Неля Гульчук - Спаситель Птолемей
– Счастливы народы, имеющие мудрых и гуманных правителей, но, к сожалению, пока приходится править, не выпуская из рук меча, – сказал Птолемей.
Глава третья
Интриги царицы Олимпиады
Афины объявляют войну Македонии. Антипатр осажден в Ламии. Смерть Леосфена. Олимпиада предлагает Пердикке руку своей дочери Клеопатры. Дочь Олимпиады. Пердикка отвергает предложение Антипатра.
Многие знатные жители Пеллы косо смотрели на растущую мощь Антипатра. Несмотря на преклонный возраст, этот испытанный в боях воин и хитрый политик, подобно мощному дубу, пустившему глубокие корни, с каждым годом набирал силу. В свои семьдесят два года он был крепок, вынослив, удачлив в битвах. Но, главное, Антипатру сказочно везло, судьба благоволила ему.
После смерти – Александра за пределами Македонии тревог было достаточно. Но главная угроза исходила прежде всего из Афин. Афиняне ненавидели македонцев, на протяжении многих лет пытающихся низвести великие Афины, не уступающие ни единому городу на земле, до положения зависимого города.
Необыкновенное ликование охватило Афины, едва весть о кончине завоевателя мира достигла стен города.
С раннего утра глашатаи трубили об уходе из этого мира Александра Великого. Весь город мгновенно пробудился. Тысячи людей заполнили узкие улочки. Топот, крики, призывы к оружию огласили Афины.
– Наконец-то настало время освободиться от господства Македонии, – кричали в толпе.
Афиняне бежали к Пниксу, где уже собрались члены народного собрания. Едва многотысячная толпа расположилась на скале Пникса, здравомыслящие и благоразумные в обычной жизни граждане города, превратились в буйных крикунов.
– Свободу Афинам.
– Свободу Демосфену! Надо немедленно вернуть Демосфена из изгнания!
– Демосфен воодушевит нас на борьбу.
– Вон из города сторонников Македонии!
Воины, исполнявшие на собраниях обязанности стражей порядка, вынуждены были выносить на руках наиболее буйных.
Как только толпа успокоилась, глашатаи обратились к членам народного собрания:
– Кто хочет говорить первым?
Слово взял афинский оратор Гиперид:
– Вся вселенная уже наполнилась трупным запахом. Впереди дальнейшее разложение и раздоры между регентом Пердиккой и сатрапами, между государством и его отдельными провинциями. Необходимо срочно выступить против Македонии. Необходимо превратить Коринфский союз в федерацию греческих государств под главенством Афин. Необходимо вернуть Афинам свободу и былое могущество. Настало время возвышения Афин!.. Для этого надо немедленно восстать против Македонии.
Многочисленный хор голосов поддержал оратора.
– Македония – это циклоп, которого настало время ослепить!..
– Македонские гарнизоны уже изгнаны из Родоса!..
– Нечего медлить…
Тщетно Фокион и Демад, сторонники Македонии, старались обуздать возбуждение народа.
– Не надо кровопролития. Мирные переговоры лучше войны. У нас еще есть время принять благоразумное решение, – взывал Фокион.
Но его никто не слушал.
– Фокион, тебе пора на покой!
– Прочь, сторонники Македонии, из народного собрания.
– Да здравствует Гиперид!
Крикунов было слишком много. Прекрасные слова – былая слава, былое господство, свобода – были могущественнее, чем голос благоразумия.
Фокион в сердцах сказал Демаду:
– Слепцы, неумолимые в своем гневе… Они идола сегодняшнего дня обратят завтра в жертву.
Демад согласно кивнул:
– Невежество заставляет их верить, что всё возможно. Они предпочтут шарлатана, пообещавшего им быструю победу, тому, кто завоевал полмира!..
Один из воинов, протиснувшись сквозь плотную толпу, вскочил на возвышение и крикнул:
– Леосфен готов вести нас на поле битвы во имя афинян!
Громкие крики радости потрясли Пникс, заполненный тысячами граждан города.
Вскоре Леосфен, наняв восемь тысяч испытанных в боях воинов, лично прибыл в Афины.
Леосфен мгновенно стал кумиром города, на которого афиняне возлагали большие надежды.
В один из погожих весенних дней Леосфен встретился у Гиперида с Фокионом и Демадом.
Дом Гиперида стоял во Внутреннем Керамике неподалеку от Дипилонских ворот. Во дворе была небольшая колоннада с цветными колоннами, росли оливковые и яблоневые деревья и кусты винограда. Цветы яблонь уже осыпались и лежали на земле, прибитые весенними дождями.
Ложа для гостей были расставлены во дворе под старой раскидистой яблоней, откуда открывался прекрасный вид на окрашенный в весенние серо-зеленые краски хребет Парнаса.
Гиперид, удивительно похожий на Герма, что стоял перед его домом, обвел внимательным взглядом гостей.
… Леосфен был самым молодым среди собравшихся в его доме. Он был ровесником Александра, прошел с ним большую часть похода, командуя наемниками. Леосфен был высок ростом и хорошо сложен. Короткая стрижка и отсутствие бороды молодили его, сохраняли юношеский вид. Сероглазый, смуглый и золотоволосый он был красив и держался с достоинством, свойственным людям, привыкшим к поклонению.
… Фокион был самым старшим и всем своим обликом напоминал умудренного жизнью философа, привыкшего к одиночеству и размышлениям. Только темные глаза были молодыми, пронзительными, умеющими подмечать главное в человеке.
… Лицо Демада напоминало лики на древних картинах: жесткий рот, редко раскрывающийся в улыбке, длинная седая борода, суровый взгляд человека, много пережившего на своем веку, Демад был не на много моложе Фокиона.
Рабы принесли разбавленное охлажденное вино, сушеные фрукты и овечий сыр.
Хозяин приветствовал Леосфена, поднял кубок за его здоровье и сказал, что полностью поддерживает предложение талантливого военачальника немедленно выступить против Македонии.
Фокион, бывший часто стратегом Афин, возразил Гипериду, предостерег от слишком поспешного решения, ибо опасность достаточно велика, советовал не нарушать союзного договора, напомнил о несомненных достоинствах Антипатра. Он говорил не спеша, обдумывая каждое слово.
Гиперид нетерпеливо перебил его.
– Мы знаем, что Антипатр мудрый и дальновидный правитель, но Афины не нуждаются ни в каком чужом повелителе, тем более из Македонии. Ни один афинянин никогда не будет желанным гостем в Македонии. Ни один македонянин не будет желанным гостем в Афинах. Чего стоит обыкновение македонян натравливать город на город, партию на партию, или их обходительность с врагами Афин. Сколько наших друзей из других полисов они уничтожили или склонили на свою сторону.
Леосфен, осушив кубок, с насмешкой поинтересовался у Фокиона:
– Фокион, какую пользу принес ты Афинам в те года, когда был полководцем?
– Разве мало, что граждане находили себе могилу на родине и покой? – ответил Фокион вопросом на вопрос.
– Высшею славою лично я считаю погребение в Керамике и надгробную речь, – два отличия в честь павших в бою. Это есть награда, достойная мужа.
Фокион, не согласный с услышанным, попытался предостеречь военачальника:
– Твои речи, Леосфен, подобны кипарисам. Они высоко и гордо поднимаются кверху, но не приносят плодов. Моя слава заключается в том, что за всё то время, когда я был стратегом Афин, мне не пришлось держать ни одной надгробной речи.
Демад поддержал Фокиона:
– Не благоразумно ввязываться в войну преждевременно. Афины может постигнуть участь Фив.
Старания Фокиона и Демада убедить Леосфена и Гиперида отказаться от начала войны были безуспешны.
Через несколько дней народное собрание приняло решение объявить войну Македонии.
Леосфен срочно выступил со своими наемниками в поход.
В Афинах начались преследования сторонников Македонии.
Против Демада было выдвинуто семь обвинений: он был лишен права произносить речи к народу; за то, что он при жизни Александра внес предложение чтить великого царя как бога, Демад был наказан штрафом в сто талантов.
Многие из знатных афинян были с позором изгнаны из города.
Аристотелю, преподававшему в Ликее, пришлось поплатиться за то, что он был учителем Александра. Философ был осужден и бежал в Халкиду на остров Эвбею, где вскоре и умер.
Узнав, что Леосфен двинулся во главе армии к Фермопилам, Антипатр быстро собрал все свои войска, чтобы защитить Македонию извне.
Леосфен, прекрасно осведомленный о малочисленности боевых сил Антипатра, принудил его к битве.
Опытный Антипатр отступил в свой лагерь, поспешил напасть на город Ламию и укрепился в нем, чтобы во что бы то ни стало удержаться до прибытия помощи из Азии.
Афинские послы срочно стали призывать правителей соседних полисов к союзу против Македонии.
Во всех греческих городах вспыхнул патриотический энтузиазм.
Коринфский союз, служивший основой влияния Македонии на Грецию, совершенно распался.
