Александр Майборода - Путь на юг
— Около Невы? — засомневался Готлиб.
Кормчий принялся объяснять:
— Слева от нас, на юге, должен быть берег, а справа — еще лед. Так что, идя на запад, мы могли выйти только к Неве.
— С такими рассуждениями и в лапы к дикарям легко попасть, — буркнул Готлиб, но успокоился.
— Точно — это Нева! — уверенно проговорил Харальд.
— Ладно, пусть — Нева, — согласился Готлиб и задумался.
Он спасся от смерти от рук славян, но перед ним возникал вопрос, — что делать дальше?
Как известно, в Данию он вернуться не мог. Но не мог же он всю жизнь жить в море, на утлом корабле, где и присесть-то толком негде?
После роскошной жизни в княжеском дворце корабль казался таким убогим и ненадежным.
«Нет, роскошь и изнеженность — для воина хуже смерти!» — мелькнула мысль в голове Готлиба.
— Конунг, куда пойдем дальше? — спросил Харальд, угадывая сомнения Готлиба.
— Куда? Куда. Поменьше в постелях валялся бы с девками, тогда бы не пришлось задавать этот глупый вопрос! — зло огрызнулся Готлиб.
— Воевать со славянами мы не можем. У нас всего один корабль и чуть-чуть воинов, — невозмутимо сказал Харальд, подумав, что этот упрек Готлибу надо было адресовать самому себе.
— А была почти тысяча! —- сказал Готлиб.
— Удача и неудача всегда висят над головой воина. Один и Локи стоят за спиной воина, и никто не знает, кого они и чем наделят. Даже если Один и наделит воина богатой добычей, то ее всегда может отобрать обманщик Локи, — сказал Харальд.
— Слава Одину, у нас есть золото. Много, — задумчиво проговорил Готлиб. — На золото мы купим корабли и воинов.
На секунду он запнулся, словно заглянул в свою душу, и продолжил уверенно:
— Удача склонна к тому, кто имеет много кораблей и воинов.
— Но все же надо решить сейчас, где мы остановимся, пока будем собирать новое войско, — проговорил Харальд.
— Я еще не решил, — сказал Готлиб. — Может, и в Данию пойдем...
— В Данию мы не можем идти, там нас ждет смерть. Годофрид обещал нас казнить, как только мы ступим на берег Дании. Так он и сделает. Я знаю твоего брата — он слов на ветер не бросает, — сказал Харальд.
Он был прав, и Готлиб задумался, но недолго он думал — решение пришло.
— Но никто нам не запрещал ступать на берега Норвегии. А среди норвегов и свеев охотников за удачей не меньше, чем среди данов.
— Значит, пойдем в Норвегию?
— В Норвегию?!
— О боже! — воскликнул мальчишка на мачте.
— Что?! — все встревоженно подняли головы.
— Вижу корабли. Много кораблей. Они идут от Невы.
Харальд задрал голову:
— Чьи корабли?
— Я не разберу знамен.
— Неужели славяне? — проговорил Харальд.
На мгновение Готлиб потерял самообладание, — только что было все ясно и прекрасно, как снова все планы рухнули, —- и его лицо тронул ужас.
Харальд заметил это, но не успел ничего сказать, — Готлиб взял себя в руки и приобрел самоуверенный прежний вид.
Тем не менее Готлиб поразился:
— Но как славяне успели обогнать нас?
Харальд сурово сдвинул брови и выдвинул меч из ножен.
— Конунг, теперь неважно, как это произошло. Теперь надо готовиться к сражению.
На горизонте стали видны мачты кораблей, их и в самом деле было так много, что казалось, что среди воды вдруг вырос лес.
— Их знамена нам неизвестны. И их слишком много, — сказал Готлиб.
— Сдадимся? — спросил Харальд, поглядывая на лезвие меча. Впрочем, спросил он, зная заранее ответ: сдаться Готлибу не позволит ни высокомерие, ни упрямство. Готлиб был самым упрямым из людей, которых только знал Харальд.
— Никогда короли Дании не сдавались в плен и не становились рабами. Уж лучше умереть. Умереть с честью, в бою! — воскликнул Готлиб.
— Приготовиться к бою! — подал команду Харальд, и воины начали готовить оружие.
— Мы обманем их, — сказал Готлиб. — У нас попутный ветер, а они идут на веслах, поэтому мы не станем опускать парус перед столкновением, а промчимся мимо. Пока они будут разворачиваться, мы войдем в Неву и спрячемся где-либо в камышах.
— Пусть все сядут на весла, — сказал кормчий. — Так пойдем быстрее.
— Всем на весла! Грести так, словно за нашей спиной разверзся сам ад, — крикнул Готлиб, и все схватились за весла.
Корабли сближались с ужасной скоростью. Но на вражеских кораблях, видимо, разгадали план Готлиба, потому что корабли стали выстраиваться в линию бортом к борту. Линия стала похожа на стену, и проскочить ее было невозможно.
— Нам конец, — увидев это, мрачно проговорил Харальд.
— Значит, мы умрем. Но умрем с мечом в руке, — сказал Готлиб со странной улыбкой на губах.
Глава 5
Низовья Итиля (ныне — Волга). Столица хазарского каганата Атиль.
Хазарский каганат в те времена был мощным государством и занимал южные земли от Каспия до Днепра. Хазарскому кагану платили дань граничащие с ним племена. С Хазарией считались даже Византийская империя и арабский халифат.
Великий бек Абадия проснулся от тихой приятной музыки. Музыка доносилась из-за большого ковра на стене: за ковром скрывалась небольшая комната, в которой играли музыканты.
Служанки-рабыни в белых легких одеждах стояли у стены, выстроившись в линию.
Едва бек встал, как служанки опустили на его плечи драгоценный халат из зеленого шелка, расшитого жемчужными узорами. Прохладная ткань приятно скользнула по телу.
Другая служанка подала беку пиалу с кумысом. Абадия медленно с удовольствием выпил кумыс.
Слабо шипящая жидкость оставила на языке приятнокислый вкус.
Абадия любил кумыс.
Говорят, кто пьет кумыс по утрам и спит с молодыми женщинами, живет вечно. Правда, бек еще не встречал людей живущих вечно. Но это только потому, что люди пьют неправильный кумыс и верят в неправильных богов. У самого бека целый табун отборных белых кобылиц, к которым подпускают только самых лучших белых жеребцов.
Служанка подала мягкое полотенце. Бек вытер губы, уронил полотенце и прошел на балкон.
С балкона виден весь город.
Атиль состоял из двух основных частей — восточной и западной, а также острова, на котором находился дворец кагана.
Восточная его часть была крупнейшим международным торговым центром, в ней жили купцы из разных стран.
(В арабских и персидских источниках она называется Казаран или Хамлих.)
Западная часть Атиля превосходила по размерам восточную, в ней были сосредоточены основные религиозные и политические учреждения; там жил хазарский бек и хазары-иудеи.
В мусульманских источниках западный Атиль называется также Саригшин.
Дворец бека окружен высокими стенами.
Во дворе прекрасный сад, бассейн с фонтанами. Пахнет розами.
У бассейна видны обнаженные тела прекрасных женщин из гарема.
Никто не имеет права видеть ни их лица, ни их тела, но женщины хорошо знают, что их видно с балкона, на который по утрам выходит бек.
Любая женщина из гарема мечтает провести ночь со своим господином.
Внимание господина сулит ей дорогие подарки, красивые наряды, отдельную комнату и множество других благ, что так необходимы любой женщине.
Поэтому женщины стараются, чтобы бек обратил на них внимание. Они всячески показывают себя: для этого принимают позы, в которых они глядятся выгоднее всего; стараются двигаться красивыми томными плавными движениями; расчесывают распущенные длинные волосы.
«Шалуньи!» — сладко подумал бек, любуясь женщинами.
А за стенами дворца начинался город: скучные глинобитные хижины. Над плоскими крышами поднимались сизые дымки.
Дальше виднелась голубая река. А также бескрайняя степь, похожая на ковер, украшенный яркими цветами.
Весна — время цвести тюльпанам.
Там тишь и спокойствие.
Степь была и с западной стороны, но за этой степью начинались леса. В лесах живут славяне — упрямые и суровые люди. У них множество городов, полных золота, серебра, а также женщин и мужчин, которых можно сделать рабами.
Три десятка лет назад отец бека совершил набег на славянские земли. В отместку славянский князь Буревой, или как его называли хазары и ромеи — Бравлин, прошелся огнем и мечом по хазарским землям.
Много тогда с лица земли было стерто хазарских городов. Много хазарских мужчин и женщин попало в плен к славянам.
Поражение сильно ослабило Хазарию. Из фундамента, на котором зиждилась хазарская крепость, был вынут всего лишь маленький камешек, и казавшаяся несокрушимой крепость зашаталась, грозя обрушиться со страшной силой.
Соседи, словно голодные шакалы, впились в раненого зверя: ромеи начали спор о власти над крымскими провинциями Хазарии; халиф предъявил претензии; а там зашевелились авары.
И, казалось, весь мир восстал против хазар.
