KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Сардана Ордахова - Неучтенный фактор

Сардана Ордахова - Неучтенный фактор

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Сардана Ордахова - Неучтенный фактор". Жанр: Историческая проза издательство -, год неизвестен.
Перейти на страницу:

* * *

Гавриил Гаврильевич самозабвенно кружил в лабиринте своего горя – казалось, он никогда из него не выберется. Наконец, в один из ясных апрельских дней ему приснился Степан. Со дня трагедии он его ни разу не видел во сне. Тем ценнее было это явление.

Обрадованный Гавриил, снова ставший мальчиком Ганей, несся по коридору школы. Он знал, что сегодня какой-то праздник, и что в актовом зале собралась вся школа. Он опаздывал на торжественную часть мероприятия, но это его не беспокоило. Он спешил встретить Степу, в очередной раз откуда-то приехавшего – секретаря комсомольской организации школы часто вызывали по делам в район, а то и в город. В детстве Ганя боялся, что когда-нибудь его друг не вернется… Влетев в зал с бокового входа, он остановился, чтобы посмотреть на сцену. Зал был полон, на трибуне стоял Степан в новом пиджачке, при галстуке, с гладко зачесанными назад волосами, что свидетельствовало об особенной торжественности случая, и перебирал бумаги. Вид он имел несколько смущенный, какой у него наблюдался в моменты, когда он ощущал на себе взгляд сразу многих людей. При этом весь лучился спокойной радостью. Люди, знавшие Степана, преимущественно в юности, часто замечали в нем этот завораживающий мягкий свет, как бы пробивающийся изнутри, идущий прямо из сердца. Степан, стараясь быть строгим, взглянул на собравшихся, особенно задержал взгляд на Гане, что тоже нередко случалось в реальной жизни, затем отложил бумаги в сторону, откашлялся и начал говорить. Зал напряженно притих. Ганя тихо пробрался на свободное место и стал скучать, по привычке пропуская мимо ушей добрую половину слов докладчика. Подросток Степан умел говорить почти как взрослый.

– Нашей первоочередной задачей на сегодняшний день является выявление имеющихся недостатков в оценке пройденного нами долгого пути. – Пока Гавриил думал, что бы означала сия витиеватая фраза, Степан, сделав глоток воды из стакана, продолжил. – В этом нелегком деле нам могут оказать неоценимую помощь… перелетные птицы. Их безошибочная ориентировка в воздушном пространстве, позволяющая преодолевать большие расстояния, указывает, кроме прочего, на наличие некоего четкого ориентира, достаточно ясно читаемого ими, но, к сожалению еще невнятного для нас или уже утраченного нами. Чтобы вновь обрести это внутреннее чувство дороги, на данный момент нам необходимо определиться с приоритетами. Мы должны всегда помнить, что не отсутствие трудностей, но успешное их преодоление входит в число этих приоритетов.

Пораженный Гавриил на некоторое время отвлекся. Слова Степана поднимались золотистым паром изо рта, собирались в мерцающие прозрачные облака и, тонко стелясь под самым потолком, оседали янтарной массой на его поверхности, превратившись в нечто маслянистое. Скоро весь потолок заблестел от масла. Между тем Степан продолжал свою речь.

– Особое внимание следует обратить на наши чувства. Все в этом мире создано из любви и является любовью, нет иных чувств, кроме любви. Вы спросите – а как же страх и ненависть? Действительно, миллионы людей во всем мире вынуждены проводить свои дни под гнетом этих чувств, противных нашему естеству и могущих привести к различным несчастьям, среди которых на первом месте находятся смертоубийство и воровство, вызванные гневом и завистью – которые, в свою очередь, являются производными ненависти и страха. Считаю своим долгом ответить на этот своевременный вопрос следующим образом – самая долгая ночь, даже полярная, когда-нибудь заканчивается.

Зал взорвался радостными аплодисментами. Степан улыбнулся своей мягкой улыбкой:

– И со всей ответственностью заявляю – то, что мы принимаем за страх, есть простой недостаток любви. А ненависть – это неправильное выражение сильной любви.

На этом месте на головы собравшихся начало капать масло…

– Ганя, ну просыпайся же, где ты так лоб расшиб? – жена тормошила уснувшего за кухонным столом Гавриила Гаврильевича. Он с трудом разлепил глаза и потрогал лоб – правда, болит. В окно приветливо заглядывало весеннее солнце, неяркое и нежаркое, каким оно бывает рано утром. Гавриил не мог помнить, что накануне, вернувшись домой глубокой ночью, он по привычке принялся переворачивать кухню в поисках алкоголя. Конечно, не нашел – жена и дети прятали от него даже уксус. Он был настолько пьян, что схватил с полки пол-литровую стеклянную бутылку растительного масла, очень похожую на водочную, и плеснул в стакан. Пригубив, он от отвращения вылил его содержимое на стол, затем уронил голову на тот же стол и заснул. Теперь вся его голова была в растительном масле, вдобавок на лбу красовалась невесть где приобретенная шишка. Он взглянул на жену. «Бедная», – впервые в жизни подумал он про нее.

И сказал вслух:

– Мне Степка приснился. Хороший доклад прочитал.

Остатки сна весь день пульсировали в его висках, и он шепотом произносил про себя, как обрывки лозунгов какой-то неведомой подпольной партии: «Внутреннее чувство дороги…» и «Ненависть – неправильное выражение любви…»

С того дня он начал возвращаться в этот мир. Гавриил Гаврильевич почувствовал невиданное облегчение, решив сам для себя, что разрушить существующий порядок вещей – его священный долг. Он так сильно захотел, чтобы этот кошмарный уклад когда-нибудь закончился – а как известно, сильные желания управляют миром – что он и в самом деле закончился, причем гораздо раньше, чем предполагал сам товарищ Сатыров.

Гавриил Гаврильевич до самого падения КПСС в 1991 году работал на небольших должностях вдали от столицы. Верная супруга без единой жалобы разделила с ним все тяготы ссылки. Так длилось до тех пор, пока в одно прекрасное августовское утро он и его коллеги не обнаружили свои кабинеты опечатанными. Гавриил Гаврильевич оправился от шока быстрее остальных. Всю ночь он совещался на кухне с женой, решив заняться бизнесом. У него еще оставались знакомые в разваливающихся предприятиях разграбленной страны. Дело пошло на удивление резво. От политики он держался теперь подальше, но и бизнес оказался небезопасным делом. Ему часто приходилось балансировать на грани. Такая уж у него, видно, судьба, или аура, как выражались вошедшие в моду в годы перестройки экстрасенсы всех мастей. Несколько раз Гавриил Гаврильевич чудом спасал себя и партнеров от неминуемой расправы менее удачливых конкурентов.

Конечно, нельзя не отметить отдельным абзацем одиозную личность Уйбаана Парникова, мужа покойной кузины Веры, оказавшего неоценимую помощь новоиспеченному предпринимателю в становлении его дела. Когда Иван наконец вернулся из мест не столь отдаленных, Гавриил Гаврильевич имел с ним долгую беседу, в ходе которой выяснил для себя, что в страшной трагедии, постигшей их семью, больше повинна рука судьбы, нежели рука Уйбаана. Для Гавриила это было важно. Он простил зятя и предложил помощь в трудоустройстве. На что тот, усмехнувшись, ответил туманно: «Да, я мог бы работать… так, чтобы ты смог работать». Из зоны Уйбаан вышел, наделенный какой-то непонятной для Гавриила властью. В общем, он впервые столкнулся с этим загадочным миром и с тем, что называется «крышевать». Просто он не мог позволить себе погибнуть, оставив жену и детей голодать в стране, где заработанные за год деньги в одну ночь легко превращались в бесполезные фантики.

Так он узнал вкус и цену больших денег.

* * *

Став по российским меркам довольно состоятельным человеком, Гавриил Гаврильевич неожиданно почувствовал себя в своей тарелке. Эта роль не была ему чужда. Он нашел тому одно объяснение.

В детстве он слышал от матери про сестру отца, свою родную тетю, живущую в городе. Когда Гавриил собрался на учебу в Туймаду, тетя Зоя положила ему в нагрудный карман листок бумаги с адресом незнакомой городской родственницы.

Не сразу – кажется, где-то уже в октябре – первокурсник Ганя выкроил время и направил свои стопы к улице, указанной в той бумажке. Был воскресный день. Прямо в глаза безжалостно светило холодное солнце, в спину дул пронизывающий ветер, пыль ведрами носилась по деревянному Залогу – району, в котором предположительно проживала его родная тетя. То и дело сверяясь с бумажкой, изучая указатели на углах улиц и останавливая редких прохожих, Ганя не сразу наткнулся на высокий забор, содержащий нужные цифры. Волнуясь, он толкнул толстую зеленую калитку. Калитка оказалась незапертой. Ганя прошел во двор и постучал в дверь веранды. Спустя несколько минут к нему вышла пожилая женщина, в которой он с первого взгляда признал родственницу.

– Анна Георгиевна? Я Ганя, Гавриил Гаврильевич…

Старая женщина удивленно смотрела на него, забыв про холод и ветер. Она была в легком халате и шлепанцах. Наконец выговорила:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*