Александр Патрушев - Германская история
Решительная политика в период кризиса никогда не может быть популярной. Особенно относилось это к курсу Брюнинга на радикальное сокращение государственных расходов, которое резко ухудшало положение безработных. Поскольку Германия теперь не могла выплачивать репарации, то в конце 1931 г. союзный комитет установил ее неплатежеспособность, а формально репарации были отменены на Лозаннской конференции в июле 1932 г. Заседавшая в Женеве с февраля того же года международная конференция по разоружению в принципе признала равноправие Германии в области вооружения. Брюнинг, по его выражению, находился «в ста метрах от цели», когда 30 мая 1932 г. Гинденбург неожиданно отправил его в отставку.
Имелся ряд причин для падения канцлера. Им были недовольны аграрии, которые запутались в паутине долгов и негодовали на недостаточную, по их мнению, поддержку правительства. Командование рейхсвера раздраженно восприняло запрет нацистских штурмовых отрядов (СА), считая их «отличным человеческим материалом» для пополнения армии. Кроме того, у Гинденбурга сложилось мнение, что его канцлер абсолютно непопулярен. Впрочем, следующий канцлер, почти неизвестный в стране консервативный «заднескамеечник» партии Центра Франц фон Папен (1879–1969), который создал новый аграрно-дворянский «кабинет баронов», имел еще меньшую популярность, а вернее — не имел ее вообще.
Чтобы обеспечить в рейхстаге поддержку нацистской фракции, вновь назначенный канцлер отменил запрет СА, выполнив требование Гитлера. Поскольку черно-красно-золотое прусское правительство, даже потеряв значительную часть избирателей, сохранило власть и вело решительную борьбу с уличными бесчинствами нацистов и коммунистов, то 20 июля 1932 г. Папен добился издания чрезвычайного указа президента о назначении его имперским комиссаром Пруссии и сместил кабинет Отто Брауна. Важнейшие для расстановки политических сил органы — администрация и полиция Пруссии подчинялись теперь непосредственно канцлеру.
Выборы в рейхстаг 31 июля 1932 г. отражали взбудораженное состояние общества. НСДАП получила почти вдвое больше голосов. Имея абсолютное большинство в рейхстаге, фракции нацистов и коммунистов могли дружно саботировать все мероприятия правительства. Чтобы избежать опасности вынесения Папену вотума недоверия рейхстагом, последний был распущен уже в день своего первого заседания. Новые выборы в ноябре не принесли существенных изменений, хотя НСДАП потеряла почти два миллиона избирателей, перешедших в основном к коммунистам. Теперь президент назначил канцлером представителя армии, бывшего военного министра Курта фон Шлейхера (1882–1934).
Новый канцлер попытался создать общий фронт всех профсоюзов для поддержки проводимой им политики и спровоцировать раскол национал-социалистической партии, перетянув на свою сторону сильнейшего конкурента Гитлера, его заместителя по партии Грегора Штрассера, пообещав ему пост вице-канцлера. Но план Шлейхера провалился. Правление СДПГ запретило лидерам свободных профсоюзов идти на союз с канцлером. Штрассер же не решился выступить против Гитлера и предпочел вообще покинуть ряды партии. Пытаясь спасти положение, Шлейхер уговаривал президента снова распустить рейхстаг, но Гинденбург не желал этого делать. Он поручил Папену сформировать кабинет, опиравшийся на парламентское большинство. Папен провел переговоры сначала с лидером националистов Гугенбергом, затем с Гитлером, который настаивал на назначении его канцлером, но был согласен пойти на создание коалиционного кабинета с консерваторами. На этот раз Гинденбург и Папен согласились с требованиями фюрера.
Президент до последнего сопротивлялся назначению презираемого им «богемского ефрейтора» на пост главы правительства, но не мог долго противостоять давлению своего окружения, которое единодушно высказывалось за создание кабинета «национальной концентрации» во главе с Гитлером. Фюрер не требовал правления с помощью чрезвычайных законов, от которых устал престарелый Гинденбург, а заявил о необходимости проведения новых выборов, после которых вероятное большинство рейхстага из нацистов и националистов станет опорой кабинета Гитлера — Гугенберга. На президента это подействовало успокаивающе: Гитлер будет окружен консервативными министрами, а груз ответственности за чрезвычайное правление свалится с плеч президента. И все же он колебался. Но умело распускаемые ложные слухи о намерении Шлейхера совершить военный переворот и сместить президента стали для Гинденбурга последними аргументами в пользу кандидатуры Гитлера. Теперь он был уверен, что Гитлеру просто нет никакой альтернативы. 30 января 1933 г. фюрер нацистской партии был назначен рейхсканцлером. Пробил смертный час Веймарской республики.
АНАТОМИЯ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА
Вечером 30 января никто не сомневался в том, что республике пришел конец, но относительно будущего имелись различные представления. Страсти бушевали только среди нацистов, которые праздновали этот день как пришествие мессии. Население вело себя сдержанно. Британский посол в Берлине сообщал, что пресса «приняла назначение г-на Гитлера рейхсканцлером с почти философским спокойствием», и добавлял, что и «население реагировало на это столь же невозмутимо». Парламентские фракции и не помышляли о том, чтобы сплотиться для отражения опасности. Руководство СДПГ сравнивало приход Гитлера к власти с бисмарковским «исключительным законом» и полагало, что хуже все равно быть не может. Консерваторам будущее казалось просто радужным, поскольку большинство кабинета составляли их министры. Папен успокаивал своих единомышленников, хвастаясь, что он пользуется полным доверием Гинденбурга, и обещая, что «через пару месяцев мы загоним Гитлера в угол и прижмем так, что он запищит».
Чтобы понять такие настроения, надо учитывать, что у немцев не было ясного представления о подлинном зловещем характере национал-социализма, который считали одним из обычных праворадикальных движений. Те немногие люди, которые прочитали программную книгу Гитлера «Майн кампф», не принимали ее всерьез, полагая, что идеологические формулировки — это одно, а практические политические действия — совсем другое. К тому же поворот к авторитарному режиму не стал чем-то неожиданным. Уже с 1930 г. не было парламентского контроля за кабинетами. Наконец, аналогичные процессы происходили в большинстве европейских государств, где к власти пришли самые разные диктаторы. Господствовало убеждение, что в период тяжелого экономического и политического кризиса демократия обанкротилась, что пришло время сильных людей. У всех перед глазами стоял пример Муссолини, которым открыто восхищался дажелиберальный издатель Теодор Вольф или социалист Курт Хиллер. О Гитлере судили совершенно неверно потому, что он как раз был не обычным политиком, а идеологом, который, в конце концов, имел только одну цель — установление мирового господства германской расы.
Для достижения этой цели прежде всего было необходимо утвердить абсолютную власть нацистской партии в Германии. Этот процесс занял полтора года. Первым шагом стало устранение других партий и ограничение самостоятельности земель. По всей вероятности, поджог рейхстага 27 февраля 1933 г. не был запланированной провокацией нацистов, а явился делом рук бывшего коммуниста, психически неуравновешенного голландца Маринуса вам дер Люббе, позднее приговоренного к смертной казни. Но для последствий пожара все это не играло никакой роли. Сразу же он был записан на счет КПГ и был издан «Закон о защите права и государства», отменивший основные права и свободы граждан, хотя формально веймарская конституция так никогда и не была упразднена. Но фактически этот закон ввел постоянное чрезвычайное положение, позволившее режиму приступить к охоте на своих противников под покровом видимости защиты прав. Штурмовики, которые уже с конца января самовольно терроризировали всех инакомыслящих, свозили их в «дикие» концлагеря, подвергали пыткам и издевательствам, а нередко просто их убивали, были превращены во вспомогательную полицию. В обстановке запугивания и разнузданной пропаганды 5 марта прошли последние многопартийные выборы в рейхстаг. Но даже теперь НСДАП не смогла добиться абсолютного большинства и получила 43,9 % голосов. СДПГ и уже запрещенная КПГ вместе набрали 30,6 %. Таким образом, нацисты так и не завоевали поддержки большинства немецкого народа. Что же касается последующих различных плебисцитов, на которых одобрение выражало более 90 % населения, то в тоталитарных диктатурах такие результаты — самое обычное явление.
Новому рейхстагу, в котором больше не было фракции КПГ, канцлер 24 марта предложил принять «Закон о предоставлении правительству чрезвычайных полномочий», в соответствии с которым кабинет получал право издавать законы без участия рейхстага.
