Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха
— Так получилось,— устало ответил тот.— Зовите же кого-нибудь. Видимо, начальника поезда...
— Иду, сейчас иду,— заторопился машинист.— Кстати, выясню, кто сорвал стоп-кран. Почему стали.
Из будки вышел помощник машиниста Исуф Амшоков.
— Здравствуйте! Постой, постой,— сказал он, вглядываясь в перепачканное углем лицо Шукаева,— да ведь это
— Он самый, Исуф,— не дал ему договорить Жунид, протягивая руку.— Твой земляк!..
— Вот встреча! — разулыбался Исуф.— Как ты здесь очутился?
— Да вот так. Еду к месту службы.
— А это? — кивнул Исуф в сторону бандита.
— Дорожное происшествие... Кажется, ваш главный, наконец, появился?..
— Да, он.
К паровозу приближались начальник поезда и франтоватый Глинский. Вслед за-ними семенил проводник мягкого с двумя пассажирами. Жестикулируя, он показывал им на вагон-ресторан и что-то торопливо объяснял.
Шукаев улыбнулся:
— Это толстяк, конечно, сорвал стоп-кран,— сказал он.— А те двое, наверно, владельцы фибровых чемоданов...
* * *Всю свою сознательную жизнь Жунид Шукаев терпеть не мог канцелярщины во всех ее проявлениях. Это качество, само по себе, может быть, не такое уж плохое, приносило ему немало неприятностей в школе милиции, где от курсантов требовались не только знания, но и умение вести документацию, оформлять протоколы следствия и множество других бумаг. Правда, у Жунида была еще одна черта — упорство. И он научился всему, что нужно. Любить бумажную волокиту по-прежнему не мог, но управлялся с нею быстро и четко.
Ничего не забыл он и теперь, хотя это уже не было похоже на занятия в школе милиции. По всей форме составили протокол задержания вора, действительно оказавшегося Прутковым Борисом по паспорту, а по кличке — Буяном. Его отвели в свободное купе ревизора. Вещи, похищенные у пассажиров, сложили там ,же. Вручить их владельцам до заполнения соответствующих документов Шукаев не имел права.
Выслушав по этому поводу несколько не очень лестных реплик Глинского и других потерпевших, Жунид вежливым жестом показал, что разговор окончен.
— А вы знаете,— сказал проводник, когда пассажиры вышли,— я ведь вас за злодея принял. Что, думаю, за милиция, если по крышам шастает? Не иначе — переодетый жулик. Начальнику доложил... Тогда поезд и остановили... А вы, выходит, настоящий.
— Выходит,— усмехнулся Жунид.
Дверь купе поехала в сторону, и на пороге показался сотрудник ОПТУ в темно-сером кожаном реглане с одной шпалой в петлицах. Был он черноволос и смугл, глаза, окруженные мелкой сеткой морщин, смотрели устало и как будто равнодушно.
— Здравствуйте,— сказал он.— И поздравляю. Слышал уже о ваших успехах. Вот мое удостоверение.
Жунид пробежал документ глазами. Выдан он был на имя оперуполномоченного Краснодарского линейного пункта ОГПУ Георгия Галактионовича Мартиросова.
Шукаев тоже предъявил Мартиросову свои бумаги, передал изъятый у вора финский нож и протокол задержания.
— Дайте закурить,— подал голос сидевший в углу Прутков.
— Так это ты, Буян? — вглядевшись, отозвался Мартиросов.— Здорово. Понимаете,— повернулся он к Шукаеву.— Ведь я его без малого третий месяц разыскиваю... Типчик. А ну-ка встань!..
Прутков нехотя поднялся. Мартиросов расстегнул на нем ватник.
— Так и есть. Брюки и пиджак снял с Петьки?!
Ни один мускул не дрогнул на лице Буяна. Он пожал плечами и спокойно ответил:
— Не возьму в толк, о чем вы. Костюм энтот в воскресенье на толкучке купил. Можете так и записать. О Петьке вашем не слыхал...
— А нож? — Мартиросов слегка подбросил финку на ладони.
— Что нож?
— Чей?
— Почем я знаю,
— Не знаешь, значит. А вот Володя Яшкин, его около часа назад взяли на станции, кое-что рассказал о новогоднем вечере в паровозном депо...
— Не темни, начальник, не поймаешь,— вяло сказал Прутков.
— Ладно. Потом поговорим. Пока подумай. Есть над чем.
Мартиросов сел рядом с Жунидом.
— Дайте закурить,— снова попросил Буян.
— Развяжите его,— велел оперуполномоченный проводнику.— На, кури! — И бросил на столик пачку «Нашей марки».
Жунида между тем все больше тревожила мысль о рыжем пареньке. Как помочь ему? Было в нем что-то жалкое и наивное. Надо бы выяснить сначала, каким образом попал он в такую компанию?
Поезд подходил к узловой станции. Проводники заканчивали уборку в вагонах. Пассажиры суетились возле своих вещей, оживленно переговариваясь.
Шукаев, попрощавшись с Мартиросовым, отправился в свой вагон. В служебном купе Игнатов пересчитывал постели. Рыжий парнишка сидел возле окна.
— Ну, спасибо тебе, браток, за правду,— сказал Жунид садясь.
— Значит, парень не совсем отпетый? — резюмировал Игнатов, с любопытством поглядев на Жунида.— Вот, пожалуйте, тут фамилии тех двух прописаны, которые избили его Не понравились они мне что-то.
— Некогда с ними возиться,— кладя бумажку в карман, ответил Шукаев.— Скоро станция...
— Ну, дело ваше, я пойду пока билеты пассажирам раздам,— сказал проводник и вышел.
— Как зовут? И откуда ты родом? — спросил Жунид паренька
— Дуденко моя хвамилия,— охотно отвечал тот.— Семен Родионович Дуденко. С Елизаветинской мы, що в десяти верстах от Краснодара.
— Родители есть?
— Отца не помню. А мать недавно померла...— Покопавшись в кармане, Семен вдруг вытащил связку железок, назначение которых «неспециалисту», пожалуй, невозможно было определить, и протянул их Шукаеву.
— Возьмить, дядько. Мабуть, сгодятся они вам... не придется ни у кого больше ключей просить... Это Буяновы «волчата»...
Жунид, взяв отмычки, некоторое время задумчиво рассматривал их. Набор был изготовлен искусной рукой. Особенно один инструмент, состоящий из пяти стальных пластин разной формы.
— Давно ты у Пруткова?
— Ни, недавно. С неделю, мабуть..
— Так... Сколько же вы дверей в поезде открыли этими «волчатами»?
— Та ни одной. Не треба було Я ж с вечеру в вагоне. Спал под лавкой.
Шукаев усмехнулся, поймав себя на мысли, что ему никак не хочется расстаться с этим уникальным в своем роде набором. Даже в музее МУРа в Москве не видел он таких инструментов. Кстати, по существовавшему тогда уголовно-процессуальному кодексу, отмычки эти, не будучи использованными непосредственно в деле, не являлись вещественным доказательством по нему, и приобщать их к делу не требовалось.
— Ладно,— не очень уверенно сказал Жунид.— Я возьму. А ты вот что. Говори там всю правду. Я предупредил оперуполномоченного, чтоб к тебе отнеслись полегче, если... конечно, заслужишь. А вообще — желаю не попадать больше на воровскую дорожку. Парень ты, по-моему, ничего... Бить тебя только некому...
— Нашлось же кому,— вздохнул Семен, почесывая спину.— Спасибо вам на добром слове, дядько.
В купе вошел милиционер, козырнул.
— Вы от Мартиросова?
— Так точно!
— Отведите! Передайте оперуполномоченному, что Дуденко будет говорить... Словом, даст показания по делу Пруткова.
— Слушаюсь!
* * *Пока Шукаев сдавал Семена Дуденко с рук на руки конвоиру, состав подошел к Краснодарскому вокзалу. Пассажиры запрудили проход. Жунид вышел вместе со всеми, захватив саквояж полной блондинки.
Меньше всего на свете Жунид любил шумное изъявление благодарности. Блондинка с родинкой, казалось, задалась целью привлечь как можно больше любопытных. Театрально подкатывая подведенные карандашом глаза, она трясла руку Шукаева:
— Огромнейшее вам спасибо! Вы были просто великолепны!..
Перрон быстро пустел. Возле третьего вагона, кроме соседей Жунида по купе — высокого мужчины с усиками и сухопарой женщины в пенсне, уже никого не было. Они оба, видимо, сопровождали экзальтированную блондинку. Жуниду стало неловко.
— Не стоит, право,— остановил он ее излияния.— Ни чего особенного ведь не произошло...
— Нет, что вы,— вмешался высокий.— Мы тоже очень рады за Клавдию Дорофеевну. Разрешите уж и нам представиться: Шагбан Сапиев, экспедитор облпотребсоюза... к вашим услугам...
— А моя фамилия — Воробьева, Антонина Ивановна,— подошла женщина в пенсне.— Знаете, никак не ожидала, что почти трое суток буду ехать с самим Шерлоком Холмсом...
Тонкие губы ее улыбались, но глаза смотрели холодно и безразлично. Шукаев уловил насмешку.
— Извините, но мне пора.
— Нет, нет,— снова вцепилась в него Клавдия Дорофеевна — Так вы от нас не уйдете...
В это время неподалеку остановился «пикап». Из машины вышел плотный, невысокого роста человек в сером бобриковом пальто и такой же кепке. Жунид обратил внимание на его густые, черные, сросшиеся на переносице брови. Казалось, над глазами у него приклеена черная бархатная ло-лоска. «Не каждый день увидишь такие брови»,— подумал Жунид. Незнакомец направился к вагону и остановился сбоку от Клавдии Дорофеевны.
