Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Фаббри Роберт

Фест отдал команду. Рог протрубил сигнал. Триста мечей со звоном ударили о щиты. Выставив их перед собой и отведя лезвия за правое бедро, три сотни солдат сделали шаг левой вперёд и развернулись чуть боком, готовые выполнить свою смертоносную работу.

— Кажется, начало доходить, — заметил из-за щита Магн, удивлённый слаженностью манёвра.

— Просто они жаждут крови, — ответил Веспасиан, глядя, как от толпы отделился какой-то коротышка. — Похоже, это тот самый подстрекатель, о котором рассказывал Менахем. А он смелый, коль не побоялся выйти вперёд.

— Кто здесь командир? — крикнул он, обращаясь к римлянам.

— Я! — крикнул в ответ Веспасиан и тоже сделал шаг вперёд, однако щита не опустил.

— Встретимся в центре площади, — предложил еврей и на кривых ногах зашагал ему навстречу.

— С какой стати мне встречаться с тобой, еврей? — спросил Веспасиан. Заносчивый коротышка не понравился ему с первого взгляда. — Скажи своим людям, чтобы они опустили оружие. Тогда и поговорим.

— Ты Тит Флавий Веспасиан, квестор этой провинции?

— Да, это я, — ответил Веспасиан, слегка удивившись.

— В таком случае, квестор, тебе есть смысл выслушать меня, — заявил кривоногий коротышка, останавливаясь посреди площади.

Увы, выбор у Веспасиана был невелик: либо выслушать еврея, либо немедленно начать бой. Он шагнул вперёд. Интересно, что такого ему может сказать этот самоуверенный коротышка?

— Моё имя Гай Юлий Павел, я римский гражданин, — начал тот. С нагловатой усмешкой он вытащил из висевшей на поясе сумки свиток. — У меня с собой приказ первосвященника Иерусалима, утверждённый от имени императора прокуратором Иудеи Пилатом и прокуратором Египта Флакком. Под ним также поставил свою подпись твой непосредственный начальник, наместник этой провинции Север Севериан, когда в прошлом месяце приехал к нему в Гортину просить разрешения сделать мою работу в этой провинции. Теперь ты меня выслушаешь?

Веспасиан смерил самодовольного коротышку пристальным взглядом. Правое ухо частично отсутствовало. Похоже, это и есть тот самый подстрекатель.

— Мне наплевать, кто подписал твой клочок папируса, еврей! — прорычал он в ответ, не в силах скрыть свою неприязнь. — Ты подстрекал местное население к беспорядкам, на твоей совести трёхдневный погром и смерть десятков людей. Интересно, кто же дал тебе такие полномочия?

— Мне дано право делать всё, что я сочту нужным, дабы искоренить ересь, которую проповедовал Иешуа и которую его последователи именуют «Путь». Далее, я должен приложить все усилия к тому, чтобы евреи, живущие в крупных колониях, поняли: новый культ вредоносен и станет для богоизбранного народа причиной страданий.

— Вроде той чепухи, которую ты распространяешь про неурожай сильфия?

Павел хитро посмотрел на него.

— Если это помогает достичь того, что угодно богу, ложь становится правдой.

— Покажи мне этот свой ордер.

Павел протянул свиток Веспасиану. Тот убрал меч в ножны и взял его в руки.

— Я, Кайафа, первосвященник евреев, — начал он читать вслух, — верный подданный императора Тиберия, разрешаю Гаю Юлию Павлу прибегать к любым средствам, какие он только сочтёт нужными, с тем, чтобы искоренить учение Иешуа Бар Иосифа, которое угрожает миру и спокойствию императора, как здесь в Иудее, так и в еврейских колониях в других провинциях. — Веспасиан посмотрел на подписи. — Кайафа, Пилат, Флакк и Севериан.

— Вот видишь, квестор. Я — важная особа с влиятельными покровителями. Я успешно выполнил свою задачу в Цезарее [6] и Александрии, и вот теперь почти завершил её в Кирене. И как только завершу, так сразу вернусь на Восток.

— Тебе никто не давал права убивать людей.

— Это не убийство, это казнь, — возразил Павел. — Более того, это наше сугубо внутреннее дело. Я уже казнил проповедника, Шимона Киренского. Сейчас в одном из этих домов за моей спиной спрятались жена Иешуа и его дети. И пока они живы, они будут и дальше распространять его лживое учение. Поэтому, квестор, позволь мне исполнить божью волю. Как только та будет исполнена, обещаю, я больше не стану доставлять тебе неприятности, ибо меня ждут дела в Дамаске, где эта мерзкая секта тоже пустила корни.

— На моих глазах казнили детей, когда те ещё даже не носили отцовского имени. И я не намерен вновь становиться тому свидетелем.

— Ты не можешь меня остановить.

Схватив Павла за плечо, Веспасиан резко развернул его к себе спиной. Придерживая коротышку щитом, он вытащил кинжал и приставил остриё к почкам.

— Согласен, такой власти у меня нет, зато есть желание. Одно движение, ты, мерзкий кусок дерьма, и оно станет твоим последним поползновением. Фест, мне нужно восемь человек. Подстрекатель арестован.

По толпе прокатился возмущённый рёв, однако вмешаться никто не посмел. Присутствие на площади солдат вразумило даже самых ретивых.

— Ты не можешь меня арестовать! — выкрикнул Павел. — У меня есть предписание!

Веспасиан надавил на остриё кинжала. Показалась кровь.

— В таком случае его лучше порвать. Если я не могу тебя арестовать, мой кинжал может ненароком соскользнуть, — с этими словами он легонько надрезал еврею кожу.

Павел вскрикнул от боли и попробовал было вырваться. Однако тотчас одумался, взял в руки свиток и медленно разорвал его пополам, затем ещё и ещё раз и бросил клочки на землю.

— Ты такой же самодовольный наглец, как и твой брат, которого я имел несчастье встретить в Иудее! — презрительно бросил он.

— Твоё мнение ничего для меня не значит, как и ты сам.

— Я человек огромных возможностей, квестор. Иное дело, что мне ставит палки в колёса тщеславие таких людишек, как ты. В один прекрасный день обо мне ещё услышат. Это я тебе обещаю.

Веспасиан толкнул Павла в руки подошедших солдат.

— Отведите его в порт и посадите на первый же корабль, отплывающий в Иудею.

Павел смерил его злобным взглядом и плюнул ему под ноги. Веспасиан повернулся к нему спиной и обратился к толпе.

— Ваш главарь только что порвал свой документ и теперь возвращается в Иудею. Те из вас, кто сейчас бросит оружие, останутся живы. Те, кто откажется это сделать, — умрут. Те, что уже находятся под арестом, будут отправлены для суда к наместнику и по моему совету приговорены к смерти. Никакие прошения и ходатайства не принимаются. Мои солдаты готовы. Ну, так как? Решайте!

Не успел он договорить, как мятежники уже начали бросать на землю оружие.

— Префект, поставь оцепление, и пусть они займутся тушением пожаров и уборкой мусора. Если кто-то откажется, отведите тех в тюрьму для отправки на Крит. И приведи ко мне в резиденцию наместника ту женщину и её детей. А также Иосифа.

— Как мне отблагодарить тебя, квестор? — женщина Иешуа даже разрыдалась от радости, когда Квинтиллий проводил её и Иосифа в кабинет Веспасиана. Упав перед ним на колени, она поцеловала ему ноги. Двое её детей робко жались позади неё к Иосифу.

— Как твоё имя? — спросил он, наклоняясь к ней и приподнимая ей подбородок.

— Мариам, квестор.

— Итак, Мариам, что прикажешь с тобой делать?

— Позволь мне отвезти детей в безопасное место.

— В Галлию?

— Сначала в Карфаген, а затем, как только наступит весна, — в Галлию.

— Почему именно туда?

— Там мало евреев. Меня никто не узнает.

— Почему еврейские жрецы жаждут твоей смерти?

— Я отвечу на твой вопрос, квестор, — подал голос Иосиф. — На третий день после того, как Иешуа умер, она и несколько его учеников пришли в гробницу, чтобы забрать тело в Галилею. Гробница оказалась пуста.

— То есть его забрал кто-то ещё?

— Мы не знаем. Первосвященник Кайафа хотел закопать его в безымянной могиле. Не исключено, что после того, как мы положили тело в гробницу, его похитила храмовая стража. Они рассчитывали его заполучить, но твой брат отдал его мне. Но возможно и другое — Иешуа жив. Есть те, кто утверждают, будто видели его и даже разговаривали с ним. Другие говорят, что он якобы отправился на Восток.