Сакен Сейфуллин - Тернистый путь
Из парадной двери вышел вооруженный человек.
— Я заместитель начальника милиции. Что вам угодно? — спросил он.
Айтпенов, Альжанов, Кылышпаев, растерявшись, невнятно промямлили:
— Вот этот народ требует, чтобы вышел сюда Турлыбаев!
— Турлыбаев не выйдет. Скажите, что вам угодно? — продолжал заместитель начальника милиции.
— Передайте, что этот народ единодушно выражает недоверие Турлыбаеву. Поэтому, согласно решению народа, пусть завтра в 12 часов дня Турлыбаев придет на квартиру Кудери Мусина и скажет, что отказывается выполнять служебные обязанности в комитете!
Тут подоспела городская милиция, кольцом окружила толпу и повела ее к комиссару второго районного отделения…»
Областной комитет постановил:
«Считать, что вышеупомянутый бунт омских городских жителей не заслуживает особого внимания, ибо их совратили с пути такие элементы, как Айтпенов, Альжанов, Кылышпаев и другие. Эти главари являются возмутителями общественного спокойствия и установленного правопорядка.
Считать противозаконными насильственные действия «милиционеров», слепо выполнявших приказания Айтпенова, и привлечь их к судебной ответственности.
Считать необходимым довести об этом до сведения Акмолинского областного объединенного комитета, а также других вышестоящих органов власти.
Подписали: Председатель Акмолинского областного
комитета — Турлыбаев
Заместитель — А. Б. Сеитов.
Члены — Мукушев, Жумабаев, Жантасов.
Секретарь — М. Б. Сеитов…»
Таково постановление акмолинского областного казахского комитета, принятое по поводу бунта, устроенного омской городской беднотой накануне Октябрьской революции.
Об этом событии я напечатал статью в «Тиршилике» и упомянул также о высылке средств сыновьям бедняков из Акмолинского уезда, обучающимся в Омске. («Тиршилик», № 4, 10. XI. 1917 г.). Я доказывал, что деньги распределяются областным комитетом несправедливо, выдаются детям баев, а не бедняков.
Мои правдивые слова акмолинский областной казахский комитет принял за ложь и из Омска послал открытое письмо в газету «Казах». Я вынужден привести текст открытого письма областного комитета, помещенный в оренбургской газете № 254 от 13 декабря 1917 года.
«Просим вас опубликовать данное открытое письмо на страницах газеты «Казах». В четвертом номере акмолинской газеты «Тиршилик» опубликована статья за подписью некоего «Шамиля»[24] под заголовком: «Акмолинский областной самочинный генерал[25] — Казахский комитет». Считая сообщение Шамиля сплошной клеветой и вымыслом, областной комитет вынужден разъяснить фактическое положение вещей.
Разогнать акмолинский областной комитет хотели не жители Омска, а всего лишь Мукан Айтпенов, Абдрахман Кылышпаев, Шаймерден Альжанов и еще пять-шесть их товарищей. По неграмотности и глупости, не зная, в чем дело, за ними последовали сорок-пятьдесят горожан. Поведение их известно всему Омскому округу. Все знают, что эти люди никогда не согласятся ни с чьей властью, кроме своей. В середине лета, без всяких выборов, они нахально вошли в состав уездного комитета и до глубокой осени устраивали скандалы, мешали перевыборам, а теперь, окончательно убедившись, что 20 октября состоятся перевыборы не в их пользу, выступили, чтобы перед областным комитетом упрочить свое положение. Все они в тот же день были арестованы, но через три дня выпущены и сейчас находятся под следствием.
Омский уездный комитет переизбран. Мы только что услышали, что областной комитет расформировывается 1 ноября. Уже прошло и первое декабря, но расформировывать комитет никто не собирается. Пока не откроется областное земство, не будут приведены в порядок дела населения, видимо, областной комитет не расформируется. Казахское делопроизводство оставить совсем без надзора нельзя.
В статье был извращен и отчет о поступивших в областной комитет деньгах. В действительности было так:
Омский уезд внес на содержание комитета и для выдачи стипендии тысячу двести рублей, кроме того должен добавить пять тысяч триста рублей. Петропавловский уезд выделил на содержание комитета и для выдачи стипендии четыре тысячи шестьсот двадцать рублей и еще выделит одиннадцать тысяч пятьсот. Кокчетавский уезд для тех же целей внес уже пять тысяч рублей, дополнительно внесет двенадцать тысяч рублей. Атбасарскому уезду, уже внесшему 4400 рублей, предстояло внести восемнадцать тысяч рублей. Акмолинский уезд внес восемь тысяч пятьсот рублей и дополнительно должен внести двадцать пять тысяч пятьсот рублей.
Вот суммы, которые поступили и должны поступить от каждого уезда. Сведения господина Шамиля не соответствуют действительности. Господин Шамиль утверждает, что областной комитет не выдает стипендии учащимся Акмолинского уезда. Это неправда. (Я писал «детям несостоятельных бедняков», здесь комитет мои подлинные слова нарочито опускает.)
В действительности из Акмолинского уезда в казенных школах обучаются только двое: Динмухаммет Адилев и Ашим Омаров. Они оба получают стипендию областного комитета.
Кроме них в «частных» школах учатся еще трое акмолинцев. Согласно решению съезда, областной комитет может выдавать стипендию только учащимся казенных школ, а другим не имеет права. К тому же эти трое последних являются сыновьями известных баев. Поэтому заступнические слова господина Шамиля о том, что якобы «дети безнадзорно бродят по улицам Омска, являются пустозвонством…»
Путаные оправдания, неуклюжая ложь всегда возмущают читателей, роняют престиж газеты. Клевета не останется достоянием лишь газетных страниц, клеветники преследуются законом.»
Если бы письмо областного комитета было правдивым, власти отдали бы меня под суд.
О серьезном намерении омской городской бедноты разогнать комитет красноречиво свидетельствуют документы.
Утверждения комитета, что «учащиеся «частных» школ — сыновья известных баев», и поэтому отказано им в стипендии — явная ложь. Одна из учащихся Гюльшарап Атшабарова — дочь акмолинского бедняка, у которого вовсе нет скота; второй — ныне известный Жанайдар Садвокасов; а третий — Хамза Жусупбеков. Кроме них учится там Хасанбек Кулатаев, выходец из аула, расположенного вблизи Успенского рудника. Хасанбек тоже учится без средств. Он в последние годы работает милиционером.
Накануне Великой Октябрьской революции комитеты, в которых орудовали прихвостни правительства Керенского — Милюкова и поклонники алаш-орды, утратили авторитет в глазах простого люда, чернорабочих и городской бедноты.
Омская беднота организовала партию «уш жуз» во главе с Айтпеновым, Шаймерденом Альжановым и Кылышпаевым. Неопытные, неумелые руководители вновь созданной партии начали проводить крайне непоследовательную политику.
Они называли свою партию социалистической. Но зачем же тогда именовать себя партией «уш жуз» (Три сотни)?[26] В борьбе с алаш-ордой они использовали ее же буржуазно-националистические методы, ее же определения и аргументы.
Конечно, в то время многие спотыкались, шли на ощупь. Сотрудники «уш жуза» явно не понимали своих задач, допускали большие ошибки. Я написал Шаймердену Альжанову, заочно включившему нас в свою партию, что мы не можем поддержать «уш жуз». Мое письмо не подействовало. Руководители «уш жуза» продолжали поливать площадной бранью руководителей алаш-орды. Мы поместили в газете «Тиршилик» статью, в которой сказали о своем принципиальном несогласии с линией «уш жуза». Об этом же я телеграфировал и в редакцию «Казаха». Не соглашаясь с методами «уш жуза», мы в то же время считали небесполезным делом его нападки, подрывающие авторитет алаш-орды в глазах народа.
Хорошо ли, плохо ли, но партия «уш жуз» громогласно срамила «безупречных» вождей алаш.
Есть люди, утверждающие и сегодня, что мы якобы примыкали к «уш жузу». Так могут говорить либо люди из дальних областей, не знающие тогдашнего положения дел в Акмолинске, или же люди, преследующие недобрые цели, умышленно стремящиеся очернить нас.
Даже если не учитывать нашу статью в «Тиршилике» и мою телеграмму в редакцию «Казаха», где ясно говорилось о том, что мы не согласны с позицией «уш жуза», то можно привести другой, достаточно убедительный факт.
В «Казахе № 259 от 12 января 1918 года сказано: «Редакцией получена телеграмма от Мухтара Саматова, в которой он сообщает о недостаточной подготовке к выборам 26–31 декабря. Акмолинские кандидаты отказываются голосовать за партию «уш жуз».
Мы не участвовали в голосовании, чтобы показать наше несогласие с политикой «уш жуза». Мы так поступали не из боязни перед алаш-ордой и не потому, что думали, будто руководители «уш жуза» были для народа хуже, чем главари алаш. Наоборот, в партии «уш жуз» имелись превосходные, честные товарищи, такие, как Шаймерден (Альжанов) и Исхак (Кобеков). Для революции алаш была опаснее и вреднее, чем «уш жуз». Хорошо ли, плохо ли начинали организаторы «трех сотен», но в 1917–1918 годах в решающие исторические дни они выступили на стороне красных, поддержали революцию.
