Эдмон Лепеллетье - Шпион императора
– Вы хотели насильно отвезти меня к императору, да?
Трое мужчин не отвечали ни слова. Они начинали догадываться о катастрофе.
– Так вот: ваша попытка была совершенно бесполезна… и крайне опасна вдобавок для моего сына, в судьбе которого вы, по-видимому, принимали участие. Эта депеша, посланная моим отцом, императором, сообщает мне о большом сражении, происшедшем в Бельгии восемнадцатого июня, в одной местности, называемой Ватерлоо. Французы были разбиты полковниками Веллингтоном и Блюхером. Их гвардия уничтожена, армия обращена в беспорядочное бегство. Наполеон, низвергнутый с престола, должен в данный момент спасаться бегством или находиться в плену. Вот какие новости привез мне курьер. Ну что же, и теперь вы хотите вернуть меня во Францию? Весьма вероятно, что союзные государи, овладев Парижем, не дадут вам награду, обещанной тем, кто послал вас сюда!
Трое мужчин казались уничтоженными.
Разбитая армия, истребленная императорская гвардия, сам император, спасающийся бегством или снова попавший в плен, – все это крушение гордого императорского здания представилось им, как трагическое видение на этой темной дороге, в глухом лесу Богемии.
Анрио, судорожно сжимая кулаки, пробормотал:
– Императора, наверно, предали!
Монтрон, жестикулируя фонарем в руке, произнес:
– Одно сражение не может быть до такой степени решающим. У императора еще остались ресурсы… дипломатия может поправить промахи полководцев.
А ла Виолетт со слезами на глазах проворчал:
– Император обращен в бегство! Император в плену! Возможно ли это?
Мария Луиза, лицо которой не обнаружило ни малейшей скорби при известии о несчастиях, постигших Францию и ее мужа, обернулась к троим удрученным людям, колебавшимся, не знавшим, на что решиться.
– Хотите прочесть письмо? – насмешливо спросила их она.
Тогда Монтрон, овладев собою, произнес:
– К сожалению, мы не сомневаемся в бедствиях, сообщенных вам этой депешей. Друзья императора в горе; вы видите нас убитыми этими несчастиями. О нашей миссии здесь не может быть и речи. Как вы сказали, в интересах его величества Римского короля необходимо, чтобы при данных трагических обстоятельствах он жил при вас, в Вене. Будущее покажет, суждено ли ему вечно оставаться только немецким принцем! В настоящее время мы позволяем вам продолжать путь. Этот курьер заменит вашего кучера и повезет вас до встречи с вашими провожатыми, которые разыскивают ваши следы. Прощайте! Желаю вам когда-нибудь осознать, что наша миссия была справедлива и что много катастроф было бы предотвращено, если бы вы сделали ее ненужной, вернувшись добровольно к вашему августейшему и несчастному супругу. Да хранит вас Небо, ваше величество, и да защитит Бог того, кому суждено со временем сделаться Наполеоном Вторым!
– Да здравствует Франция! – крикнул Анрио.
– Да здравствует император, несмотря ни на что! – проворчал ла Виолетт, ожесточенно размахивая своей тростью.
Римский король вырвался из рук гувернантки во время этой сцены, побежал к дереву, у подножия которого валялись священные реликвии – три лоскута материи, сорванные с древка ла Виолетта в момент стычки с курьером, схватил их, и, принеся их матери, спросил ла Виолетта:
– Вы отдадите мне это знамя моего папы?
– Отдам ли я тебе его! Ах, черт побери! – ответил тамбурмажор, позабыв всякое уважение. – Дорогое дитя, люби его хорошенько и защищай его со временем! Это – знамя твоего отечества, знамя твоего отца! – И, схватив маленького сына Наполеона, ла Виолетт расцеловал его.
Мальчик не испугался великана, кричавшего так славно: «Да здравствует император!»
Трое мужчин скрылись в лесу, спеша теперь добраться до деревни и добыть лошадей, которые довезли бы их, увы, без желанной добычи, до границы Франции.
Курьер припряг свою лошадь навынос и повез Марию Луизу. Они поднялись обратно в гору, к гостинице «Золотая цапля», где встревоженные офицеры нашли эрцгерцогиню. Дорогой она с радостью думала о том, что окончательно избавилась от людей, хотевших вернуть ее во Францию, и в то время как сын бережно прятал на детской груди трехцветное знамя, свое сокровище, она благословляла битву при Ватерлоо, навсегда избавившую ее от Наполеона.
XII
Поражение при Ватерлоо имело значение не столько боевое, сколько моральное и политическое.
Причины этого памятного разгрома были тщательно рассмотрены со всех сторон историками: Шарра, Тьером, Волобеллем, Кине, и тем не менее многое осталось неясным.
Упрямое решение маршала Груши держаться приказаний, полученных в момент битвы с де Линьи, и нежелание открыть огонь, затем вступление в линию его тридцатитысячного корпуса обеспечили победу англичан, и наполеоновская армия, усиленная и не ведавшая до сего поражений, была раздавлена Блюхером, ворвавшимся после того, как Веллингтон смял передние ряды. Вот первая причина поражения. К этому еще следует прибавить слишком позднее время, когда Наполеон открыл огонь. Генерала Друо обвиняют в том, что он дал Наполеону пагубный совет подождать до полудня, чтобы дать местности немного подсохнуть, так как, по его мнению, артиллерия рисковала не прибыть вовремя из-за размытых дорог. Сначала было решено начать сражение в восемь часов утра. Если бы последовали этому плану, Веллингтон был бы разбит до прихода пруссаков, которые, в свою очередь, были бы уничтожены соединенными силами Наполеона.
Необходимо также принять во внимание неудержимую стремительность Нея, в своих геройских атаках увлекшего всю свою кавалерию. Несмотря на героизм храбрейшего из храбрых, было очевидно, что он сильно ухудшил положение дел, со всеми резервами обрушившись на позиции англичан.
Нравственное и физическое состояние Наполеона в момент этой последней битвы точно так же оказали немалое влияние на фатальный исход ее…
Наполеон тяжко страдал в этот день мучительным приступом геморроя; его сильно лихорадило, и это парализовало его энергию. В то же время уверенность в том, что жена покинула его, что ему никогда не видать больше сына – так как письмо от Монтрона, полученное из Вены, не оставляло на этот счет никаких иллюзий и он совсем не рассчитывал на успех похищения своего ребенка посланным вместе с Анрио и ла Виолеттом, окончательно сломала его.
И все же его нельзя упрекнуть ни в одной стратегической ошибке. Численное распределение армий при Ватерлоо никогда не представляло своим читателям действительных цифр.
18 июня 1815 года Франция могла выставить только сто двадцать тысяч человек против двухсоттысячной армии союзников, находившихся под командой генералов, которые успели уже выучиться воевать, так как неоднократно были разбиты Наполеоном.
План Наполеона – броситься на левый фланг англичан, овладеть дорогой на Брюссель и изолировать пруссаков – был вполне достоин лучших дней расцвета его гения. Он применил здесь тактику своих итальянских сражений: чтобы уравновесить численное превосходство неприятеля и его более выгодное положение, он бросился сначала на одну часть и, уничтожив ее, напал на другую, чтобы покончить с нею.
Но второстепенные факты помешали осуществлению этого плана. Виктор Гюго при помощи своего дара провидения понял их значение и поставил их на первое место. Эти препятствия состояли в следующем: бесполезная потеря огромного количества людей перед фермой Гугомана, которую в четверть часа могли сровнять с землей при помощи орудийного огня, и затем невозможная дорога из Огена, в которой завязла большая часть кавалерии Эрлона.
Но те, которые писали историю кампании 1815 года под влиянием ненависти к империи и к Наполеону, умолчали о самом главном, что битва при Ватерлоо вовсе не была непоправимым несчастьем. Наполеон потерпел главное поражение не на полях Ватерлоо, а в Париже.
«Ватерлоо – крупное сражение, выигранное второстепенным полководцем», – писал автор «Несчастных», и эти слова ставят на должное место счастливчика Веллингтона. В материальном смысле ничто окончательно не было потеряно.
Рапп, запершись в Страсбурге, и Лекурб в Бельфорэ охраняли западную границу и препятствовали вторжению неприятеля на дорогу в Лотарингию. Маршал Сюше с восемнадцатью тысячами человек держал в страхе шестидесятитысячную армию австрийцев на границе Савойи.
Юра, Альпы, Лион, столь преданные Наполеону, находились в безопасности. Австрийский генерал после известия о поражении при Ватерлоо попытался было продвинуться к Лиону и Греноблю, но был немедленно разбит Сюше. Тогда австрийскому генералу ничего не осталось делать, как просить перемирия и установить границы разделения армий.
Правда, Вандея при приближении войск коалиции снова было решила поднять знамя восстания, как в эпоху революции, но и тут патриотизм взял свое. При известии о приближении англичан вандейцы отказались повиноваться своим роялистским вождям.
