Маргарет Джордж - Тайна Марии Стюарт
– Вы должны войти первой, – тихо сказала она. – Королева Франции имеет преимущество перед вдовствующей королевой.
XVI
После полудня Мария не могла ничего есть, с беспокойством думая о предстоящем вечере; они с Франциском впервые должны были предстать перед придворными как король и королева Франции. На самом деле это было просто, и Мария уже все спланировала, но от этого она лишь еще больше нервничала, так как успех или неудача зависели только от нее.
В течение нескольких лет у нее имелся свой личный сад на территории одного из небольших замков. Диана Пуатье обратила внимание на ее любовь к цветам и помогла ей создать этот совершенно белый сад под верандой, ведущий к декоративному пруду с чистой прозрачной водой.
– Вы имеете особую склонность к белому цвету, – сказала она. – А белый сад великолепно смотрится в лунном свете. Вы знаете, что существуют цветы, которые распускаются лишь в темноте и дают насыщенный аромат? Они происходят из Персии.
Диана. По распоряжению Екатерины Медичи сразу же после похорон Генриха II ее удалили от двора. Но ее сад процветал: все эти годы Мария любовно ухаживала за ним и сажала новые цветы, так что теперь он окружал пруд со всех сторон, словно благоухающая рамка.
Королевский прием состоится здесь. Гости будут гулять по тенистым тропам, освещенным фонарями, до того как поднимется полная луна и раскроются белые цветы. Среди них будут расхаживать французские и шотландские музыканты, играющие на скрипках, лютнях и волынках. Мария надеялась, что неформальная атмосфера поможет всем успокоиться – в первую очередь ей самой и Франциску.
– Мадам, – прозвучал знакомый голос за ее спиной. – Нам предстоит очередная молодежная вечеринка?
Повернувшись, Мария увидела Фламину, стоявшую поблизости. Четыре Марии теперь были ее фрейлинами, членами самого доверенного внутреннего круга. Она не ожидала, что положение королевы Франции что-то изменит в их отношениях, но, по правде говоря, теперь они относились к ней по-другому, к примеру, почтительно называли «мадам». А возможно, дело было в том, что теперь они обращались к замужней женщине.
– Нет, – со смехом ответила она. – Нас пригласили несколько придворных старшего возраста. Тем не менее будет в основном молодежь.
Сначала Франциск потребовал, чтобы возраст присутствующих не превышал двадцати пяти лет, но когда Мария напомнила, что в таком случае ни один из членов «Плеяды», группы из семи поэтов, вдохновленных великих классиков, которые придавали ее двору литературный блеск, не сможет прийти, он отменил это условие.
– Но речь идет только о поэтах, а не о твоих старших родственниках, – настаивал он.
– А как же молодой Рене? – спросила она. – Кроме того, ему лишь двадцать четыре года.
– Я устал от твоих дядюшек, – пожаловался он. – Они всегда приносят мрачные новости и могут испортить нам вечер.
Мария оторвалась от воспоминаний и посмотрела на подругу.
– Хорошо, – сказала Фламина и тряхнула головой. Ее детская жизнерадостность и энергия никуда не делись даже теперь, когда она стала женщиной.
– Есть кто-то, кого ты особенно хочешь увидеть? Надеюсь, я пригласила его.
– Нет.
Мужчин постоянно тянуло к Фламине. Они не забывали о наклонностях ее матери и предполагали, что ее дочь разделяет их, поэтому она хорошо натренировала правую руку, чтобы отгонять тех, кто пытался заигрывать с ней.
– Мадам! – К ним присоединилась Мэри Битон, миловидная, румяная и как будто грезившая наяву. – Все в порядке? Ожидается полнолуние?
Ее большие карие глаза смотрели невинно и доверчиво.
– Да, если луна вдруг не пойдет задом наперед и не станет менее полной, чем вчера вечером! – насмешливо ответила Фламина.
Внизу садовники деловито чистили тропинки, усеивали их цветочными лепестками и ставили подпорки под ветви, тяжелые от распустившихся соцветий. Подмастерья следовали за ними, поливая клумбы и пропалывая сорняки.
В задней части сада тисовая изгородь выросла почти в человеческий рост с тех пор, как маленькая Мария посадила ростки, не доходившие до колена. Декоративный пруд почти полностью зарос белыми кувшинками, распахнувшими свои крупные восковые цветки, словно детские рты.
– Вы теперь не будете носить белое? – озабоченно спросила Мэри Битон. – Если все придут в белом…
– Нет, – поспешно ответила Мария. – Траур закончился.
Она носила траурное платье в течение требуемых сорока дней после смерти Генриха II. Франциск был коронован в Реймсе вскоре после этого, и Мария решила как можно быстрее вывести его из траура, чтобы взбодрить. Он явно хотел пребывать в скорби и уединении так долго, как только возможно, в надежде отложить тяжкое бремя государственного управления. Но чем дольше он ждал, тем более ужасной казалась ему эта ноша. Мария уговаривала его гулять на солнце и ездить на его любимом коне (арабский скакун прибыл в срок, как было обещано), и он постепенно стал легче относиться к стоявшей перед ним задаче.
Сегодняшние вечерние развлечения были лишь частью ее стараний облегчить для него переход к новым полномочиям. Она знала, что ему будет гораздо легче, если прием состоится в одном из небольших дворцов и будет ограничен молодыми людьми и друзьями семьи. Франциск разрешил ей составить план вечера и выбрать одежду для него.
– А maman не придет? – спросил он, хотя знал ответ.
– Нет, она слишком старая, – заверила Мария.
Между Екатериной Медичи и Гизами существовали определенные трения, но если Екатерина пыталась управлять внешней политикой, то они отвечали за внутреннюю.
– Надеюсь, небо будет совершенно чистым, – сказала Мэри Битон. – Даже одно облако может все испортить.
Милая, нежная Мэри Битон, которая вечно о чем-то беспокоится.
– Если будут облака, мы объявим их частью постановки, – заявила Фламина.
Они подошли к пруду с кувшинками и попытались сорвать цветок. Двое садовников – молодых и красивых, как отметила Мария – сразу же поспешили к ним на помощь.
– Что за прелестная картина!
Кардинал! Он каким-то образом проник во дворец и сейчас стоял на веранде лишь в нескольких метрах от нее, а легкий ветерок играл полами его мантии. Он склонил голову и посмотрел на племянницу, как делал с тех пор, когда она была ребенком; его манеры по отношению к ней не изменились.
– Вы же знаете, что не можете прийти, – укоризненно сказала она.
– Ах, cruelle dame![23] – он манерно прижал руки к груди. – А ведь это самое заветное торжество во Франции, первый прием у Их Величеств, Франциска II и Марии. В чем мое прегрешение?
– Чего вы хотите? – В последнее время его нескромные расспросы и попытки направлять и контролировать ее, которые он считал тонко замаскированными, вызывали у нее отвращение.
– Лишь поделиться с вами некоторыми новостями из Шотландии. – Он казался слегка обиженным. – Или вас больше не интересует эта маленькая беспокойная страна?
Только не Шотландия! Да, она по-прежнему глубоко интересовалась своей родиной, но вести оттуда почти никогда не были добрыми.
– Разумеется, мне интересно. Что случилось?
Она указала на деревянную скамью в тени декоративного кустарника, и они сели бок о бок.
– Мне очень неприятно, что приходится говорить об этом, но корабли, которые вы отправили на помощь вашей матери…
Восемь кораблей с тремя тысячами солдат, вспомнила она. Гордость Франции.
– …попали в сильный шторм и потерпели крушение.
– Шторм? Но сейчас еще слишком рано для штормов!
Кардинал кашлянул:
– Я знаю. Возможно, мастер Нокс обладает властью над морем и ветрами. Они как будто повинуются ему.
– Нокс! Его разбойники наводнили страну, они грабят и жгут, свирепствуют хуже, чем английские солдаты.
– Теперь они объединили свои силы, – тихо сказал кардинал.
– Что вы имеете в виду? – Казалось, яркий свет дня померк, как будто Нокс мог внезапно материализоваться из садовой ограды или фигурно подстриженное дерево могло принять его форму.
– Я имею в виду, что мятежники, те самые, кто объявил об отстранении вашей матери от регентства, подписали союзный договор с Англией и что королева Елизавета официально взяла Шотландию «под свою защиту». Это позволяет ей открыто послать английскую армию на помощь мятежникам, чем она и занимается в данный момент.
– Но… на каком основании?
– На том основании, что она должна защищать Англию от французской армии.
– От армии моей матери! От той помощи, которую я отправила ей!
– Именно так.
Кардиналу удалось испортить прием, даже не побывав там.
– Я направлю больше войск, – яростно сказала она. – Они не победят!
После этого кардинал попрощался и ушел. Она знала, как неохотно он это сделал. Мария несколько минут просидела, глядя себе под ноги. Ей стало ясно, что они с Франциском должны нанести королевский визит в Шотландию. Это должно успокоить ситуацию. Шотландия поразила ее быстрым отказом от религии своих предков под руководством пламенного Нокса. Ни одна другая страна не видела такого стремительного распространения протестантизма, похожего на чуму. Лорды Конгрегации… Кем они были? Истинно верующими или просто людьми, жадными до власти? А этот Нокс… Какой церковник может открыто носить двуручный меч и проповедовать революцию? До сих пор это было чем-то невиданным.
