Александр Лавров - Варяги и Русь
Вадим с волнением слушал отрывистую речь кудесника.
Ему казалось, что какая-то невидимая сила приковывает его к месту.
— Хочешь? — повторил тот, пристально смотря своими маленькими сверкающими глазками на юношу.
— Скажи, — тихо проговорил Вадим не в силах оторвать взгляда от страшного старика.
Мал залился смехом, от которого задрожало все его старое тело.
— Так пойдем же, пойдем ко мне, — схватил он за руку юношу, — пойдем. Узнай, что ждет тебя в тумане грядущего. Узнай, и помни, того, что увидишь, не избежать тебе. Рано или поздно исполнится оно над тобою.
Он потащил Вадима куда-то.
Кустарник отделял эту прогалину, на которой происходил разговор Вадима с кудесником, от другой поляны. На ней, под низко нависшими ветвями елей и сосен, стояла лачуга Мала. Ни дверей, ни окон в ней не было. Низкое, узкое отверстие вело внутрь. Даже Мал должен быть согнуться, чтобы пройти через него, а высокому Вадиму пришлось пробираться ползком.
Удушливый запах каких-то трав стоял в лачуге. Вадим чуть не задохнулся. Мал заметил это.
— Не прогневайся, сын старейшинский, — сказал он, — убоги мои палаты, но ты сам, незваный, пришел в них.
Он раздул едва тлевший в очаге уголек.
Вспыхнуло пламя, и тут только Вадим мог разглядеть странное жилище. Со всех стен глядели на него человеческие черепа.
В углу сидел черный как смоль слепой ворон.
Пол лачуги кишел ужами и ящерицами. Вадим едва мог преодолеть в себе чувство гадливости. Взглянув на Мала, он удивился: перед ним был теперь не дряхлый, согбенный старик — стан кудесника выпрямился, клюка валялась у порога. Он казался помолодевшим.
— Ты хотел знать свое будущее, я покажу тебе его, только не страшись, — проговорил он.
У Вадима друг закружилась голова от внезапно распространившегося по лачуге одуряющего запаха какой-то травы. Огонь в костре вспыхнул, потом повалил густой дым, который потянулся по потолку, и не находя себе выхода, наполнил всю лачугу. Он окутал кудесника и Вадима. Слепой ворон отчаянно захлопал крыльями, мечась из угла в угол.
Юноше показалось, что земляной пол уходит у него из-под ног и он проваливается в какую-то бездну. Он взмахнул руками, как бы ища точки опоры и почувствовал, что ухватился за чью-то горячую руку.
— Смотри, — раздался голос старого кудесника.
Точно упала завеса пред Вадимом, и ему предстала страшная картина.
Обширное поле было устлано трупами.
Видны были ильменские ратники: некоторые только ранены; другие вздрагивают в предсмертной агонии, корчатся в страшных муках, а над полем реют хищные птицы. Вдали видно зарево разгорающегося пожара…
Вадим узнал это покрытое трупами поле, эти остатки сгоревшего селения.
Это его родные места!..
Вот и бесконечная гладь Ильменя сверкает вдали…
Но кто же выжег цветущее селение Володислава, кто усеял это поле трупами?
— Старик, старик, покажи мне виновника этого, — крепко сжимая руку Мала, прошептал Вадим.
— Погоди, сейчас увидишь, — отвечал кудесник, — смотри внимательно…
Густой клуб дыма застлал поле, покрытое трупами, и остатки сгоревшего селения.
Когда дым рассеялся, перед Вадимом предстало новое видение.
То же поле, но только с другой стороны. Зарева пожара не видно, тела убитых навалены здесь друг на друга. Видит Вадим, что здесь не все еще умерли, есть и живые, и вот один человек с широкой зияющей раной в груди, приподнялся и мутным взглядом обвел все вокруг и застонал, умоляя о помощи.
Вадим вгляделся в него и вдруг в этом несчастном он узнал самого себя!..
Еще напряженнее стал вглядываться юноша в эту рисовавшуюся в дыму картину, и вдруг послышался отдаленный звон оружия. Он видел, как беспомощный двойник его тоже повернулся, прислушиваясь…
По полю шли несколько закованных с ног до головы в латы людей.
Такое вооружение Вадим видел и раньше и узнал в вооруженных людях грозных норманнов. Один из них, тот, что шел впереди, высокий, рослый и, судя по тому почтению, с которым относились к нему остальные, — их начальник, откинул забрало, и Вадим узнал в нем своего заклятого врага, Избора.
— Вот виновник всего, и твоей гибели, — раздался шепот Мала.
— Так не уйдет он от меня! — воскликнул обезумевший юноша и, вырвавшись из рук кудесника, кинулся на своего врага.
Дым разом охватил его, и он без чувств рухнул на пол.
Очнулся Вадим уже на свежем воздухе. Солнце ярко сияло на небе, посылая с поднебесной выси свои золотые лучи на лесную прогалину.
Легкий ветерок пробегал по деревьям, разнося повсюду утреннюю прохладу.
Юноша поднял голову, она была тяжела и нестерпимо болела, в висках шумело, в глазах ходили зеленые круги…
— Что со мной? Где я? — прошептал Вадим.
Неподалеку от него стоял, опершись на клюку, кудесник Мал.
— О! — простонал Вадим, — зачем, зачем ты, кудесник, показал мне все эта?
—. Ты сам пожелал, сам и вини себя, — коротко ответил Мал.
— И неужели же я кончу так, как видел в дыму?
— Такова воля богов!
— Нет, нет. Я не за тем к тебе приехал, ты должен заговорить мне нож на моего врага! Исполнил ли ты это?
— Увы, нет…
— Жалкий старик! — закричал Вадим, — презренный обманщик… Как ты смел ослушаться меня?..
— Я повинуюсь только высшей воле, человеческая же для меня ничто, — спокойно сказал Мал, — ты мне приказывать не можешь!..
— Так я заставлю тебя…
— Попробуй!
Вадим, побледнев от бешенства, кинулся было к старику, но вдруг точно какая-то неведомая сила оттолкнула его назад. Мал стоял спокойный и недвижимый; только взгляд его проницательных глаз был устремлен на Вадима. В этом взгляде было что-то такое, что невольно заставило Вадима остановиться и в бессилии опустить руки…
— Что же ты, гордый старейшинский сын, не заставляешь старого Мала выполнять твои приказания? — сказал кудесник. — Чего ты испугался? начинай… видишь, здесь никого нет, кроме нас двоих… Ты можешь быть уверен, что за смерть старого Мала отомстить будет некому.
— Прости! — сделав над собой усилие, вымолвил Вадим.
— Теперь ты чувствуешь, что не все в воле человека и не везде поможет сила… Знай же, есть и нечто другое, более могущественное, чем сила богатырей… Это таинственная сила, немногие владеют ею…
— Отец, отец, молю тебя, исполни, что я прошу, — упал Вадим на колени перед Малом, — заговори мне нож, я видел свое будущее и уверен, что если я уничтожу врага, то не погибну…
Мал отрицательно покачал головой.
— Я уже сказал тебе, юноша, что есть иная, таинственная сила, против которой невозможно человеку бороться… Избранники ее, силой судьбы, всегда останутся невредимы… ничто не может повредить им. Твой враг принадлежит к числу их… напрасно я пытался исполнить твою просьбу, нет, мои чары бессильны… Я не могу заговорить твой нож на Избора, его бережет сама судьба!
— Ну ладно! — воскликнул Вадим. — Я и без заговоров сумею обойтись! Напрасно я послушал лживых советов и обратился к тебе, лживый старик, ничему из твоих предсказаний не верю я, слышишь, не верю, и ты, может быть, скоро услышишь, что твой избранник судьбы будет лежать бездыханным у моих ног.
Он быстро вскочил на коня и, бросив злой взгляд на Мала, умчался.
Лихой конь быстро вынес Вадима из чащи и, почувствовав, что всадник бросил повод, помчался вперед по едва заметной тропинке.
Вадим совсем не замечал, куда несет его конь. В сердце его кипела злоба.
Конь мчался во весь опор. Среди деревьев показался просвет. Еще несколько мгновений, и Вадим выехал из лесной чащи. Юноша огляделся вокруг. Позади шумел дремучий лес, а впереди, совсем близко, расстилалась гладь озера.
Ильмень был спокоен. Только изредка всплескивались на его покрытой рябью поверхности зеленые гребешки.
Вадим с испугом оглядывался вокруг, тропа была потеряна, эта сторона была совсем незнакома ему.
Вадим чувствовал, что силы его совсем оставили. Голова кружилась, в висках стучало, он едва держался на ногах. Вдруг Вадим покачнулся и упал на расстилавшийся у его ног зеленый ковер.
Когда Вадим пришел в себя, он услышал голоса, раздавшиеся совсем близко. Слышались смех, бряцание оружия, лай собак.
«Где это я?» — подумал Вадим и попробовал открыть глаза. Но веки его были необыкновенно тяжелы.
— Лежи, лежи, — послышался грубый мужской голос, — отлеживайся…
— Да не голоден ли он? — раздался другой голос.
— А, вот встанет, тогда и накормим.
Вадим все же с усилием открыл глаза.
— Пить, — прошептал он чуть слышно.
Чьи-то руки тотчас же протянули ему ковш, полный холодной чистой воды.
— Где я? — прошептал Вадим, приподнимаясь.
С удивлением огляделся он вокруг. Впереди расстилалась неоглядная ширь Ильменя. Вокруг суетились люди. Все они были молоды и сильны. Одежды их были потрепаны, лица загорелые, но зато у каждого было оружие, какое и в Новгороде являлось редкостью. Тяжелые секиры, мечи, луки с полными стрел колчанами.
