Мирей Марк - Варьельский узник
Он был вынужден подчиниться.
— Эта идея с подменой пришла в голову вам?
— Нет,— наследник задумался на секунду, затем признался: — Знаете, очень трудно после такого длительного молчания вновь говорить откровенно, ничего не скрывая.
— Попробуйте, прошу вас,— улыбнулся Сальвиус.— Я был свидетелем, как вы совершали вещи куда более сложные, чем эта. Так что продолжайте. Замысел принадлежит вам?
— Нет. К тому времени все, что я умел, это читать и писать, в том числе по-вельтски, ждать смерти и стараться не думать о ней. Младших детей короля не учили ничему... из предосторожности. Когда мне сообщили, что отныне я — старший сын, я не был готов к этому. Хотел отказаться. Мне нравилось презирать этот мир, да и все подобные хлопоты меня мало привлекали, тогда я был невежественен и многого не понимал... Единственное, мне понравилось, что теперь, став наследником престола, я могу позволить себе удовлетворить все свои капризы и желания. Вот так... Когда Рива с Проклятым вошли в часовню, я сидел там, играл счетными палочками с Флоримоном и Комом. Убийца все время бормотал что-то бессвязное, меняя интонации, словно разговаривал с кем-то невидимым. Мы стали смеяться над ним. Дети часто бывают жестокими, не осознавая этого,— он замолчал на несколько секунд, помрачнев от воспоминаний.— Проходя мимо меня, он задел меня плащом. Этот момент, вроде ничего не значащий, я не могу забыть до сих пор. Этому юноше я обязан жизнью. Фактически, я обязан жизнью страшному преступлению. Мне страшно от одной мысли, что я выжил только благодаря человеку, совершившему такое, и теперь буду вечно идти по дороге своей судьбы, ведомый его рукой...
— Глупости! — перебил его Сальвиус.
— Может быть,— грустно улыбнулся Олег.— Там, в часовне, кажется, Проклятый меня даже не заметил. Похоже, он вообще никого не видел. Они с его преосвященством прошли в соседнюю комнату. Дверь осталась полуоткрытой, и я слышал, как де Рива сказал, что солдаты Регента всего в трех милях от монастыря. Его преосвященство позвал меня. Так закончилось время детских капризов...— Он замолчал, и Сальвиус бросил на него обеспокоенный взгляд, опасаясь нового приступа. Но Олег прервал свое повествование, погрузившись в воспоминания.
— Что ж,— вновь заговорил он, улыбнувшись при виде того, как терпеливо Эммануэль и Сальвиус ждут продолжения.— Пока писец составлял две копии текста клятвы, послушник принес Проклятому еду, а мне попытались втолковать, что Господь даровал наследнику шанс чудесного избавления. Меня бросились переодевать; его преосвященство, суетясь, громко требовал кинжал, Флоримон плакал, продолжая раскладывать палочки. Единственный, кто не шевелился, это — де Рива. Он сидел, вцепившись руками в скамью, побледнев от ужаса.— Олег вновь замолчал.
Ни Эммануэль, ни Сальвиус не решались прерывать его вопросами.
— Флоримон де Белькес — мой товарищ и друг,— вздохнул Олег.— Мы были как братья. Вместе росли, все делили пополам. Я готовился стать монахом, он — дворянином Кассажа, но судьба распорядилась по-своему. Никому в своей жизни я так не доверял, как ему. Он никогда не унывал и ничего не боялся... В тот день он хотел ехать вместе со мной. Но ни у кого даже не было времени толком объяснить ему, почему это невозможно. Когда мне вырезали метку на плече, и мы прошли в зал подписать договор, Флоримона уже увели. Стражников Кассажа отослали, оставив только четырех человек. Рива снял браслет с Проклятого и надел его мне. Потом меня вытолкали наружу. С того момента, как граф с преступником въехали под своды монастыря, не прошло и часа...— Олег поднял глаза: — Хотите знать, что было дальше?
— Да,— кивнул Эммануэль.— Я принимал участие в театральной пьесе, не зная ни ее сюжета, ни смысла. И теперь хочу знать все.
— Сейчас мне кажется, что все это происходило как будто в другой жизни, в другом мире и не со мной. Я был глуп, как щенок... Принц-ребенок. Мы скакали в ночи во весь опор. Рива время от времени кричал мне вслед не торопиться. Но я никогда еще до этого не мчался галопом по лесу, любуясь звездами, и был абсолютно счастлив. Его преосвященство сказал мне на прощание: «Храни вас Бог, сын мой. Теперь ваша судьба только в ваших руках». Но я не грустил. Я был счастлив вырваться, как мне тогда казалось, на свободу. Мы пересекли три линии осады без помех...
— Три?!
— Три. Они пропускали нас без вопросов при виде знамени Верховного Трибунала. Это было странное ощущение — все эти войска собрались из-за меня, и они беспрекословно нас пропускали. Один из офицеров пожелал взглянуть на мой браслет. Не для проверки, нет. Он знал графа в лицо и, кроме того, получил приказ не задерживать нас. Его распирало любопытство. Он потрогал устройство, громко засмеялся и обозвал меня скотиной. Но у меня было замечательное настроение: я сбежал, мы обвели Регента вокруг пальца, Флоримон, я был уверен, скоро присоединится ко мне, или же я вскоре вернусь к нему. Мне было шестнадцать, а ночь казалась такой удивительной...— Олег улыбнулся.— Пару раз я почувствовал, как браслет сдавливает руку и обжигает ледяным холодом. Мучительное ощущение, но я терпел, поскольку меня поддерживала мысль о спасении. Но через какое-то время, когда мы уже приближались к вашим границам, этот монстр показал, на что способен. Я кричал от боли, пытался сорвать его с руки, умолял Риву освободить меня от этой пытки. Но все вокруг, оцепенев от ужаса, некоторое время молча смотрели, как я извивался на земле. В конце концов, меня вырвало. Рива не выдержал и снял браслет. Помню, он уронил трилистник в траву, и мы долго его искали... Даже повернули обратно в Бренилиз. Солдаты пересказывали нам слухи, которые ходят о вас — о ваших кандалах, о безжалостности к варварам, о суровом нраве. До этого они молчали, но раз мы больше не направлялись в Лувар, то выложили начистоту все, что слышали о вас. Рана на моем плече ныла все сильнее, звезды перестали очаровывать и теперь казались далекими и холодными... Рива молчал всю дорогу обратно, сказав только, что теперь без вопросов пересечь линию осады не получится. Когда вдали показался Бримесский лес, граф повернулся ко мне и произнес: «Принц, там нет ничего, кроме смерти». Я понимал это. Мы остановились. Куда дальше? Бежать? Но, если бы я не прибыл в Лувар, Регент мгновенно бы все понял, и меньше чем за неделю нас без труда настигли бы где-нибудь в лесу... Рива с солдатами молча ждали моего решения. Мы стояли на берегу среди дюн. Я спустился к морю. Я очень хотел жить, но цена, которую надо было за это заплатить, меня ужасала. Однако другого пути не осталось, и я окончательно понял это там, смотря на волны. Я вернулся к Риве и солдатам, надел браслет. Мы немного отдохнули и тронулись обратно в путь по дороге к вашему замку... Мы скакали без остановок весь день — необходимо было прибыть в Лувар раньше конвоя, чтобы не вызвать подозрений своим опозданием. По подсчетам графа, из-за моей паники было потеряно ровно столько времени, на сколько опережали отряд сопровождения. Но, по счастью, он прибыл с задержкой, поскольку в пути возникли какие-то проблемы... В дороге, когда боль становилась невыносимой, и я не мог сам держать поводья, Дарсьер сажал меня к себе на лошадь.
— Дарсьер? — встрепенулся Сальвиус.— Вы упоминали это имя несколько раз в бреду.
— Да? Возможно. Он был самым старшим из моей охраны и сопровождал меня с самого моего рождения. Называл меня Маленьким Принцем, когда я был ребенком... У ворот вашего замка, когда послышался скрип решетки, я, совершенно измученный, в ужасе отшатнулся, но он удержал меня, приговаривая: «Смелее, Маленький Принц. Это единственное место, где вы будете в безопасности». От усталости и страха я был словно в тумане и плохо соображал. Помню только ваш устрашающий силуэт на крыльце в окружении стражников.
Помню, как шел в трех шагах позади вас и Ривы, это было так для меня непривычно — я всегда ходил впереди кого бы то ни было. Я видел ваше спокойствие и представлял себе, как вы с таким же хладнокровием убиваете варваров. Вы презрительно и насмешливо смотрели на графа, меня же вообще не замечали...
— Вижу, я произвел на вас неизгладимое впечатление в тот вечер,— заметил Эммануэль.
— Да уж... Более чем,— улыбнулся Олег.— Я боялся вас несколько месяцев, до той ночи в клетке. Так вот, когда граф уехал, я вдруг с ужасом понял, что теперь мне никто не сможет помочь. Я оказался целиком в вашей власти и почти ничего не знал о Проклятом. Только то, что ему девятнадцать, что он из Варьеля, его имя — Олег де Вирмес. Мне рассказали, что он зверски убил своего отца, вырвал ему то ли глаза, то ли язык. Преступник в самом деле был сумасшедшим. Я видел его тогда в Бренилизе. Стоило немалого труда объяснить ему, что нужно подписать договор. В тот вечер вы молча прочитали предписание, бросив на меня всего один взгляд, словно не веря собственным глазам. Потом протянули мне листки, из которых я понял тогда только две вещи: мне запрещается первым заговаривать с людьми благородного происхождения, и вы вправе делать со мной все, что захотите... В своих комнатах я встретил тебя, Сальвиус, и взглянул ты на меня тогда очень недружелюбно.
