Конн Иггульден - Война роз. Буревестник
– Король совсем не похож на своего отца, Том. Он словно ребенок. Не умеет воевать и не может повести за собой людей, которые умеют. Учти, мне не сносить головы, если ты кому-нибудь скажешь, что слышал это от меня. Когда мой король попросил меня добиться перемирия, я добился его. Потому что это было верное решение. Потому что в противном случае мы потеряли бы всю Францию. Прости, ибо я знаю тебя, и для меня это как острый нож – сидеть в твоей кухне и говорить тебе, что дело безнадежно. Но это так.
Томас пристально смотрел на него поверх края чашки.
– Так это была твоя идея? – В его голосе прозвучало удивление. – Кто ты, черт тебя подери, Дерри Брюер?
– Я человек, против которого тебе лучше не выступать, Том. Никогда. Я человек, которого тебе следует слушать. Потому что я знаю, о чем говорю, и не прощаю обид. Я рассказал тебе то, что знаю. Если ты начнешь войну из-за нескольких холмов и овец… Пожалуйста, не делай этого. Я добьюсь, чтобы тебе выделили другой участок земли на севере, в память о прежних временах. Это в моих силах.
– Пожертвования в пользу бедных? Я не нуждаюсь в твоей благотворительности, – процедил сквозь зубы Томас. – Я заслужил эту землю. Я заслужил ее кровью, болью и убийствами. Она моя, Дерри. Я никому ничего не должен. Никому и ничего. Ты находишься в моем доме, построенном вот этими самыми руками.
– Это всего лишь арендуемая тобой ферма, – проворчал Дерри, теряя терпение. – Оставь ее и уходи.
– Нет. Это ты должен уйти, Дерри. Ты сказал все, что нужно.
– Ты выгоняешь меня? – недоверчиво спросил Дерри.
Он сжал кулаки. Слегка наклонив голову, Томас буравил его взглядом из-под насупленных бровей.
– Да. Я рассчитывал на большее, но ты все доходчиво объяснил мне.
– Ладно.
Дерри поднялся на ноги, и одновременно с ним встал Томас. Они стояли друг против друга в маленькой кухне, наполняя ее своей яростью. Дерри взял вощеный плащ и резким движением натянул его на плечи.
– Король хотел перемирия, Том, – сказал он, распахивая дверь. – Он отдал за него некоторые свои земли, и с этим ничего не поделаешь. Не будь дураком. Спасай свою семью.
В кухне засвистел ветер, задрожало пламя очага, полетели искры. Оставив дверь открытой, Дерри растворился в ночи. Томас подошел к двери и закрыл ее.
Поднявшись на волне, корабль так внезапно нырнул в морскую пучину, что у Маргариты едва не вывернуло желудок. Палубу захлестнула вода, еще больше увеличив толщину соляной корки, сверкавшей на поручнях и на всех открытых деревянных поверхностях. Над ее головой трепетали и хлопали паруса, и Маргарита не могла припомнить, когда ей было так хорошо. Второй помощник капитана проревел команду, и матросы полезли вверх по канатам толщиной с ее запястье, передвигая реи, чтобы натянуть паруса. Она увидела Уильяма, который шел широким шагом вдоль палубы, держась одной рукой за поручень.
– Одна рука для корабля, другая для себя, – пробормотала она, довольная своими новыми познаниями в английском языке и морском деле.
Как могла она дожить до четырнадцати лет и ни разу не побывать в море? Путь из Сомюра был долгим во всех отношениях. Капитан обращался с ней чрезвычайно почтительно, постоянно кланяясь ей и ловя каждое ее слово, будто это было высшее проявление мудрости. Ей очень хотелось, чтобы свидетелями этого стали ее братья, а еще лучше – Иоланда. Воспоминание о сестре отозвалось болью в ее душе, но она превозмогла ее, подняв высоко голову и вдохнув полной грудью воздух, настолько холодный и свежий, что он обжег ей легкие. Отец отказался послать вместе с ней хотя бы одну горничную, чем привел Уильяма в бешенство. Она даже испугалась, что английский лорд ударит Рене Анжуйского.
Возникла весьма неприятная ситуация, но Уильям все-таки сдержался и в конце концов на свои деньги нанял для нее в Кале двух горничных.
Маргарита с улыбкой наблюдала за тем, как Саффолк, пошатываясь, приближается к ней, хватаясь за поручень. Корабль кренился из стороны в сторону, разрезая носом серое море. С запада порывами налетал холодный осенний ветер. В Кале она открыла для себя много необычного и получила массу новых впечатлений. Крепость была битком набита англичанами. Она увидела там множество нищих, торговцев и матросов, толкавшихся взад и вперед со своими тюками и сундуками. Когда они расплатились с последним извозчиком, Уильям быстро провел ее мимо нескольких раскрашенных женщин, как будто она никогда не слышала о проститутках. Она со смехом вспомнила его чисто английское смущение, когда он пытался избавить ее от этого зрелища.
Над головой прокричала чайка и, к ее радости, устроилась в паутине канатов, тянувшихся во всех направлениях. Она сидела так близко, что Маргарита, наверное, могла коснуться ее рукой. Птица смотрела на нее крошечными глазами-бусинками, и девушка пожалела, что не взяла с собой кусочек пирога или сухого хлеба.
При приближении Уильяма чайка захлопала крыльями и улетела, издав на прощание пронзительный крик. Увидев выражение лица королевы, английский лорд улыбнулся.
– Миледи, я подумал, может быть, вы захотите насладиться первым в вашей жизни видом Англии. Капитан говорит, если вы будете все время держаться рукой за поручень, мы сможем пройти на нос корабля.
Маргарита оступилась, энергично двинувшись вперед, и он взял ее под руку.
– Простите мне мою дерзость, ваше величество. Вам не холодно? – заботливо осведомился он. – Вас не укачивает?
– Пока нет, – ответила Маргарита. – У меня железный желудок, лорд Саффолк.
Лорд рассмеялся. Они с осторожностью продвигались вперед по мерно качавшейся палубе. До слуха Маргариты доносилось шипение воды, проносившейся под днищем корабля. Вот это скорость! Ее душа пела от восторга. Она решила, что после настоящей свадьбы в Англии непременно вернется к морю. Ведь королева наверняка может иметь собственный корабль!
– А королеве можно собственный корабль? – громко спросила она, стараясь перекричать свист ветра и гомон чаек.
– Я уверен, если королева пожелает, то ей можно даже собственный флот! – с улыбкой прокричал в ответ Уильям.
Ветер крепчал, и помощник капитана вновь отдал команду матросам. Те суетливо задвигались, ослабляя стропы, складывая огромные мокрые полотнища парусов и вновь привязывая их, после чего они опять наполнились ветром.
Маргарита и Уильям, все еще державший ее под руку, достигли наконец своей цели. Теперь впереди них располагались лишь штаги, стаксель-парус, деревянный бушприт и сети. Нос корабля ритмично опускался, почти касаясь волн, и тут же опять взмывал вверх. У Маргариты захватило дух, когда она увидела вдали белые скалы, отчетливо вырисовывавшиеся на фоне мглы, окутавшей море. Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание, сознавая, что это английский воздух. До сих пор она никогда не покидала пределов Франции. Она не покидала даже пределов Анжу. Чувства переполняли ее.
– Они прекрасны, мсье! Magnifique![11]
Услышавшие ее матросы заулыбались и огласили воздух радостными криками. Им уже нравилась эта девушка, готовившаяся стать их королевой, – ведь она любила море так же, как и они.
– Посмотрите вниз, ваше величество, – сказал Уильям.
Маргарита опустила взгляд и едва не задохнулась от восторга, увидев вблизи гладкие серые тела дельфинов, скользивших по поверхности моря с той же скоростью, что и корабль. Они стремительно бросались вперед и выпрыгивали из воды, словно играя и соревнуясь, кто ближе подплывет к борту. В какой-то момент шест и цепь бушприта опустились довольно низко и коснулись одного из них, и дельфины неожиданно исчезли в пучине моря, как будто их не было вовсе. От увиденного Маргариту охватило чувство благоговения. Уильям смеялся, довольный тем, что смог показать ей столь увлекательное зрелище.
– Именно поэтому матросы называют эту часть бушприта дельфиньим бойком, – пояснил он, улыбаясь. – Они никогда не получают травм.
Ветер завывал с такой силой, что ему пришлось наклониться к ее уху.
– Через пару часов мы прибудем в порт. Не распорядиться ли мне, чтобы ваши горничные приготовили для вас одежду?
Маргарита задумчиво смотрела на белые скалы, высившиеся над землей, за короля которой ей предстояло во второй раз выйти замуж, хотя она его никогда не видела. Это была Англия, ее Англия.
– Пока не нужно, Уильям, – ответила она. – Позвольте мне еще немного постоять здесь.
Часть вторая
Глава 11
В теплых мехах, покрывавших руки и туго укутавших шею, Маргарита вышла в заиндевевший сад. Дом Уэтерби стал ее первым пристанищем в Англии, где она провела почти три месяца. Деревья еще стояли голые, но вокруг их корней уже распускались подснежники. Весна постепенно вступала в свои права. Местность здесь была очень похожа на Францию, и прогулки по окрестностям помогали ей утолять боль ностальгии.
