Виктор Поротников - Князь Святослав II
- Время еще есть, князь, - успокаивал Святослава воевода Перенег. - Обучим и этих. Не впервой из щенков волкодавов делать.
- Завтра же и приступим, - вторил Перенегу боярин Веремуд.
- А коль завтра уже вестник от Изяслава примчится с наказом поднимать полки! - огрызнулся Святослав.
- Так ведь реки еще не стали, - промолвил Регнвальд, - а киевский князь собирался по ледоставу идти в поход.
Святослав ничего не сказал на это.
Внезапно кто-то из дружинников окликнул князя и указал рукой на заснеженную дорогу.
Святослав и его воеводы разом посмотрели в ту сторону. Вдалеке темнел приближающийся отряд всадников.
- Неужто сам Изяслав пожаловал? - проговорил Регнвальд, вглядываясь в далекую вереницу верховых.
- Ну если Изяслав столь скоро в поход изготовился, то понимаю я, почему при поздней осени вдруг ранняя зима наступила , - сказал Святослав.
- Конники вооруженные, - заметил остроглазый Регнвальд, - около сотни будет.
- Знамени княжеского не видать? - спросил Святослав.
- Не видать, - ответил за варяга Перенег. - Может, купеческий караван?
Вскоре выяснилось, что это княгиня черниговская возвращается домой из Германии.
Святослав был искренне рад увидеть вместо Изяслава Оду, по которой за семь месяцев разлуки успел соскучиться.
Ода выглядела, как румяное спелое яблоко. Вместе с ней в Чернигов возвратились и Вышеслава с Ярославом.
Ярослав окреп и вытянулся. Вышеслава тоже подросла и еще больше похорошела.
Святослав налюбоваться не мог на жену, на дочь и сына. Однако ему сразу не понравилось, что между собой они говорят только по-немецки.
Ода привезла всем подарки. Мужу две толстые книги на латыни, пасынкам красивые плащи из мягкой, фризской ткани, узорные пояса, маленькие молитвенники на греческом языке, а Роману еще и длинный саксонский кинжал в серебряных ножнах. Княгиня тоже как будто была рада своему возвращению.
За ужином Святослав принялся расспрашивать Оду про ее родственников, про германского короля Генриха Четвертого[90].
- Я слышал, будто пленили молодого Генриха и мать его свои же немецкие князья во главе с архиепископом кельнским, - сказал Святослав. - Не сладко, чай, ему приходится?
- Так было, - ответила Ода, - но в прошлом году король Генрих расправился с заговорщиками и встал во главе Германии.
- Закончилась ли тяжба твоего отца с настоятелями Кведлинбургского монастыря? - поинтересовался Святослав.
- Настоятельницей, - поправила мужа Ода. - Кведлинбургский монастырь - женский.
- Да? - Святослав сделал удивленное лицо. - А твой брат Удон в письме «настоятель» написал, вот я и подумал… Его словеса сам черт не разберет! Чем закончилась тяжба-то?
- Хвала Господу, спор счастливо разрешился, - сухо ответила Ода.
Она заметила, как прятали улыбки Давыд и Роман после упоминания Святославом словесов Удона.
А Святослав, не замечая недовольных глаз Оды, продолжал свои расспросы, перемежая их с остротами и шутками.
- Брат твой старший не женился еще?.. И что за невесты там у вас в Германии! Одна до венца несколько дней не дожила, другую чуть не с помолвки в монастырь упекли, прознав, что бедняжка уже не девственница, за третьей приданого всего-то коса - девичья краса. Смех, да и только!
- Это тебе Удон сообщил? - строгим голосом спросила Ода.
- Нет, не Удон, а братец твой сводный, - ответил Святослав и усмехнулся. - Прислал в позапрошлом месяце грамотку на латыни. Понятное дело, все же пробст Трирского собора! А пишет так, что почти в каждой строчке ошибка, может, пьяный был, я не знаю. Аккузатив с аблативом[91] путает, окончания падежей сплошь ставит неверно. Сразу видно - немецкие мозги!
Давыд и Роман опять засмеялись. Олег, видя недовольство мачехи, даже не улыбнулся.
- Не ведаю, что там написал тебе Бурхард про Унгера, он всегда не любил его, только Унгер уже помолвлен с очень достойной девушкой из знатного саксонского рода, причем очень богатого. Я видела невесту Унгера и осталась довольна ею.
Слушая Оду, Святослав изобразил на лице серьезность, слегка выпучив глаза и часто кивая головой, как бы говоря: «Да что ты!.. Вот это да!.. Ну надо же!..»
Ода, поняв, что Святослав нарочно потешается над нею, обиженно замолкла.
В молчании, наступившем за столом, Ярослав по-немецки обратился к Вышеславе, чтобы она передала ему солонку.
Святослав хлопнул по столу ладонью:
- На русском молви иль не разумеешь. Ты сын русского князя!
Ярослав робко извинился.
Вышеслава осуждающе взглянула на отца, передавая Ярославу солонку.
- А ты чего зыркаешь на меня, как сова из дупла? - Святослав гневно воззрился на дочь. - Вижу, совсем взрослая стала, только все же поглядки свои умерь, ибо я тебе не ровня! Слышал, как ты по-немецки лопочешь, ничего не скажешь, складно, но только чтоб я этого карканья больше не слышал. Уразумела?
Вышеслава молча кивнула.
Святослав как ни в чем не бывало опять заговорил с Одой, поведав ей про Глеба, вновь занявшего тмутараканский стол, и о предстоящей войне с полоцким князем.
- Я думала, что только германские графы и бароны меж собой грызутся, но, видать, русские князья от них не отстают, - съязвила Ода.
- Благо русским-то князьям есть что делить в отличие от немецких, - самодовольно заметил Святослав, - у коих окромя долгов и титулов ничего нет.
- У немецких князей очень красивые родовые замки, - смело вставила Вышеслава.
- Видал я те замки, - усмехнулся Святослав, - шаром в них покати, паутина по углам и ветер гуляет. Отчего и братья-то у тебя такие хлипкие, лада моя, что в сырости и на сквозняке росли. Как тебя-то в детстве не застудили да такую пригожую вырастили!
Святослав обнял жену за плечи и звонко чмокнул в румяную щеку.
Вышеслава и ее братья, глядя на это, заулыбались.
Оде была приятна эта грубоватая ласка мужа, хотя она и была смущена. Желая избавиться от смущения, Ода перевела разговор на недавние события в Англии, рассказав все, что слышала об этом от отца.
Святослав и старшие его сыновья с большим интересом выслушали повествование о том, как нормандский герцог Вильгельм Рыжебородый[92] с благословения папы римского высадился с войском на Английских островах.
- В битве при Гастингсе англо-саксы были разбиты нормандцами, погиб и их король Гарольд, - рассказывала Ода. - Вильгельм Рыжебородый воспользовался тем, что Гарольд водрузил на себя корону без церковного благословения и предъявил свои притязания на английский трон. Нормандский герцог приходится внучатым племянником Эдуарду Исповеднику, умершему отцу Гарольда.
Сыновья Гарольда пытались собрать рассеянные дружины англо-саксов, чтобы дальше воевать с захватчиками, но тоже потерпели поражение. Недавно пал их последний оплот - город Экстер. Теперь семья Гарольда в изгнании. Сыновья отплыли в Ирландию, чтобы собрать там новое войско, а королева-мать с внучками отправилась в Данию к королю Свену, который находится во вражде с рыжебородым Вильгельмом.
Ода умолкла, доведя свое повествование до конца.
- Выпьем за храброго Гарольда и сынов его, - промолвил Святослав, которого вдруг растрогала эта история, - а также выпьем за сестру мою Елизавету, королеву датскую, приютившую мать и дочерей короля Гарольда.
Повинуясь жесту князя, служанки разлили по чашам вино всем, кроме Вышеславы и Ярослава.
Осушив свою чашу, Олег заметил, что глаза мачехи с каким-то затаенным любопытством разглядывают его, словно говоря: «Так вот каким ты стал, молодец! А по-прежнему ли я тебе нравлюсь?» Сердце Олега затрепетало, он улыбнулся Оде и опустил глаза.
…В январскую стужу двинули Ярославичи свои полки на Всеслава.
Изяслав со своей ратью наступал от Киева, сыновья великого князя вели дружины из Турова и Смоленска. Из Чернигова выступил Святослав, с ним же находились Олег и Роман. (Давыд перед самым выступлением неудачно упал с коня и сломал руку.)
Из Переяславля двигалось воинство Всеволода.
Весь декабрь сносились князья гонцами, договариваясь, как им заманить полоцкого князя в ловушку. Было решено с нескольких направлений двигаться к городу Минску. Если выступит Всеслав на помощь минчанам, то под Минском и постараться окружить князя-кудесника со всем его войском.
- А ежели разгадает Всеслав наш замысел и не придет к Минску? - спросил Олег у отца на одной из стоянок.
- Может статься и такое,- спокойно отвечал Святослав, грея руки над костром, - тогда придется идти до самого Полоцка в логово Всеволода.
Снегу за декабрь навалило выше колен, и в январе он шел почти каждый день всю первую половину месяца. Потом ударили крещенские морозы да такие, что кора на деревьях лопалась и птицы на лету замерзали.
