Федор Борисов - Солдаты Джержинского
— А что? Комэндант разумный человек, — согласился главарь и тут же приказал: — По два братишки на вагон в охрану, остальные — за мной!
Зимнох и группа переодетых чекистов остались у вагонов. Как только анархисты, возглавляемые «комэндантом», отошли к назначенному месту, бойцы подразделения губчека тотчас разоружили охранников…
Андрей без улыбки не мог вспомнить эту историю с анархистами и тем не менее понимал, что это лишь удачный случай. Могло быть хуже. Хотя и этот худший вариант он тоже предвидел, вызвав на всякий случай на подкрепление роту местных коммунистов и комсомольцев.
Но предстоящая операция против «голубых» была куда сложнее, и Андрей очень надеялся на Зимноха.
…Бывший царский сотник, он же полковник колчаковской армии, взятый в плен под Челябинском, некто Мировицкий, весной двадцатого года бежал из лагеря. Он пробрался в район Еткульской станицы. Хитрый и расчетливый головорез был встречен с распростертыми объятиями своими подручными Петровым и Кулагиным, а также другими, скрывающимися в лесах от советского правосудия. Они ждали вожака, способного объединить под своим началом всех недовольных, а затем повести весь этот сброд в открытое сражение с Советской властью.
Таким вожаком и стал Мировицкий. Отставные урядники, кулаки и дезертиры потянулись к нему. Банда росла быстро. Именовала себя не иначе как армия. Но не белая, не зеленая, а голубая! Мировицкий поставил дело на широкую ногу. Его помощники соорудили типографию и печатали контрреволюционные воззвания, распространяли их в казачьих станицах. Есаул конского запаса Шундеев и благообразный поп-расстрига Иоанн встречали прибывающих, заставляли присягать белому с голубой полосой знамени, а затем Иоанн исповедовал каждого. Лесной священник легко и быстро снимал мирские греха.
Однажды к нему подошел молодой курчавый дезертир в поношенной красноармейской форме, но без звездочки на фуражке. Он подал Шундееву, расправлявшему шикарные усы, листовку «голубых». Через плечо, стволом вниз, висела на ремне винтовка французского производства.
— А патроны есть? — спросил есаул.
— А как же, четыре штуки! — поспешно ответил солдат. Это был Зимнох.
Поп Иоанн с особым удовольствием принялся допрашивать Зимноха. Не каждый день в банду приходили молодые люди. А раз они пошли, стало быть, слава голубых воинов растет.
— Что тебя привело к нам, сын мой?
— Должность хочу заиметь, батюшка! — выпалил Зимнох. — Красные мне не доверяли. Они узнали, что отец мой был уполномоченным адмирала Колчака по закупке лошадей… Погиб, царствие ему небесное! Вот и держали меня в рядовых, а я взял да и убег к вам.
— Добро, сын мой. Только почему же к нам?
— Все бегут к вам. Вот я и подумал: значит, дело клонится к вашей победе. И говорю себе: раз батя служил у Колчака, беги к «голубым», авось какую-нибудь должность дадут.
— Ну, а если не дадут? И от нас пятки смажешь?
— Никак невозможно, отец святой. Я же… отделенного на тот свет отправил, — заговорщицки подмигнул Зимнох попу. — Было пять патронов, когда на пост шел, а осталось только четыре.
Поп сделал вывод, что перед ним «отрок невеликого ума», но отказываться и от таких не приходилось.
Через неделю «отрок невеликого ума» знал о голубой банде не меньше самого Мировицкого. В ней насчитывалось около трехсот человек. Организация имела боевые подразделения, штаб, типографию, знамя.
Расположение было тщательно замаскировано. Зимнох с немалым трудом выследил к нему подходы. Его не брали на операции, видимо, не доверяли или впрямь считали недотепой. Бандитские набеги возглавляли Петров и Кулагин. Ездил с ними и сам Мировицкий. Однажды, воспользовавшись отсутствием главаря, Зимнох проник в штаб и похитил план выступления. Из плана явствовало, что бандиты наметили выступить против губернского центра в конце августа. Они держали связь с контрреволюционными элементами в городе, которые и должны были поднять восстание.
Медлить было нельзя. Зимнох отправился в поселок Потаповский, где у него был связной — местный крестьянин. Но его расчетам не суждено было сбыться. Оставшиеся в расположении бандиты хватились, что новенького что-то не стало, пустились в погоню. А тут подъехал с двумя бандитами есаул.
— Новенький бежал! — доложили ему.
— Назад! — скомандовал он своим спутникам и первым помчался в погоню за Зимнохом, настегивая коня нагайкой.
Разведчик заметил погоню, но было поздно. Он лишь сумел передать план связнику и приказал: «Немедленно в город, передать Коростину в собственные руки!»
Бандиты схватили Зимноха.
— А, красная зараза, попался! — злорадно выкрикнул есаул. — Вот теперь мы тебе покажем «должность»!
Обозленные лесные бродяги увезли Зимноха обратно в штаб и там зверски его растерзали.
Андрей, получив сведения, тотчас связался с комендантом гарнизона, и в район Еткульской станицы был направлен большой отряд, состоящий из конницы и пехоты. К сожалению, местонахождение «голубых». отряду обнаружить не удалось. Посланец Зимноха не мог указать конкретного места. Разведчик надеялся участвовать в операции самолично, но события развернулись не так, как он рассчитывал. Враг оказался хитрее…
Когда отряд вернулся ни с чем, Андрей решил действовать по-другому. Большому отряду пройти лесами незамеченным трудно. Скрытно и осторожно можно продвигаться лишь небольшими группами. Андрей поднял роту войск ВЧК и оперативников губчека. Участвовала в этой операции группа милиционеров во главе с начальником горуездной милиции Спиридоном Леневым. Общее командование Андрей взял на себя.
Этот сравнительно небольшой отряд проник в леса незаметно для врага и встретил бандитов возле заимки Шеломенцевых. Завязался бой, длившийся около, получаса. Штаб Мировицкого был застигнут врасплох. Чекистам удалось выбить его из леса, многих взяли в плен.
Бандитов судила коллегия губчека. Им предъявили в качестве обвинения в том числе и план нападения на советские учреждения Челябинска, добытый разведчиком Зимнохом. К тридцати четырем активным участникам и организаторам «голубой армии» была применена высшая мера наказания. Андрей Петрович Коростин делал работу большой государственной важности, очищая губернию от вооруженных бандитов.
В годы нэпа, когда частный торгашеский капитал начал оживленно проникать во все сферы жизни, Коростин выдвинул на должность начальника экономического отделения губернского отдела двадцатидвухлетнего Николая Веренкина. Он знал его еще по работе в военном контроле третьей армии Восточного фронта, где Коля был агентом.
Андрей вызвал Николая Веренкина.
— Получено указание Феликса Эдмундовича Дзержинского: пресекать спекуляцию и всяческие хищения, усилить борьбу за сохранность народного добра. Займись, Николай Степанович, этим основательней и строже.
И Коля Веренкин начал действовать. Поначалу ничего не выходило. Чувствует, вроде бы где-то. близко орудуют мошенники, возьмет на подозрение, а проверит документы — все прекрасные люди, документы с печатями и подписями, все честь по чести… Но однажды столкнулся с группой кооператоров, поведение которых ему показалось подозрительным.
Чекист установил, что кооператоры поселились на квартире поблизости от железнодорожного вокзала, у домохозяйки Силантьевой. Дни проводили на вокзале, а вечерами сидели в ресторане. Когда их не было дома, зашел к Силантьевой. Предъявив документ, он спросил:
— Кто и откуда ваши квартиранты?
— Говорят, что заготовители из Нижнего Тагила.
— Чем они занимаются?
— Скупают хлеб и отправляют домой.
Николай связался с нижнетагильскими чекистами. Те сообщили, что названные им люди в системе кооперации не работают… Похоже было, что это спекулянты большого размаха. Коля начал спешно готовить документы для привлечения хищников к ответу.
И тут позвонила Силантьева:
— Ночью жильцы вернулись из Нижнего Тагила, долго возились во дворе, что-то спрятали в дровах. Когда уснули, нашла в поленнице мешочек с каким-то песком… Что мне с ним делать?
Николай ответил:
— Ждите, сейчас буду у вас..
Веренкин встретил Силантьеву в условленном месте, забрал мешочек и — на доклад к начальнику губотдела. Был третий час ночи.
Андрей Петрович высыпал на стол темно-серый песок и обратился к Николаю с вопросом:
— Знаешь, что это такое?
— Нет, первый раз вижу, — чистосердечно признался тот, еще не понимая, что за песок он доставил.
— Это же платина, драгоценный металл. Немедленно получайте ордер на арест, берите людей и приступайте к операции! — приказал Андрей Петрович.
При обыске чекисты нашли в дровах одиннадцать фунтов платины. Потянуло это на тридцать одну тысячу шестьсот восемьдесят рублей золотом.
