Николай Задорнов - Гонконг
Разорвать путы на руках европейской торговли и открыть путь в Пекин. Торговать на равных правах с китайцами, а не на положении «варваров».
Все эти замыслы лишь подтверждаются тем, что пришлось выслушать сегодня на докладе в Азиатском обществе. Русские получили доступ в Пекин. Их наука развивается.
Кроме Пушкина у них есть Гоголь! Вся Европа знает, что такое русский маниловизм! Совмещается захватнический тиранизм и маниловизм! У нас также нет недостатка в маниловских проектах! Недавно один из образованных джентльменов опубликовал проект постройки дороги под Ла-Маншем. Езда в тоннеле будет в каретах, сможет в своем экипаже отправляться любой господин или госпожа. На всем протяжении тоннель будет освещаться газовыми светильниками в хрустальных абажурах! Чем же это отличается от стеклянного моста, на котором, как желал господин Манилов, стояли бы купцы и торговали разным товаром?
Поэт, который написал «Полтаву», не может стать известным на Западе! Влияния он не обретет! Поэт, создавший «Медную статую»!
Отец не хотел бы совершить ошибку в глазах Энн, хотя бы и в далеком прошлом. Он помнил, какие Пушкин вызывал в нем чувства. Боуринг возмущался. Можно ли судить о Мазепе как о предателе, когда он желал того же, чего все желают, – разделения и ослабления Российской империи. Мазепа у Байрона узок, но поэтичен, человек со слабостями, подвержен пылким страстям. Пушкин довел изображение этих страстей до того, что Мазепа стал исчадием ада, а не борцом против империи. Получается, что Мазепа мстит царю за то, что тот схватил его в гневе за усы. Контраст велик, Пушкин не пожалел красок.
Пушкин огрубил поэтический образ Мазепы политическими мотивами!
А в свете лампы лежали бумаги о делах Гонконга. Приходилось возвращаться к обязанностям посла. Моральный риск велик; защищая цивилизацию, придется ломать средневековые устои и деревянные ворота китайских дворцов и крепостей. В китайских водах уже собран флот из винтовых и парусных судов, наготове морская пехота и полк солдат, два батальона бенгальцев, пенджабская так называемая иррегулярная кавалерия. Из самих китайцев формируются батальоны «милитери сервис». К действию также готовятся все «нации, спасающие Китай».
Можно надеяться, что в скором времени будет назначен и прислан из метрополии новый командующий флотом...
Глава 16
МИСТЕР ВУНГ
У России совершенно особые отношения с Китайской империей. В то время как англичане и мы сами лишены привилегии непосредственной связи даже с наместником Кантона... русские пользуются преимуществом держать посольство в Пекине...
Карл Маркс, «Русская торговля с Китаем»[46]
– Господин Сайлес! Рады видеть! Как давно вас не было! – воскликнул Сибирцев. Начинаешь смелее говорить на чужом языке и сразу, как в путешествии, открываются горизонты. – Вы из Кантона?
Сайлес расплатился с носильщиком.
– Да, я был в Кантоне.
Банкир перездоровался с офицерами, почтительно поклонился Мусину-Пушкину.
– Разве в Кантон есть доступ? – спросил Александр Сергеевич.
– Да! Конечно!
– А у нас тут было заседание в научном обществе. Господин Гошкевич делал доклад, – сказал Шиллинг.
– Я слыхал об этом в Кантоне.
– От моряков?
– Зачем же! От китайцев. Они говорят про господина Гошкевича, что очень прекрасный молодой человек. Но в китайском языке делает грубые ошибки.
– Они-то откуда знают? Не было ни одного китайца! – сказал Осип Антонович.
– У них есть свои люди везде. Начиная с повара...
– Что же за ошибки?
– Да, говорят, в слове «хуа» надо «а-а» произносить протяжно и снизу вверх, только вверх, а вы, господин Гошкевич, делали это недостаточно отчетливо... И еще с недостаточной степенью почтительности хвалили нравы и обычаи эпохи Хань. Ну, впрочем, идемте, я пошутил, только пошутил! Идемте, господа, в суд! Об этом поговорим в другой раз. Так суд над мистером Тауло! Вы решили присутствовать?
Вид у Сайлеса удрученный. Дело, кажется, касается и его. Опытный делец не падает духом; как всегда, шутит.
Очень трудно перебивать торговлю старых гонконгских фирм. Англичане любезны, и он хорош с ними. Но Сайлесу оказывается стойкое сопротивление. Он охотно бы нашел новое поле для своей коммерческой деятельности. Это Япония и Россия, выходящая на Тихий океан. Он не раз заговаривал на эту тему с Посьетом и через него зондировал мнение Путятина.
У подъезда суда появились джентльмены в черных костюмах и стоячих воротничках, некоторые в белых пробковых шляпах. Подъехала карета, вылез молодой господин в сером сюртуке. Приподняв серый шелковый цилиндр, слегка поклонился, ему ответили. Сайлес тихо сказал вслед, что это сын Боуринга.
– Новый опиумный туз!
Группа англичан подъехала верхами. Тут все европейцы здоровались друг с другом, даже с незнакомыми.
На тротуаре толпились празднично одетые китайцы, но в дверь не шли.
Рослый китаец, сойдя из паланкина, кинул носильщикам монету. Сайлес представил:
– Мистер Вунг! Рекомендую... Один из тех, на ком стоит колония!
– Ах, что вы, что вы! – смеясь ответил китаец. – Такие пустяки! Здравствуйте, здравствуйте, господа! – Он поглядывал остро, зорко и с интересом на новых знакомцев: кажется, не понимал, кто это, или, может быть, все слыхал и знает, но желает составить собственное мнение, кто и сколько стоит.
– Мистер Вунг начинал со спаивания английских матросов, – хлопая китайца по плечу, рассказывал Сайлес. – Он изобрел особую одуряющую жидкость, которая шла у моряков нарасхват! За что и прозван Джолли Джек. А также – Ред Роджерс! Под этим именем известен всюду, теперь хозяин компрадорской фирмы и банка, один из самых влиятельных.
Китаец смеялся и в свою очередь слегка похлопал Сайлеса по плечу. Пришлось здороваться с мистером Вунгом за руку, как с джентльменом. Китаец высок, усат, как англичанин, броваст, губаст, голос басовит и с хрипотцой, он с косой, в европейской шляпе, в китайской кофте из тяжелого дорогого шелка с серебряными шариками-пуговицами, в полосатых брюках, какие любят американцы, и в башмаках.
– Не смотрите на косу, она привязанная: мистер Вунг мандаринских обычаев не придерживается!
Слуга-китаец провел чистейшим платком по плечам мистера Вунга и этим же платком смахнул пыль с его ботинок, ловко и почтительно отянул и оправил брюки, как ребенку. Мистер Вунг поздоровался и с Точибаном. Японец одет с иголочки, в белой шляпе, крахмальном воротничке и в костюме «грей» – в сером.
– Кам, кам, мистер Джолли, – сказал Сайлес, обнимая компрадора, и китайский туз вошел в зал заседания вместе с пленными офицерами и толпой американцев.
– Это очень большой мастер... фальшивых монет, – признался Точибан, обращаясь к Гошкевичу.
– Преступник? Фальшивомонетчик?
– О-о! Нет! Это... Напротив... В Гонконге никто не принимает серебряных долларов и талеров без его штампа.
– Вы знакомы...
– Да... – небрежно ответил Коосай.
Вунг показался Алексею похожим на сына европейца, рожденного в Индии от туземки матери, каких тут приходилось видеть, или на китайского пирата, каким он, видно, и был когда-то, судя по кличке Ред Роджерс. И на нашего фартового мужика, на этакого китайского Ваньку Каина.
– Вам здесь интересно? – спросил Вунг у Сибирцева.
– Да... – ответил Алексей.
– Вы должны знать! Эта компания, в которую вы входите! Ха-ха! Пригодится! Большому кораблю большое плавание! Я очень люблю ваших царей!
Глава 17
АНГЛИЙСКИЙ СУД В ГОНКОНГЕ
В здании суда окна открыты на все стороны, сквозь жалюзи зало продувается, как палуба корабля. Впереди два ряда кресел, дальше – скамейки, как в протестантской церкви.
Пот катит градом с раскрасневшегося лица купца Пустау, он то и дело выдергивает платок из заднего кармана сюртука, утирается и опять небрежно заталкивает, платок из разреза торчит красным хвостиком. Оба немца – Тауло и Пустау – в черном и Сайлес в клетчатом сблизили головы, как бы составляя заговор. Сегодня они виновники происходящего. Сибирцев замечает всеобщее оживление, как в театре при съезде гостей или перед открытием занавеса. Энн сказала ему, что театра в Гонконге нет, суд заменяет театр.
Тауло под судом, но отвечал своим карманом судовладелец Пустау, какую-то закулисную роль играл Сайлес.
Тауло осклабился, и голова его дернулась, когда он увидел в публике лица Пушкина, Шиллинга, Сибирцева, Елкина и Михайлова. Впереди, на ряд ближе, Гошкевич и японец с тростью в джентльменском костюме. Встреча не из приятных! Однако Тауло с улыбкой потянулся к своим бывшим пассажирам.
Подсудимому предложили сесть на место. Сайлес еще и еще давал ему какие-то советы и едва оторвался.
Вошел судья в парике и в мантии. Заседание началось. Судья задал обычные вопросы. Суть дела была изложена и казалась всем ясна.
