Юрий Тубольцев - Сципион. Социально-исторический роман. Том 1
В итоге этот эпизод послужил к вящей славе Публия, добавив облаков в туман таинственности, окружающий его много лет. Даже Цетег считал, что здесь не обошлось без вмешательства божественного духа.
В дальнейшем претор издал указ о запрещении культов, не освященных государством, и велел сдать ему всех идолов и пророческие книги. Порядок в религиозную жизнь внесли силой.
Когда год склонялся к закату, Сципион вздохнул с облегчением. Он был доволен, что осталась позади еще одна веха на его пути к цели. Однако претором ему стать не удалось. Вновь, в который раз, дорогу ему преградила молодость, вызывавшая недоверие к нему у сенаторов. Публий проклинал свой возраст, он все время ждал и постоянно оказывался слишком молод для очередной должности, ему уже стало казаться, что он так и проведет всю жизнь, и, когда к его ложу подступит смерть, ей заявят: «Он слишком молод!». Но внемлет ли она подобным голосам?
А тем временем, тоскуя по настоящим делам, чувствуя в себе силу, способную перевернуть мир, он прозябал в городской суете и поздравлял друзей с их очередными успехами на войне. Так, он отправил письмо Квинту Фабию, наполненное похвалами по случаю блестящей операции, проведенной консулом под Арпами. Восторги его были искренними, что, однако, не мешало ему испытывать негодование к медлительности собственной судьбы. Стыдясь бездействия, Сципион решил на будущий год отправиться в войско легатом или даже просто военным трибуном. Но в ход событий вмешался рок и жестоким зигзагом ускорил его карьеру.
42
Шла позиционная война. Ганнибал, как паук в предвкушении доверчивой жертвы, засел у Тарента и оплетал его паутиной интриг. Чтобы не вызвать подозрения у римлян долгим пребыванием на одном месте, он притворился больным. Но его изощренные хитрости и дипломатические игры не сразу дали ощутимый результат, и пока к нему перешли только несколько небольших окрестных городов.
В Испании, как и прежде, дела римлян шли благополучно, и Сципионы уже обратили взор на Ливию. Нумидийский царь Сифакс поссорился с карфагенянами и изъявил желание вступить в союз с Римом. Братья послали к нему делегацию и завязали с нумидийцами отношения. Центурион Статорий из посольства остался у Сифакса и обучил его войско пешему бою, в чем прежде африканцы не преуспевали. Благодаря римской тактике Сифакс одержал несколько побед в войне с царем соседнего нумидийского государства Галой, однако вскоре потерпел крупное поражение от сына Галы — талантливого молодого человека — Масиниссы. Ресурсы обширного царства Сифакса позволили ему оправиться от разгрома и собрать новую армию. Война вспыхнула с прежней силой и продолжалась с переменным успехом.
В седьмой год войны консулами стали Квинт Фульвий Флакк и Аппий Клавдий Пульхр. Консулы получили по два легиона и должны были противостоять Ганнибалу. Провинции оставили прежним магистратам.
Набор воинов для пополнения легионов проходил как никогда тяжело. Выбор был скуден. В помощь консулам сенат назначил две комиссии триумвиров, которые обходили окрестности Рима и в небольших селениях, прежде не охваченных переписью ввиду малочисленности их жителей, собирали хоть сколько-нибудь пригодную к службе молодежь.
Между прочим, Сципион попросил Аппия Клавдия взять с собою на войну своего друга Гая Лелия, пообещав, что в скором времени прибудет и сам. Аппий Клавдий удовлетворил просьбу товарища, и Лелий отправился в поход в качестве военного трибуна, так как сенат без возражений утвердил его кандидатуру.
Ганнибал, наконец, захватил Тарент. Этому способствовали события в Риме. Тарентийские и фурийские заложники устроили побег, но были схвачены и возвращены в город, где их с одобрения народа высекли розгами и сбросили с Тарпейской скалы. Эта жестокость возмутила греческие города и перевесила общественное мнение в пользу карфагенян, хотя измена была замышлена заранее, о чем свидетельствовала и попытка побега. Тарентинцы стали сговорчивее и с большим воодушевлением встречали Ганнибаловых лазутчиков. В конце концов план передачи города в достаточной степени оброс необходимыми деталями, и в одну из темных ночей жители тайно впустили пунийцев в город. Римляне во главе с Марком Ливием и их сторонники из местного населения были вынуждены запереться в крепости. Ганнибалу, имевшему сказочную власть над свирепыми наемниками, удалось удержать их от грабежа. Пунийцы предстали перед греками как освободители, лишенные малейшей корысти. Ганнибал выступил на собрании граждан. Он поздравил жителей с нагрянувшей свободой, после чего долго убеждал их в коварстве, жестокости и властолюбии римлян, в очередной раз пережевывая лакомый риторический кусочек о казни невинных заложников. Таким образом, овладев хитростью стенами города, пунийцы покорили его население любезностью и благородством. На исходе речи Ганнибал велел всем грекам пометить свои жилища особым знаком на двери. После этого наемники проворными потоками разлились по улицам и учинили погром необозначенных, то есть римских квартир.
Вскоре принял сторону Карфагена и другой обиженный город — Фурии, бывший Сибарис, а за компанию с ним и Метапонт.
Ганнибал попытался штурмовать крепость Тарента, но та располагалась на полуострове, соединенном с городом узким перешейком, и благодаря превосходству римлян на море была неприступна. Тогда пунийцы возвели перед крепостью вал, чтобы защитить городские кварталы от вылазок римлян, и, оставив гарнизон, отправились к Капуе, которой угрожали консульские войска.
Измену Капуи римляне считали самой подлой в лавине обрушившихся на государство предательств ввиду давних дружеских связей с нею. Они с обидой вспоминали о том, что ради капуанцев Рим начал войну с многочисленными и воинственными народами Самния, продолжавшуюся семьдесят лет, а те теперь предпочли дружбе с ними господство заморских завоевателей. Потому главной задачей в Италии для римлян в настоящий момент было наказать Капую в пример всем вероломным союзникам.
Консульские войска разорили Кампанию и воспрепятствовали населению этой области посеять хлеб. В результате, некогда процветающий край терпел лишения. Капуанцы, как и в иных трудных ситуациях, запросили помощи у Ганнибала. Пуниец тогда был занят делами в Таренте и поручил легату Ганнону, воюющему в Бруттии, оказать помощь кампанцам. Ганнон собрал в округе огромные запасы продовольствия и, прибыв в район бедствия, расположился лагерем на удобном месте в горах. Туда к нему направились сотни обозов из разных городов Кампании. Лагерь превратился в огромный базар. Узнав об этом, консул Фульвий подступил к лагерю пунийцев и штурмом с ходу овладел им, несмотря на то, что противника защищала сама местность. Шесть тысяч врагов погибло, семь тысяч попало в плен, была захвачена богатая добыча.
Консульские войска приблизились к Капуе и стали готовиться к осаде. Капуанцы под развращающим влиянием роскоши давно потеряли способность защищать себя и потому вновь вознесли мольбы к Ганнибалу. Тот прибыл на место событий и дал бой обоим консулам. Римляне уже изучили Пунийца и не попадались более на его хитрости. Бой длился долго, но не дал решительного перевеса ни одной из сторон, правда, потери римлян оказались несколько большими по причине все того же преимущества африканцев в коннице. Ночью консулы выступили в поход и направились в разные стороны. Наутро Ганнибал в досаде, что враг ускользнул, пустился за Аппием Клавдием. Аппий заставил Ганнибала вдоволь намаршироваться по горным тропам и, сделав круг, снова подступил к Капуе, оставив Пунийца далеко позади.
В это время некий ветеран-центурион прибыл в Рим и заявил, что знает, как расправиться с Ганнибалом. По его словам, ему для такого дела надобно всего лишь пять тысяч воинов. В который раз римляне позарились на обещание легкого успеха и выделили авантюристу-центуриону восьмитысячный отряд. Растерзав это подразделение, брошенное ему в жертву, Ганнибал несколько отвел душу после безрезультатных маневров под Капуей.
Но судьба сулила ему еще один успех. Претор Фульвий, взяв два-три крохотных апулийских городка, чрезвычайно зазнался и, будучи уверенным в своей непобедимости, допустил послабления в дисциплине и тем самым испортил нрав солдат. Ганнибал, как матерый хищник, хорошо улавливал запах гнили. Едва только где-то ощущалось зловоние морального разложения, он уже был тут как тут. Пуниец, прослышав о разгуле в войске претора, прибыл в Апулию и легко спровоцировал разболтанных легионеров Фульвия на стычку. Ганнибал умело втянул противника в сражение, причем предусмотрел должные меры, необходимые не только для достижения победы, но и для уничтожения поверженного врага, поставив заставы на путях, удобных для бегства. В результате, из восемнадцати тысяч римлян и союзников удалось спастись только двум тысячам.
