Наталья Павлищева - Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник)
– Ништо, спеленаем потуже, выровняется.
Мальчик не знал, что это о нем, о его «неправильной» ноге. Для него все слова еще были пустыми звуками, но уже пришла и больше не отпускала боль. Она сопровождала каждое пеленание, каждое прикосновение к больной ножке…
Повитухи ли недоглядели, или никто не был виноват, только остался Ярослав на всю жизнь хромцом. Думали, что и вовсе ходить не сможет.
Смог, пересилил свою всегдашнюю боль. Помог в этом Блуд – кормилец и защитник на многие годы. Он был воеводой у предыдущего князя Ярополка, помог Владимиру обманом выманить своего князя из Киева, а потом из Родни, где тот укрылся. Конечно, Блуд прекрасно знал, что за этим последует, Владимир попросту убил Ярополка. Но сделать Блуда своим воеводой не мог, не по правилам.
Тогда князь предложил воеводе стать кормильцем (воспитателем) маленького Ярослава. Кормилец должен находиться рядом с княжичем всю жизнь, оберегая и наставляя. Именно благодаря Блуду сложился характер Ярослава, во многом весьма противоречивый, но благодаря Блуду же князь вообще встал на ноги, не оставшись вечным калекой-сидельцем.
Блуд некоторое время смотрел на маленького Ярослава чуть прищурившись, потом посопел и хмуро поинтересовался у мамки:
– Не ходит?
– Не… сиделец он.
– Чего?
– Да, видать, при рождении что повредил, али после не так взялись. Только на правую ножку не встает. Зато ползает ловко.
Ярослав действительно передвигался, шустро перебирая ручонками, но и тут как-то бочком, стараясь поменьше опираться на калечную ножку. Он подполз по толстому ковру ближе к Блуду и поднял на гостя голову. Хотя какой теперь Блуд гость, если князь Владимир ему поручил воспитывать своего второго сына?
На бывшего воеводу глянули такие по-детски доверчивые глаза, что бывалый воин дрогнул, почувствовав, что этот малыш такой же изгой среди остальных, как ныне он сам среди Владимировых прихвостней. Блуд вдруг понял, что навсегда связан с этим мальчонкой, будет оберегать и защищать его, сколько хватит сил. Подхватил малыша на руки, хотел поставить на ножки, но вовремя сдержался, напротив, подкинул повыше, поймал, крепко держа под мышки. Ярослав заверещал от восторга, засучил в воздухе голыми пятками. Вокруг мальчика только няньки, те ни за что такого не сделали бы, а отец к нему не захаживает, не любит или боится ущербности сына…
С этой минуты и зародилась меж двумя такими разными людьми – взрослым, умудренным житейским опытом, теперь уже бывшим воеводой и калечным малышом-княжичем – взаимная привязанность. Блуд стал для Ярослава дороже собственного отца, во многом помог ему, во многом повлиял на характер и поступки будущего великого князя. Не всегда достойно, не всегда так, как надо, но кто знает, как сложились бы нрав и судьба Ярослава Владимировича, прозванного потомками Мудрым, не окажись с малых лет его воспитателем бывший воевода Блуд? А вместе с Ярославом и судьба всей Руси.
* * *– Княгиня! – Девка осторожно тронула за плечо недавно заснувшую Рогнеду. Та подскочила, села, испуганно тараща глаза:
– Что?! С детьми что?
Девка наклонилась ближе к уху, что-то зашептала. Рогнеда, даже не дослушав, бросилась вон из ложницы, босая, раздетая. Девка следом, по пути накидывая на плечи хозяйки большой плат – негоже княгине бегать даже по терему простоволосой и с голыми плечами. Конечно, хороша хозяйка, слов нет, но не казать же даже такую красоту чужим людям!
– Куда?! Не пущу! – Рогнеда загородила путь Блуду, державшему в руках сверток.
– Ты что? Не кричи, дите разбудишь! – Блуд оторопел от ее наскока и просто не знал, что сказать.
– Куда ты его? – уже почти беспомощно спросила Рогнеда.
– Ты хочешь, чтобы сын ходил?
Ответом был только кивок, княгиня смотрела на воспитателя своего малыша широко раскрытыми глазами. По тому, как бережно держал завернутого во множество пеленок и одеял Ярослава его кормилец, женщина уже поняла, что ребенку ничего не угрожает, но все равно отпустить маленького сынишку даже с Блудом куда-то в неведомое не могла.
– Я человеку снесу, он посмотрит, слово скажет, потом будем дальше думать.
– Я с тобой!
Блуд отрицательно покачал головой:
– Нельзя, при тебе и говорить не станет. И потому как княгиня, и потому как мать. – Видимо, на лице красавицы Рогнеды отразилась такая мука, что Блуд не выдержал и уже мягче добавил: – Вернусь, все подробно расскажу. Иди в свою ложницу, негоже так-то разгуливать. Иди.
Молодая женщина послушалась, отправилась к себе, низко опустив голову, но через шаг остановилась, глядя вслед уносившему ее дорогого сыночка кормильцу. Девка рядом переминалась с ноги на ногу на студеном полу, холодно все же, зима. А Рогнеда не замечала ни холодных досок под ногами, ни тянувшего откуда-то ледяного сквозняка, ее глаза провожали драгоценный сверток в руках у Блуда. Только когда тот скрылся за глухо хлопнувшей дверью, она вздохнула и наконец отправилась обратно в ложницу – ждать возвращения кормильца. Совершенно озябшая девка поспешила следом.
Блуду было очень жаль такую красивую, такую норовистую княгиню. Ничего, еще два сына есть кроме Ярослава, может, и другие будут… – почему-то успокоил он сам себя, словно это его забота – рождение наследников князя Владимира.
Но раздумывать некогда, мало ли кто еще по пути попадется, надо скорее в каморку к Славуте, куда, небось, и волхв уже пришел… Сам виновник всех переполохов спал внутри свертка, сладко посапывая и не ведая, что творится вокруг него.
* * *Двор заливал свет полной луны, желтоватой, в пятнах, на ней вроде даже человечий лик виднелся. Блуд и раньше не слишком любил круглую луну, а теперь так вовсе поежился. Хорошо, что идти недалеко. Славута ведал у князя Владимира лошадьми, а потому его избенка стояла совсем рядом с конюшней. В ней устойчиво пахло конским потом, кожей от упряжи и какими-то травами – Славута умел понемногу лечить и животных, и людей. Но не к самому Славуте на сей раз спешил Блуд, а к его необычному гостю, уже пришедшему по просьбе бывшего воеводы.
От дыхания изо рта вырывались клубы, снег под ногами поскрипывал на морозе. Где-то далеко лаяла собака. Этот лай в ночи всегда вызывал у Блуда тоску, словно он оставался один-одинешенек в целом мире. За первой забрехала вторая, подхватили еще несколько. Потом лай вдруг смолк, видно, псы убедились, что возмутительнице спокойствия просто что-то приснилось. В собачьем братстве всегда так, они сначала поддержат на всякий случай, а потом разом успокоятся.
Стараясь не трясти драгоценную ношу, чтобы Ярослав не проснулся и не заорал во все горло, как он это умел, Блуд торопился к избе Славуты. Хозяин, видно, ждал под дверью, распахнул сразу, необычный гость и стукнуть не успел. Кивком показал на вторую открытую дверь.
Из стылых сеней Блуд шагнул внутрь небольшой избушки. Славута жил один, а потому много места не имел, одному-то что, одному и каморки хватит, зато отапливать легче. Конюх пропустил воспитателя с его ношей внутрь, а сам поторопился выйти обратно в холодные сени.
Внутри было темно и тихо. Сначала даже показалось, что никого нет, но, как только глаза чуть привыкли, Блуд увидел на лавке подле стола высокого, крупного человека. Его волосы были с легкой проседью, а потому выделялись по сравнению с седыми усами и бородой. Это поразило Блуда: обычно наоборот, борода и усы остаются темными, когда голова уже седа.
Но раздумывать некогда, да и ни к чему, не за тем пришел. Человек встал, чуть склонил голову в знак приветствия:
– Здрав будь. Давай своего княжича, посмотрю его ножку…
Блуд не удержался, чтобы не покоситься на Славуту, поспешно закрывшего за ним дверь в избу – экий болтун! Просил же не говорить, что за дитя, думал выдать за своего внука. К чему княжью тайну всем выбалтывать? Достаточно и того, что глупые мамки языками молотят, точно птицы крыльями на лету.
Но возмутиться не успел, волхв усмехнулся:
– Зря на Славуту мыслишь, не говорил он мне ничего.
Кажется, Блуд растерялся, ведь он вслух ничего не сказал. Волхв снова усмехнулся:
– Невелика бы мне была цена, коли не понял тебя без слов. Не трать время, там мать ждет не дождется. Давай своего воспитанника.
И снова Блуд поразился всезнанию волхва: о матери-то как узнал? А тот спокойно распеленал Ярослава, принялся внимательно осматривать малыша. Удивительно, но проснувшийся мальчик не заорал и даже совсем не испугался склонившегося над ним человека, напротив, вцепился тому в бороду и потянул к себе изо всех сил. Это не рассердило волхва, он спокойно освободил бороду из цепких пальчиков Ярослава, перевернул его на животик, потом на один и на другой бок. Внимательно осмотрел ножку.
Все это время Блуд не сводил глаз с рук волхва и со своего воспитанника, готовый в любой момент прийти ему на помощь.
– Следишь за мной, точно мамка-нянька. Не бойся, не обижу.
Человек укрыл Ярослава пеленками, сел на лавку, чуть задумался. Блуд чувствовал, что торопить не следует. Немного помолчав, волхв вздохнул:
