Николай Струтинский - На берегах Горыни и Случи
— Разреши, я его разоружу.
— Не спеши, — удержал я брата.
Лесник осмотрелся и вошёл в дом. Вот тогда я приказал:
— Всем оставаться на местах, в случае необходимости прикрывать меня!
Когда я зашёл к леснику, он сидел в кухне за столом и завтракал. Винтовка стояла в углу.
Хозяин удивился, увидя в своём доме незнакомого человека, и сразу потянулся к винтовке. Но я опередил его движение.
— Разве так встречают гостей? Лесной страж покосился на меня.
— А зачем тебе понадобилась винтовка? Значит, пришёл не с чистым сердцем!
— Зла никакого не причиним, если по добру отдашь оружие, — успокоил я хозяина. — Сколько лет в этих местах маешься?
— Три десятка будет.
— Ходил без оружия?
— Без оружия.
— А теперь немецкую винтовку дали для чего?, Чтобы земляков предавал!
Лесник молчал.
— А мы этой винтовкой будем бить фашистов! Понял?
— Понял…
Взяв винтовку, я предложил ему сдать боеприпасы. Он вытащил свёрток с патронами и передал мне.
— Все отдаю, подчистую…
Захватив винтовку и несколько сот патронов, я приказал, чтобы лесник кратчайшим путём проводил нас к соседу на другой участок. Услышав это, жена лесника расплакалась, просила отпустить мужа. Пришлось заверить женщину, что, если она не донесёт на нас, её муж через час будет дома.
Ростислав и Володя остались тут же, в засаде: а вдруг перепуганная женщина вздумает бежать за помощью? Кроме того, в случае появления полицейских братья должны были отойти и произвести два винтовочных выстрела. Для нас это послужит сигналом.
Проделав двухкилометровый путь, я с Жоржем, в сопровождении лесника, пришёл к его соседу.
— Ты стой здесь, а я зайду, — сказал я Жоржу.
И до чего же я был удивлён, когда увидел в доме уже знакомую мне картину: за столом сидел мужчина средних лет, а под стеной стояла винтовка. Этот лесник оказался более сноровистым. Почуяв в моём приходе что-то недоброе, он как рысь кинулся к оружию. Но я успел сбить его с ног и вырвать десятизарядку. Вот только теперь он по-настоящему растерялся и взмолился:
— Если она вам нужна, — показал рукой на винтовку, — берите. Только, прошу вас, не убивайте меня. Я же ничего плохого людям не делаю.
А зачем тебе винтовка? Может, для обороны от немцев?
Лесник потупил глаза. Потом выпалил:
— Клянусь своими детьми, больше угождать немцам не буду.
— Смотри! А то пожалеешь!
Когда мы собрались уходить, лесник попросил дать ему расписку.
— Какую расписку?
— В том, что оружие отобрали.
Мы рассмеялись. А он объяснил:
— Иначе не сдобровать мне.
— Ну, раз такое дело, получай.
На листке бумаги я написал, что по воле народа у лесника изъята винтовка и патроны к ней.
Обрадованный этим, лесник аккуратно сложил бумажку и сунул в карман.
Поздно ночью мы зарыли в лесу оружие и пошли домой. Отец с нетерпением ожидал нас.
— Всё благополучно? — спросил, как только мы появились во дворе.
— Да, отец.
— Молодцы! — похвалил он нас. — Значит, мы имеем уже две винтовки, винтовочный обрез, две тысячи патронов и восемь гранат. Отлично! Теперь можно уйти в лес и начать вооружённую борьбу с фашистами!
Наш арсенал неожиданно пополнился. Мой знакомый Михаил Цупрук сообщил: вблизи Бабинского сахарного завода брошены разбитые танки. На каждом из них остались пулемёты.
— Надо бы туда добраться чем поскорее. Дело стоящее! — воскликнул Жорж.
За трофеями отправились Михаил Цупрук, Жорж и меньший брат Володя. Возвратились они через неделю.
— Сняли всего один пулемёт, — рассказывал Жорж. — Не было зубила, молотка, ключей. Работали только ночью, чтобы никто не увидел. Если пойдём с инструментом, то снимем ещё три-четыре пулемёта.
— А где тот, что принесли?
— Зарыли!
Через несколько дней мы вчетвером отправились к месту недавних боёв. С инструментом дело пошло веселей. Весь день рубили болты, откручивали гайки.
Танки находились на небольшой возвышенности. Это позволяло нам одновременно вести наблюдение за местностью.
Мы видели, как по ленте асфальта мчались со стороны Ровно в Киев открытые легковые автомобили. Видимо, офицеры гитлеровской армии перебрасывались на фронт. Они были в форме и даже в белых перчатках.
— Словно на прогулку едут! — возмутился Жорж. — Неужели им так всё сойдёт?
— Нет, братишка, борьба только начинается!
К вечеру успели снять два пулемёта.
Итак, мы стали обладателями трёх пулемётов. С наступлением сумерек откопали ранее спрятанный Жоржем пулемёт и двинулись в обратный путь через Рясники. Большое село притихло, будто вымерло.
— Давайте здесь отдохнём, — предложил Жорж. Все согласились.
Подошли к знакомому дому. Постучали в окно. Чьё-то лицо прильнуло к стеклу, присмотрелось. Затем щёлкнул засов и в приоткрытой двери появилась женщина. Это была тётя Тоня. Я объяснил, что привело нас к ней в такую пору, попросил разрешения переночевать на чердаке.
— Пожалуйста, там есть сено и солома. Отдыхайте, родненькие.
Мы расположились на ночлег. Но уснуть не могли. Всё казалось, что нас заметили и сообщили в полицию. Я уже представлял себе, как оцепят дом и завяжется бой…
И тут я действительно услышал шёпот брата:
— Коля! На чердак кто-то забрался!
Я вскочил на ноги. Перед глазами маячил силуэт мужчины. Кто он? Что ему здесь нужно? Я готов был обороняться, но мужчина и не думал на меня нападать. Он присел на корточки и тихо сказал:
— Не бойтесь, ребята, я военнопленный, живу у вашей тётки. Моя фамилия Горбань.
На чердак поднялась и тётя Тоня.
— Это хороший человек, — уверяла она. — Он вам кое в чём поможет. Вы тут поговорите, а я пойду приготовлю завтрак.
Так и не довелось уснуть. Оставшиеся до рассвета часы мы проспорили. Горбань отговаривал нас от партизанщины. Не лёгкое это дело, пытался убедить он, зазря отдадите свои жизни. Силища у немца несметная!…
Горбань собрался уходить, но тут увидел торчавший из соломы ствол пулемёта.
— Что это?
— Ничего особенного, собираем железо на металлолом, — Жорж переглянулся с братьями.
Горбань хмыкнул.
— Интересный металлолом вы собираете!
— Сняли негодный пулемёт с обгоревшего танка.
— Довольно, хлопцы, шутить! Я инженер, меня не проведёшь. Должен сказать по совести, нехорошим делом вы занялись…
И снова стал убеждать:
— Одумайтесь, пока не поздно, иначе погибнете! Немец захватил уже всю Украину и Прибалтику!
— А вы на что надеетесь? — спросил я у Горбаня. — Разве не погибнете от бездействия? Погибнете. У нас есть хоть надежда на лучшее, за него и дерёмся. А вот вы вначале пойдёте к фашисту в услужение, а потом он вас и сожрёт.
— Да, но вы рискуете больше. А польза какая? — Все равно земной шарик не перевернёте.
Нам надоели россказни этого «хорошего человека», и я резким тоном спросил у него:
— С этим вы к нам и пришли?
— Поймите меня правильно, мне вас жаль — и только!
Я убедился, что перед нами окончательно деморализованный тип. И всё-таки в моей груди закипела злость. Он знает, наверное, не меньше нашего, как глумится враг над народом. И что же предлагает? Смирение!
И когда Горбань ушёл, мы все почувствовали облегчение.
Вечером мы все повидали родную сестру — Марию. Она узнала о нашем приходе от тёти Тони и сразу прибежала.
— Дорогие мои братики, чего вас сюда занесло? — со слезами на глазах сестра целовала каждого из нас. — Я картошки сварила с салом, кушайте, родненькие. И огурчиков принесла. Кушайте!
Тётя Тоня молчала. Видно, она переживала за Горбаня.
— Не обижайтесь на него, — наконец промолвила, — он не хотел вас обидеть, извинения передаёт.
— Его извинения нам не нужны. Человек он взрослый и знает, что к чему.
Прощаясь с Марией, я шепнул ей: «Передай мужу, Александру, ждём его возле кузни».
— Хорошо! Передам! — и обратилась к хозяйке: — Спасибо, тётя Тоня, за ваше доброе сердце, за приют моим братьям. До свидания!
В сумерках мы пересекли пастбище и вышли к месту встречи с Александром Демьяновичем Болещуком.
— Вы здесь! А я уже волновался. Думал, не дождались меня, — с такими словами вместо приветствия подошёл к нам Александр. — Идёмте в овраг, а то, чего доброго, нас заметят.
По дороге Александр крепко пожал нам руки. Мы всегда ценили его добросердечие и преданность. Узнав о нашем решении бороться с фашистами организованно, он согласился помогать, пообещал раздобыть оружие. Но тут же упрекнул:
— Ребята, маловато вас… Что же это — раз-два — и обчёлся!
— Ничего, дайте только срок: будет вам и белка, будет и свисток!
— Вот, вот. Надежда на время. Мне тоже думается, будет у вас и белка, и свисток…
Добродушное отношение Александра, его напутственные слова вселяли бодрость. Мы были благодарны Александру именно за это.
На лодке переплыли на противоположный берег и взяли курс на восток, к Пустомытовскому лесу.
