедневно унижала и оскорбляла его. Тогда для раба это становилось проклятием – приходить к ней за своим хлебом, который она делила на крошечные порции, и его немое согласие лишь делало женщину более бесстыдной.
Раб ссутулился около двери и протянул руку, в то время как девушка с угрюмым выражением лица положила в его ладонь скудную долю. Она была готова дать ему отпор, закричать в ответ, если бы он выразил свое недовольство, но, к ее удивлению, он взял еду с тяжелым вздохом и отвернулся, чтобы уйти. Он предпочитал голод насмешкам.
Он достиг середины двора, когда девушка догнала его.
– На! – сказала она резко и сунула в его руку еще один кусочек хлеба.
Он медленно покрутил его в своих пальцах, размышляя над тем, что произошло.
– Тебя побьют, – пробормотал он спустя некоторое время, пристально глядя на нее так, как будто это было что-то необычно вкусное из кухни фараона.
Девушка нахмурясь передернула плечами.
– Не сегодня, – сказал она, в какой-то мере стыдясь своего поступка, и в то же время она рассердилась из-за того, что ее увидели с этим искривленным подобием человека. – Женщина, которая тебя кормит, заболела.
С этими словами она повернулась и убежала.
Она проявила к нему доброту и даже ответила, когда он заговорил с ней, а в довершение всего у него был хлеб. Он ломал голову над своими чувствами, пока медленно разжевывал его, тщательно нащупывая во рту крупинки, слишком жесткие для его зубов. К полудню решение созрело в его голове: он тоже должен подарить ей что-нибудь, хотя это было легче сказать, чем сделать, так как у него не имелось даже маленького глиняного амулета. После долгих размышлений он неохотно пошел к своему дереву и отломал красивую душистую ветвь.
Рабы не имели ничего своего там, где жили. Начиная с утра, девушка уже выслушала много замечаний относительно ее нового «красавца возлюбленного». Если бы он принес ей букет с болот, она могла бы отвергнуть его с негодованием и отправить заниматься своими делами без малейшего промедления. К сожалению, ветка была слишком необычным подарком, от которого она не могла отказаться, и она взяла его, звонко смеясь. К ночи уже всем стало известно о том, что раб отломал ветку от одного из драгоценных деревьев фараона.
Стражник узнал об этом только утром, и, взяв палку, пошел искать раба. Время от времени рабы срывали уже завядшие цветы. Иногда можно было, когда стражник отворачивался, даже сорвать плод. Деревья, однако, были гордостью фараона, и никто не смел портить их. А рабы даже не имели права стоять вблизи них.
Допрос начался с избиения, так что очень скоро раб признал все свои грехи.
– Это то дерево, которое растет за кучами мусора! – кричал он.
– Нет никакого дерева за кучами мусора, – возразил стражник и ударил раба еще сильнее.
– А пусть он покажет нам, – добродушно предложил один из людей, который держал раба. – Ведь он глупый и даже не может объяснять толком, где был.
Они позволили ему подняться, и он медленно побрел впереди к небольшому месту ниже кустарников за стеной.
– Ну надо же, и вправду здесь растет дерево! – воскликнул стражник. – Это весьма удивительно. Я должен спросить главного садовника, куда его пересадить, потому что дерево нельзя оставлять в таком месте, как это. – И стражник ушел, когда распределил работу на день среди рабов.
Целый день раб молча носил воду в ковшах. Каждая частичка его тела была наполнена болью, и он чувствовал себя глубоко несчастным. К настоящему времени дерево стало для него больше, чем собственность; это было то, что делало его человеком, а не животным. Когда наступил вечер, он собрал горстку ядовитых, по словам рабов, ягод. Некоторые стражники, слишком жестоко обращавшиеся с рабами, загадочно умирали, но у раба были другие намерения. Его мыслью было лечь под деревом этой ночью и покончить с собой.
Дерево росло близко к стене, со всех сторон защищенное кустами, и он лежал, слушая, как душистые ветви дерева шелестели над его головой. Постепенно под шепот ветвей он успокоился и не стал есть ягоды. «Меня не тронут, – казалось, говорило дерево, – подожди».
На следующее утро случилось чудо – пришел другой стражник, более жестокий, с большой палкой.
– Ваш старый надзиратель заболел, – кричал он, – но это не значит, что вы должны хуже работать!
На той неделе удары сыпались на спины рабов чаще, чем обычно, но раб их не замечал. А когда он услышал, что старый надзиратель умер, то почувствовал дикую радость, смешанную со страхом.
– В моем дереве живет могущественный бог, – пробормотал он. – Как странно, что я не знал, пока он не убил этого человека!
Дальше все шло своим чередом до тех пор, пока дерево не выросло настолько высоким, что раб стал опасаться, как бы садовники не заметили его. К счастью, жена фараона первой заметила дерево из своей лодки, сделанной из кедра, в которой девушки-гребцы пели нежные песни.
– Когда я осматриваю весь этот рай, – сказала она фараону, – именно тот единственный кипарис у отдаленной белой стены нравится мне больше всего. Как удачно вы посадили его в конце стены, как раз в том месте, где канал проходит между деревьев!
Человек, даже если он бог, не рассчитывает на то, что за свою короткую жизнь он сможет додумать все свои замечательные мысли самостоятельно, поэтому он поручает своим слугам додумывать многие из своих драгоценных мыслей. И фараон был рад принять это как часть собственного плана. Он с готовностью ответил:
– Я особенно счастлив, что это доставляет вам удовольствие, потому что такие подробности лучше всего выражают совершенство моего тонкого вкуса. Я пошлю золотое кольцо начальнику моих садовников за то, что он так заботливо выполняет мои желания.
После этого дерево росло свободно, и никто не препятствовал этому. Если иногда замечали, как раб поливает дерево, то считали, что это одна из его обязанностей. Небольшое место между деревом и стеной было теперь его укрытием, туда он даже принес некоторые вещи, которые ему принадлежали. Он нашел рваный старый плащ, чтобы укрываться в холодные ночи, принес тростник, служивший ему постелью, и красивые камешки и цветы, чтобы доставить удовольствие своему дереву.
Подобно всем богам дерево было весьма капризно. Определенное заклинание могло действовать в течение многих дней, если раб точно повторял его много раз; но наступало время, когда заклинание переставало действовать, и тогда у него случались неприятности. Он расспрашивал людей, какие заклинания были известны им, и уже столько знал их, что время от времени его приглашали лечить ими больных людей. За это он получал подарки, которые, как всегда, закапывал под деревом, ничего не утаивая. Особенно его радовало то, что он получал благодарности от людей. Рабы, занимавшиеся тяжелым трудом, редко доживали до старости, и его товарищи стали необычайно гордиться им, что он столько прожил. Даже стражники стали относиться к нему дружелюбно, и часто их палки лишь свистели по воздуху, не опускаясь на его спину.
– Эта работа слишком тяжела для тебя, – сказал как-то стражник весьма любезно, когда увидел раба, еле шедшего с ковшами. – Нам следовало бы дать тебе работу полегче. Возможно, в кухне есть отходы, которые хорошо подойдут для твоего беззубого рта.
– Мне нравится эта работа, – возразил задыхающийся старик, но стражник только усмехнулся, глядя ему вслед.
В тот вечер он позаботился о дереве как обычно, но впервые за много лет это не успокоило.
– Ты слишком молодо, – бормотал он его веткам, – и ты еще не знаешь, что чувствуешь, когда силы начинают покидать тебя.
Дерево ничего не ответило, так как не было ни малейшего дуновения ветерка и никакие слова заклинаний не могли вызвать его. Наконец, когда наступил рассвет, раб увидел, что его бог презирает его, упиваясь своей юной силой, и не замечает его. Он выбросил тростник, на котором спал, в яму, свернул свой плащ, закопал яркие камни в тонкий слой земли и ушел.
