Валентин Пикуль - Сын Аракчеева — враг Аракчеева
— Здравствуй, друг! Помнишь ты меня в мундире флигельадъютанта, а теперь полюбуйся, каков я в мужицкой рубахе.
Эх, жаль, что потерял ямскую шляпу с павлиньим пером… Уж такое красивое было перышко! Кто я? Теперь я беглец, бродяга.
Ушел тайным образом, от самого Белого моря питался христовым именем . Где копейку дадут, где хлебца отломят… Вот и возвратился я на родимое пепелище, в свои пенаты… Один!
Совсем один…
Гриббе из своего гардероба мог дать ему только дворянскую фуражку с красным околышем, но Шумский отверг ее:
— Не смеши ты меня, полковник! Каков же я станусь — при бороде и армяке с дворянской фуражкой на голове… Прощай, брат! Вряд ли мы когда свидимся. Пойду по Руси странничать…
«С тех пор я ничего уже не слышал о Шумском, — писал в 1875 году полковник в отставке А. К. Гриббе, — и не знаю, жив ли он теперь или давно погиб где-нибудь на большой дороге».
Между тем Шумский снова попался властям, которые вернули его в стены Соловецкой обители. Сохранилось его письмо от 1838 года к императору Николаю I, в котором он просил избавить его от монашества, но царь распорядился держать его в келье, а за прошлые заслуги на Кавказе велел выплачивать пенсию, как отставному офицеру… Шумский в 1851 году серьезно заболел, и монахи переправили его для лечения в Архангельск, где в городской больнице он и скончался.
Правда, есть глухие сведения, будто он умер не в Архангельске, а на Соловках лишь в 1857 году; когда англо-французская эскадра вошла в Белое море, чтобы бомбардировать стены Соловецкой цитадели, Михаил Андреевич Шумский — уже старик! — вспомнил былое, когда считался неплохим артиллеристом, и под его руководством древние монастырские пушки отвечали на залпы иноземной эскадры…
Но этот факт я оставляю без проверки…
***Тот же полковник А. К. Гриббе писал о Шумском: «Из него мог бы выйти человек очень дельный и полезный для общества; при отличных умственных способностях в нем было много хороших сторон — он был доброй и чувствительной души, трусость ему была чужда, а смелость его граничила с дерзостью, доходя иногда до безумия. Шумский погиб в том всероссийском горниле, в котором гибнет столько человеческих личностей, нередко очень даровитых».
Печальный рассказ предложил я тебе, читатель!
