Бернард Корнуэлл - Азенкур
— Жаль, — бросил сэр Джон Корнуолл, глядя вдаль на всадников.
— С ними пушки, — заметил Питер Годдингтон.
— Вот я и говорю: жаль, — невозмутимо отозвался сэр Джон.
Пришпорив Люцифера, он поскакал к передним рядам колонны. Вслед ему, не желая упускать случай первыми оказаться у стен города, устремились остальные командующие. Когда всадники, спустившись с холма, вынеслись на равнину, Хук увидел над городской стеной внезапно появившийся сгусток черного дыма, похожий на огромный распускающийся бутон, и через несколько секунд летний воздух вздрогнул от звука пушечного выстрела, заполнившего все пространство между холмами. Каменное ядро ударилось о равнину, по которой скакали всадники, отскочило вверх вместе с вырванными из земли кусками дерна и, никого не задев, упало в толщу деревьев.
Так началась осада Гарфлёра.
Глава пятая
В первые дни осады Хуку казалось, что рытье никогда не кончится. Сначала рыли помойные ямы.
— У нас мать однажды свалилась в яму с дерьмом, — поведал Том Скарлет. — По пьяни. Уронила в дыру бусы, а потом пыталась достать. Граблями.
— Хорошие бусы, — вставил Мэтью Скарлет. — Из старого серебра, да?
— Из монет, — уточнил брат-близнец. — Отец нашел зарытый кувшин с монетами, каждую просверлил и подвесил на кусок тетивы.
— А тетива возьми и порвись, — объяснил Мэт.
— И мать решила ее выудить граблями, — подхватил Том. — Ну и свалилась вниз головой.
— Зато бусы достала, — кивнул Мэт.
— И протрезвела враз, только хохотала как ненормальная. Отец ее отвел на утиный пруд и толкнул в воду. Когда заставил снять одежду — все утки разлетелись. Еще бы! Голая тетка плещется в пруду и ржет в голос. И вся деревня с ней!
Первым приказом король велел сжечь дома в предместье, чтобы уничтожить всякую преграду между городским валом и пушками. Жгли по ночам, и пламя пожара освещало знамена непокорного города на бледных стенах, а на следующий день всю котловину между холмами заполнял дым от пожарищ, напоминая Хуку о мареве, стоявшем над Суассоном.
— Священник, конечно, обозлился, — продолжил Мэт, — ну да, он всегда был мерзавцем хуже некуда. Притащил мать на господский суд — нарушила общественный покой, видите ли! А его светлость дал ей три шиллинга на новую одежду и даже чмокнул в благодарность за потеху. Сказал, пусть приходит плавать в его дерьме, когда только вздумается.
— И что, плавала? — встрял Питер Скойл — диковина среди лучников: стрелок, родившийся и выросший в Лондоне. Отданный в обучение гребенщику, он как-то затеял потасовку, в результате кого-то убили, и суд его помиловал только при условии, что Питера отправят служить в королевскую армию.
— Нет, — ответил Том Скарлет. — Она с тех пор говорила, что одного купания в дерьме хватит на всю жизнь.
— Одного купания хватит на всю жизнь кому угодно! — Отец Кристофер, очевидно, тоже слушал рассказ близнецов. — Берегитесь чистоты, парни! Блаженный Иероним наставляет: в чистом теле нечистая душа, а святая Агнесса гордилась тем, что не мылась никогда в жизни!
— Мелисанде это не понравится, — отмахнулся Хук. — Она любит быть чистой.
— Предостереги ее! — серьезно заявил отец Кристофер. — Врачи говорят, что мытье ослабляет кожу, и тогда в тело входит болезнь!
Когда помойные ямы были вырыты, Хука с сотней других лучников послали верхом к северу, в долину реки Лезарды, чтобы снова копать — на этот раз строить дамбу поперек равнины, чтобы перегородить реку. Как ни мелководна была Лезарда в то сухое лето, соорудить вал нужной высоты и укрепить его досками от дюжины домов, разобранных на бревна в ближайшей деревне, удалось лишь под конец четвертого дня. Когда речной поток наконец отклонился к западу, Хук с остальными лучниками вернулись к Гарфлёру, наводнение вокруг которого частично спало, хотя земля оставалась заболоченной, и река, еще не вернувшаяся в обычные берега, к северу от города стояла озером.
Затем рыли орудийные окопы. Две пушки (одну из них называли лондонской из-за того, что деньги на нее были собраны жителями Лондона) уже стояли на месте, обстреливая ядрами крепкий бастион, выстроенный защитниками перед Лёрскими воротами. Брат короля, герцог Кларенс, с третью английского войска обогнул город и теперь противостоял Гарфлёру с востока. В отбитом им обозе, шедшем на помощь городу, оказалось несколько пушек. Нанятые для защиты Гарфлёра голландские пушкари легко соблазнились английскими деньгами и обратили пушки против горожан. Гарфлёр оказался в кольце, и любое подкрепление подошло бы к нему не иначе, как только пробившись сквозь английские войска на суше или сквозь королевский флот в гавани.
Когда с орудийными окопами было покончено, четыре десятка лучников — и Хук вместе с ними — отправились на холм к западу от лагеря по той же дороге, по которой английская армия подходила к Гарфлёру. Стрелкам было велено повалить росшие там дубы, а обрубленные с них прямые сучья укоротить до длины лучного цевья и погрузить в повозки. День был жарким. Оставив у дороги полдюжины стрелков с двуручными пилами, Питер Годдингтон увел остальных на вершину, где указал им нужные деревья и отрядил к каждому по двое лучников. Хук с Уиллом из Дейла оказались почти у самого берега, южнее них сентенар поставил лишь близнецов Скарлетов. Мелисанда увязалась пойти со стрелками: от постоянной стирки у нее саднили руки, и хотя в лагере не иссякали горы грязной одежды, которую надо было чистить, стирать и кипятить, управляющий сэра Джона в тот день отпустил ее с Ником.
— Если тот священник до меня дотронется, я его застрелю, — пообещала она как-то Нику. — И его подручных тоже.
Хук тогда лишь молча кивнул. Одного она, может, и убьет, а вот защититься сразу от нескольких ей не удастся: заряжать арбалет — дело долгое.
За стуком топоров временами слышались приглушенные деревьями пушечные выстрелы и звук от ударов каменных ядер о стены Гарфлёра.
— Зачем было уходить так далеко от своих? — спросила Мелисанда.
— Вокруг лагеря большие деревья уже порубили, — ответил раздетый до пояса Хук, вонзая топор глубоко в дубовый ствол. Полетели щепки.
— Не так уж мы и далеко. — Уилл из Дейла стоял в стороне, предоставив всю работу Хуку. Тот не возражал: топор дровосека был ему привычен.
Мелисанда натягивала тетиву арбалета. Как ни тяжко ей приходилось, она отказалась от помощи Ника с Уиллом и порядком вспотела, пока натянутая до предела тетива не легла в замок. Вложив стрелу в желоб, девушка направила арбалет на дерево шагах в десяти, нахмурилась, закусила губу — и нажала спусковой крючок. Стрела, пролетев в ярде от цели, угодила в кусты позади дерева.
— Не смейтесь! — велела Мелисанда прежде, чем Ник с Уиллом успели раскрыть рот.
— Я и не смеюсь, — откликнулся Хук, улыбнувшись Уиллу.
— Мне и в голову бы не пришло, — подтвердил тот.
— Я научусь, — пообещала Мелисанда.
— С открытыми глазами научишься быстрее, — заметил Хук.
— Это трудно.
— Смотри вдоль стрелы, — посоветовал ей Уилл, — держи арбалет тверже и на крючок нажимай легче и медленнее. И благословит Господь твой выстрел, — добавил он лукавым голосом отца Кристофера.
Девушка кивнула и вновь принялась взводить арбалет. Натянув тетиву до щелчка, она решила больше не стрелять и, положив оружие на землю, стала смотреть на Хука, удивляясь легкости, с которой он рубил огромный дуб, — той же кажущейся легкости, с какой он стрелял из лука.
— Пойду гляну, не помочь ли близнецам, — сказал Уилл. — Уж тебе-то, Ник, помощь не нужна.
— Точно, — согласился тот. — Коль они ходили в сукновалах, то, считай, настоящей работы и не видели.
Уилл, вместе с топором подхватив зачехленный лук и мешок со стрелами, исчез среди деревьев в южной части леса. Мелисанда проводила его взглядом и опустила глаза, разглядывая взведенный арбалет так, будто впервые его видела.
— Со мной говорил отец Кристофер, — тихо произнесла она.
— Да? — Хук, запрокинув голову, прикинул длину и толщину ствола и предупредил: — Скоро свалится.
Он подошел к дереву с другой стороны и с силой рубанул.
— И что сказал отец Кристофер?
— Он спросил, не собираемся ли мы пожениться.
— Мы? Пожениться? — Хук вновь ударил топором, от ствола отделился клин.
«Теперь свалится в любой миг», — подумал он, чувствуя, как напрягся ствол, как беззвучно рвутся волокна древесины перед тем, как дерево упадет замертво. Он отступил к Мелисанде. Девушка стояла там, где дерево ее не заденет. Заметив арбалет с натянутой тетивой, он хотел было ее предостеречь — если оставлять оружие взведенным, дуга может ослабнуть. Однако, может, оно и к лучшему: арбалет с ослабленной дугой ей будет проще взводить…
