Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II
— Жёстко.
— Не в бирюльки играли.
— Тогда тоже выдавали белые плащи?
— Нет. Это сейчас только командор похлопотал. Молодец. Так и надо. Каждый тамплиер имеет право погибнуть в белом плаще. А «естественным путём» я вряд ли успею получить белый плащ.
— Почему?
— Примут в Орден — узнаешь.
— Хочу спросить тебя, брат Жан.
— Идут. Быстро беги, поднимай наших.
* * *Толпа человек в 30 лениво, вразвалочку приближались к монастырю. Погромщики говорили в полный голос, смеялись, чувствуя себя вполне уверенно. У большинства из них в руках были тяжёлые палки и камни, несколько человек важно шествовали с кривыми саблями, огнестрельного оружия не наблюдалось.
Приблизившись к монастырскому корпусу, они начали что-то выкрикивать, нетрудно было догадаться, что выкрики были похабными. В окна полетели камни. Двое уже собирались лезть в окна с выбитыми стёклами, как у себя под носом услышали громкий голос. Сиверцев, наблюдавший за развитием ситуации из укрытия, не понимал ни слова из того, что кричали погромщики, голос Князева так же не принёс ему на какой информации — командор говорил на хинди, но всё было и так понятно. Несколько слов командора прозвучали спокойно, властно и насмешливо. На Князева сразу же набросились двое. Первого он ударил кулаком в челюсть, явно сломав её, руку второго перехвалил и вывернул, как минимум вывихнув. Это послужило сигналом к началу атаки.
На погромщиков набросились с двух сторон, в один фланг ударили моряки, в другой — Сиверцев и Али. Били мечами плашмя. Командор загодя напутствовал: «Как можно меньше крови. Выступаем не против солдат, а против людей почти невооружённых. Рубить их мечами — низость, этих негодяев вполне достаточно хорошенько отмолотить. Пистолеты при себе иметь, но применять лишь в самом крайнем случае, весьма желательно обойтись без стрельбы. Винтовки не брать. В целом — действовать по обстоятельствам. Может быть, мы недооцениваем уровень вооружённости противника. Наш ответ должен быть симметричен».
И вот теперь они давали «симметричный ответ». Били мечами плашмя, но безжалостно, в полную силу, с хорошего размаха, постепенно входя в раж. Погромщики, никак не ожидавшие силового сопротивления, да ещё такого жёсткого, были совершенно деморализованы, они хаотически метались под ударами, давили друг друга, почти не оказывали сопротивления, лишь изредка пытаясь подставить под меч толстую палку. Кажется, толпа начала редеть, те погромщики, которым удалось вырваться из тамплиерских клещей, начинали понемногу разбегаться. Впрочем, в темноте это трудно было оценить.
Внезапно на горле Сиверцева что-то очень плотно сомкнулось, какая-то удавка, наброшенная сзади. На миг он потерял дыхание, потом поневоле попытался податься вперёд и чуть окончательно не задушил самого себя. Сознание уже начало мутиться, когда звериное чутьё бойца подсказало ему единственное верное решение — он бросил своё тело на спину, на того, кто его душил. Нападающий, не ожидая этого, так же упал вместе с ним на землю. Сиверцев резко перевернулся, оказавшись верхом на поверженном враге. Он хорошо запомнил перекошенное ненавистью лицо с клочковатой бородой и бешено расширенные зрачки человека, по-видимому, находящегося в наркотическом трансе. Впрочем, он видел это лицо не больше секунды, сразу же ударив врага со всей силы кулаком в кадык.
Вскочив на ноги, полузадушенный Сиверцев и не думал уже бить мечём плашмя. Он сделал два больших боевых взмаха, кажется, кто-то упал, трудно было разобрать в темноте. Но уже третий взмах рассёк воздух. Избиение закончилось. Лишь на краю площадки всё ещё звенели сабли. Разгорячённый Али бойко наседал на погромщика, так же вооружённого саблей. Тамплиеры смотрели на этот бой, не решаясь отнять добычу у честолюбивого шиита. Поединок смотрелся немного потешно, фехтовальщиком Али был, мягко говоря, начинающим. Его спасало то, что погромщик и вовсе не умел фехтовать и носил саблю, по-видимому, лишь для декорации. Но вот Али сделал весьма изощрённый выпад. Сабля противника упала на землю вместе с кистью руки. Несчастный даже не вскрикнул, лишь тупо глядя на фонтан крови, хлеставший из руки. К врагу подошёл Князев, сильно взяв его за руку выше того места, где была отрублена кисть. Ток крови чуть затих. «Дайте какую-нибудь тряпку», — резко скомандовал командор. Андрей, сидевший на земле, рефлекторно поискал вокруг себя что-нибудь подходящее. Он подобрал какой-то шнур, подошёл к командору и подал ему. Князев перетянул руку калеки, ток крови прекратился, хотя она продолжала капать. Несчастный так и стоял заворожено, не двигаясь с места.
Начало светать, теперь можно было рассмотреть «поле боя». Несколько погромщиков лежали неподвижно, другие сидели на земле и скулили. Появился отец Джеймс. Лицо его было невообразимо скорбным, но, кажется, даже сейчас на нём отражалась некая остаточная улыбка. Священник сказал, обратившись к Князеву:
— Им надо оказать медицинскую помощь.
— Да, конечно, — сухо обронил командор.
Перед Андреем всё текло как в кино. Он трогал руками сильно болевшее горло и смотрел, как три монахини перевязывают раненных, накладывают шины на сломанные руки, обрабатывают раны на головах Убитых оказалось трое и четверо раненных, которые не могли идти. Кто мог хотя бы ползти, давно уже воспользовались этой способностью. Побоище оказалось относительно бескровным. Они вшестером разогнали три десятка подонков. К Андрею подошёл Князев и, усмехнувшись, бросил:
— Кажется, из трёх трупов два — твои. Герой.
— Не люблю, когда меня душат сзади.
— Очень странно. Обычно это всем нравится.
Сиверцев чувствовал, что командор, хотя и недоволен, но не осуждает его, просто констатирует факт. Князев был по-деловому спокоен, дышал ровно. Во время боя он прикрывал окна, чтобы кому-нибудь из погромщиков не пришло в голову забраться в корпус и взять заложниц. Меча командор так и не обнажил, орудуя исключительно кулаком справа в челюсть.
К командору подошла молоденькая монахиня и по-деловому доложила:
— Господин, мы закончили оказание первой медицинской помощи.
— Очень хорошо, сестра. Из наших братьев кто-нибудь пострадал?
— Ничего серьёзного. Одному попали камнем в плечо — сильный ушиб, но кости целы. Другого ударили палкой по голове — мы перевязали. Колотых и резанных ран ни у кого нет.
— Тебе-то, Андрюха, не нужна помощь?
— Горло немного побаливает. Попью чайку с малинкой и всё пройдёт.
— Малинка? — растерялась монахиня. — Не знаю, что это такое, но дорогих лекарств у нас, к сожалению, нет.
Сиверцев и Князев добродушно улыбнулись, Андрей отвесил монахине почтительный полупоклон и заверил:
— Ничего, сестра, не волнуйтесь, пройдёт и без малинки. Ах, если бы вывидели, как у меня на родине это дорогущее лекарство растёт прямо в лесу на кустах.
Монахиня смутилась и опустила глаза. Командор по-русски одёрнул своего послушника: «Ты не очень-то расходись, благородный спаситель девиц».
Монахиня, продолжая смотреть в землю, снова обратилась к командору:
— Этим, господин, была перетянута рука того, кому отрубили кисть. Странная вещь, возьмите, может быть, для вас это важно, — девушка поклонилась и исчезла.
— Ах вот оно что, — Князев усмехнулся, — ведь этим тебя душили?
— Не знаю, возможно.
— На твою драгоценную жизнь покушался жрец богини Кали.
Командор показал Андрею «странную вещь». Это был очень узкий и длинный мешочек, на самое дно которого было насыпано что-то тяжёлое. Князев долго выковыривал содержимое, и наконец, на его ладони блеснуло нечто похожее на грязные осколки цветного стекла. Командор пояснил:
— Необработанные драгоценные камни. Это орудие ритуального убийства. Удобная штука. Сама захлёстывается на шее жертвы.
— Польщён таким вниманием жреца, ныне, впрочем, уже покойного.
— Ну да, — отвлечённо констатировал командор. Он тут же забыл про Сиверцева и подошёл к священнику и игуменье, которые стояли неподалёку.
Отец Джеймс сказал:
— Дмитрий, мы решили, что убитых и раненных вывезем на своём автобусе к большой дороге. Там, на обочине, их вскоре кто-нибудь обнаружит.
— Да, так и сделайте, — кивнул командор, потом скомандовал своим:
— Общее построение.
— Ну что, орлы, размялись? Настоящий бой впереди, но разминка прошла неплохо. Сработали грамотно, технично. Сейчас отдохните, а вечером пешим строем выступаем в сторону Города, ночью должны быть уже там.
— Монастырь оставим без защиты? Могут ещё раз напасть, — обеспокоенно обронил брат Жан.
— Вряд ли. Сейчас вся эта шушера стягивается у Городу. Там они готовят основное представление. И мы должны быть там. Всё. Отбой.
Тамплиеры пошли к школе. К командору подошёл Али:
