Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
– А что, княжич, не страшит тебя неприятель? – спрашивал Рерика здоровенный воин по имени Светозар, поигрывая огромной булавой. В сражения он всегда ходил без шлема и панциря, прикрываясь только звериной шкурой; бился в первых рядах и каким-то чудом выходил из сражений целым и невредимым. Сейчас он, сверкая белозубой улыбкой, влюбленно смотрел на княжича и явно хотел его позабавить и удивить своей силой.
– Саксы не раз приходили на нашу землю и получали достойный отпор! – выпячивая грудь вперед, ответил Рерик.
Окружавшие воины одобрительно засмеялись, а Светозар, указывая на одного из защитников, проговорил со смехом:
– А вот Оляпкой, как видно, овладела медвежья болезнь. Не успевает за ним дверца нужника закрыться, как он снова бежит в него!
– Съел я чего-то в завтрак, вот и гоняет, – оправдывался тот под дружный хохот.
– А что, братцы, все ли заготовлено для отражения неприятеля? – спросил Годлав, не убирая со своих тонких губ улыбку: уж больно по душе ему пришлось настроение его воинов!
– Все занесли. Уложено честь по чести! Встретим как надо ворога! – со всех сторон послышались голоса.
Князь двинулся дальше. На пути ему встретились отдыхавшие на вязанках хвороста мальчики примерно одних лет с Рериком. При виде княжича они соскочили со своих мест и окружили его со всех сторон; некоторые трогали за плащ, другие за панцирь, а один самый бойкий взял в руки конец меча и спрашивал, недоверчиво кривя губы:
– Это что же – взаправдашний?
– Конечно, самый настоящий меч, – отвечал Рерик.
– А почему он такой маленький?
– Я тоже несильно вырос.
– Тоже мне! Может, у меня дома побольше твоего меч лежит…
– А чего же тогда с собой не взял?
– Так он – тятькин!
Все засмеялись, а Годлав стал раздавать ребятишкам медовые пряники. Он знал, что они несколько дней подряд таскали хворост из ближайшего леса, таскали не жалея сил, надрываясь на непосильной работе, и что скоро эти вязанки понадобятся при обороне города.
Годлав вместе с сыном обошел всю стену, со многими защитниками поговорил, с другими перемолвился несколькими фразами и чувствовал все более и более всеобщую объединенность сотен и тысяч людей перед лицом общей опасности, и он верил, что все они – от мала до велика – встретят эту опасность стойко и мужественно и что сам тесно связан с ними, надолго и прочно.
После обеда во весь дух примчались дозорные: в лесу показались отряды саксов! Все молча и напряженно всматривались в дорогу, ведшую на северо-запад, именно оттуда обычно заявлялось войско германцев. И – точно. Из чащи поодиночке стали выныривать легковооруженные всадники. По всей видимости, это был дозор противника. Саксы сидели на низкорослых лошадях германской породы; неказистые с виду, они были крайне неприхотливы и выносливы в походах, славяне часто закупали и использовали их в военных действиях.
Всадники числом около полусотни выехали на луг и остановились оглядываясь. Затем осторожно, медленно рассредоточились и направились к крепости. Годлав рассмотрел их вооружение. На воинах были кожаные защитные куртки, наверняка подшитые металлическими пластинками; на левом боку висели короткие прямые мечи, в левой руке они держали маленькие прямоугольные щиты, в правой – пики. Головы их были непокрытыми, и длинные волосы развевались на ветру.
Саксы приблизились на безопасное расстояние к крепости и стали разглядывать ее. Защитники молча рассматривали врагов. Стояла тишина, даже слышно было, как в лесу перекликались встревоженные сороки.
И вдруг из леса выехали три телеги, каждая из которых была запряжена парой лошадей. На телегах размещались какие-то механизмы, скрытые под набросанными на них шкурами животных. Телеги сопровождались двумя десятками пеших воинов. Опытным взглядом князь определил, что под шкурами были скрыты машины, метавшие на большое расстояние жерди с железными наконечниками, ими саксы легко пробивали заборы над крепостными стенами и наносили большой урон защитникам. Он наклонился к сыну.
– Рерик, видишь эти повозки?
Рерик, зоркими совиными глазами рассматривая скопление телег, ответил резким дискантом:
– Вижу, отец. Это против нас привезли орудия-вороги?
– А что это за орудия, по-твоему?
Мальчик наморщил лоб, на мгновение задумавшись, ответил:
– Думаю, будут стрелять копьями!
– Почему так считаешь?
– Длинные очень. Те, что бросают камни, покороче будут.
Годлав удовлетворенно кивнул головой:
– Правильно мыслишь, сын. Будут бросать пики, но только из заостренных жердей.
– А почему они следом за разведчиками выехали, папа?
– Я сам над этим думаю, – медленно ответил князь. Действительно, все осадные орудия в любом войске двигаются где-нибудь сзади, в крайнем случае, в середине колонны. Как эти три телеги оказались в передовом отряде и с какой целью, совершенно непонятно. Может, саксы замыслили какую-то каверзу, и в этом неожиданном шаге таится какое-то коварство?
Годлав оглядел окрестности, надеясь найти какой-нибудь признак, по которому можно было бы раскрыть замысел противника. Но ничего подозрительного не заметил. Перед крепостью крутились на лошадях разведчики неприятеля, да стояли эти три злополучных военных орудия, невесть зачем оказавшиеся вблизи крепостных стен…
И тут князя осенило: это та безалаберность, которую порождает каждая война, когда по каким-то неведомым причинам путаются военные планы и проигрываются сражения, когда перемешиваются подразделения войск, когда на пустом месте возникает неразбериха во вроде бы отлаженном военном хозяйстве. Вот как, видно, все произошло сейчас: наверняка ездовые где-то отстали или заблудились, проселочными дорогами решили сократить путь, спешили, гнали лошадей и нечаянно оказались прямо перед городом Рериком. И теперь стоят в растерянности, не зная, что предпринять. Этим промахом противника нельзя не воспользоваться!
– Саксы допустили ошибку, и мы их за это накажем! – быстро проговорил Годлав сыну и подозвал начальника конного отряда.
– Бери две сотни и немедленно ударь по противнику! Да захвати факелы, чтобы сжечь орудия!
Тот молча кивнул и быстро сбежал по лестнице. Послышались команды, всадники вскочили на коней. В это время был спущен мост через ров, открылись крепостные ворота, на простор вырвалась лава конницы и стремительно помчалась на противника.
При появлении всадников саксы стали заворачивать коней и проворно направились к лесу. Но и возницы телег начали повертывать телеги, они торопились, а повозки сцепились оглоблями и колесами и загородили въезд в лес. Тогда конники кинулись в чащу и тотчас наткнулись на засеку, которая была устроена в незапамятные времена против внезапных нападений противника: срубленные на высоте человеческого роста, поваленные деревья перепутались стволами и ветвями и через них не только конный, но и пеший воин не мог пробраться. Всадники стали метаться из стороны в сторону. Общую сумятицу усугубила прислуга орудий, беспомощно пытавшаяся растащить телеги. Тут их и застала конница бодричей. Послышался боевой клич:
– Со-ко-лы-и-и-и!
Всадники налетели на врагов, и началась страшная рубка. Защитники крепости видели, как сбились в кучу всадники, засверкали на солнце мечи, донесся звон металла, яростные крики, конское ржание…
Схватка закончилась так же быстро, как и началась. Большая часть саксов была изрублена, немногие сумели скрыться в лесу, по лугу носились кони, потерявшие своих седоков. От факелов задымились повозки, скоро пламя охватило их со всех сторон, сухое дерево горело высоким ярким пламенем.
И тогда на стенах началось ликование. Все понимали, что это была всего-навсего маленькая победа, но она вселила в сердца надежду на счастливую оборону: раз началось с успеха, значит, и завершение станет удачным! Некоторые не выдержали, выскочили за ворота, кидались к конникам, обнимали их, шли рядом с их стременами.
Разбежавшихся коней без седоков повылавливали и загнали в крепость, ворота были затворены и заперты, мост поднят.
Часа полтора перед крепостью было тихо и безлюдно. Но вот из леса стали выезжать конники, их становилось все больше и больше, они постепенно окружали крепостные стены со всех сторон. За конницей начали выходить пешие войска, выезжали телеги с осадными орудиями, а также груженные различной поклажей. Прибывшие неторопливо, по-деловому стали располагаться на лугу: распрягали лошадей и пускали их кормиться травой, разгружали привезенные припасы, ставили палатки из кожи, возводили шалаши. Скоро большая часть неприятельских воинов выдвинулась к крепости и на расстоянии чуть больше полета стрелы стала копать ров и возводить вал. В лесу застучали топоры, враги тащили бревна и ставили их наверху вала заостренными концами вверх. Вокруг города воздвигались осадные сооружения. Защитники с мрачным видом следили за всеми приготовлениями неприятеля.
