Анна Пылаева - Водораздел
— В общем, имейте в виду, что должность начальника управления — для вас не потолок. Если все у вас получится, то нам с вами отроются большущие горизонты для проведения зачистки уже в масштабах всего федерального округа. А кстати, кого бы вы посоветовали бы мне назначить на должность главного федерального инспектора по краю? Есть предложения? Агарков все пытается сосватать Алимжанова, своего зама, а вы что скажите?
— На Алимжанове тоже пробу ставить негде, это человек, который два года назад напрямую курировал создание Объединенной аграрной корпорации, региональной монополии в сфере сельского хозяйства, которую возглавляет лично Роман Чавия. Ну да ничего, доберемся и до этого эпизода. А что касается федерального инспектора, то я бы порекомендовал Андрея Россомахина, главу нашего областного телевидения и депутата Краевой думы. Наш кадр, в смысле выпускник Великоволжской Высшей Школы КГБ, мы с ним однокурсники.
— Хорошо, — сказал отрывисто сказал полпред и давая понять, что разговор близится к завершению, протянул руку полковнику, — начинайте действовать и знайте, что вы всегда и во всем сможете на меня полагаться. Вот номер моего сотового телефона, — полпред протянул визитку, и на ней накалякал ручкой несколько цифр федерального номера, — он включен круглосуточно. Если что — сразу на него звоните, я отвечу. Ну, как говорится, вперед и с песней.
— Готов к труду и обороне, — ответил полковник, уловив комсорговские замашки полпреда.
…
На следующий день с утра приказом начальника Главного управления ФСБ по Нижневолжскому федеральному округу исполняющим обязанности начальника УФСБ по Великоволжскому краю был назначен полковник Брусницын. Вступив в должность, он созвал экстренное совещание, пригласив туда главу следственной части ФСБ, командира спецназа ФСБ Плотникова и начальников всех подразделений службы экономической безопасности.
В тот же день Брусницын позвал к себе старого друга детства и своего одноклассника известного в крае журналиста Юрия Щепкина.
Известный всему региону журналист–расследователь Юрий Щепкин, несмотря на свое громкое имя и почти федеральную славу, выглядел более чем неприметно. Он мог целыми месяцами ходить в одном и том же свитере и всем видом своим напоминал этакого парию–неформала, непонятно как оказавшегося в приличном обществе, где он, несмотря на такой внешний вид то и дело мелькал.
Щепкин и Брусницын на первый взгляд казались полными противоположностями, однако дружба их тянулась с самого детства. Брусницын часто помогал Щепкину с поиском «вонючего и жареного», ну а тот, в свою очередь, всегда был готов бескорыстно разместить информацию, призванную незаметно направить мысль читателя в нужном органам направлении.
— Здорово, разгребатель грязи, — сказал Брусницын Щепкину, едва тот переступил порог его кабинета.
— Органам тоже привет, — отвечал тот.
— Садись, не тушуйся, — говорил ему полковник, — поди там совсем с ног сбился в поисках вонючего и жареного?
— Да так, бегаем помаленьку, — отвечал тот.
— Давай выпьем за встречу, что ли. Вот, — на этих словах полковник достал из сейфа нераспечатанную бутылку «Курвуазье», — отведай, что ли, коньяковского, настоящего, французского! А то вы там жрете поди всякое пойло вроде «Губернаторской».
Полковник разлил коньяк по фужерам.
— Ну, за встречу, что ли, — сказал полковник.
— За нее, — ответил Щепкин.
Друзья выпили.
— На, вот закуси, — сказал Брусницын, достав из ящика стола коробку с дорогими шоколадными конфетами.
— На сладкое потянуло? — спросил Щепкин, сразу запихивая в рот всю конфету..
— Да вот припас тут зазнобе одной, а она такой сукой оказалась! Ну, да ничего, будет и на нашей улице праздник, — объяснил полковник, и на лице его отразилось заметное раздражение.
— Хотел бы я посмотреть на ту бабенку, которая отказала бы полковнику ФСБ! Особенно нынче, — пошутил Щепкин.
— Да бывают и такие, всякие бывают, — махнул рукой Брусницын, — ну ты давай о себе лучше расскажи?
— А что я? — удивился Щепкин, — давай лучше про тебя. Ты вот вроде как до власти дорвался, место генерала занял?
Брусницын опять махнул рукой.
— Да это так, временно исполняющий обязанности, — сказал он.
— Слушай, кстати, вот с генералом вашим темная история. Говорят, это ты труп обнаружил…
Брусницын горестно вздохнул и опять нахмурился.
— Да уж, история и вправду паскудная. Особенно для меня. На меня ведь его похороны повесили. А дел и без того невпроворот. Вот теперь сиди и мудохайся, и все тут.
— Так это ж здорово, — оживился Щепкин.
— Чего же тут здорового?
— Так в советское время тот, кого назначали во главе похоронной комиссии по умершему вождю, становился его преемником. Ты разве не знал?
— Эх, Юрик, твоими бы устами…, — горестно вздохнул Брусницын.
— Слушай, так что с генералом–то? Сам он или как? — не унимался Щепкин.
— Сам, сам, — полковник успокаивающе закивал и прикрыл глаза в знак подтверждения, — самоубийство это стопроцентное. У него в тот день разборка случилась в «Волжском утесе» — и там его окунули лицом в тарелку. Вот, видать, не вынесла душа глумления над мундиром. Хотя какая там честь… Ты не поверишь, но никто за эти дни даже слезинки в память о генерале не проронил. Включая его супругу. А наши так вообще — всем до лампочки. Вот так вот, Юра. Что был человек, что нет его — никакой от того перемены в мире не произошло.
— Да, — потрясенно произнес Щепкин, — не ожидал, что жизнь генерала госбезопасности вот так дешево стоит.
— Да стоила–то она, может, и недешево, в его, генеральском представлении, да только смерть его оказалась совсем девальвированной. А все от того, что мелкий он был человек… Всю жизнь старался нос по ветру держать, плыл по течению, все чего–то урвать норовил там, где можно… Вот и финал… Ну, давай, помянем…
Друзья снова чокнулись, выпили и опять закусили шоколадными конфетами.
— Ох, честно скажу тебе, Леха, не верю я, чтобы генерал ФСБ мог сам себе пулю пустить. Ведь не такие же они слабонервные, генералы, по природе своей. Подумаешь, лицом в тарелку. И покрепче бывает…, — попытался вернуться на ту же линию Щепкин.
— Эх, Юра… Плохо ты людскую психику знаешь, — усмехнулся Брусницын, — У каждого человека, Юра, свой предел есть, когда клапаны перегорают, и когда они перегорают, то последствия бывают непредсказуемые. Кто–то в запой уходит, кто–то палить начинает в окружающих, а иной — и пулю в лоб себе пускает. Каждый по–разному реагирует…
— А как же генерала так довели? — удивился Щепкин.
— Тоже мне, разгребатель грязи…, — усмехнулся Брусницын, — Про чеченов слышал, которых РУБОП закрыл…
Щепкин кивнул.
— Так вот. Есть большое подозрение, что генерал в этом деле сильно был замешан. И все показания на него были у Мордашева. Так что тот генералом вертел, как хотел.
— А в тарелку его кто?
— А, в тарелку его Фейдельман с Имаевым, которые это все дело и организовали. Они ведь тоже генералу денег заплатили, и немало, чтобы он разрулил эту тему, а генерал ничего сделать не мог, потому что сам был связан по рукам и ногам Мордашевым. Так что безвыходная ситуация у него сложилась… Вот и свел он счеты с жизнью трудовой, ну давай, пусть земля ему будет пухом…
Полковник опять разлил коньяк, и друзья снова выпили, не чокаясь.
— Слушай, — возобновил свои расспросы Щепкин, — а что там с бумагой из полпредства… Говорят, это губера касается…
— А, вот ты о чем, — оживился полковник, — ну вот как раз об этом я и хотел бы с тобой поговорить, — с этими словами Брусницын извлек из недр своего ящика папку, которую он нашел в сейфе генерала, и небрежно бросил ее своему приятелю. Щепкин схватил папку и жадно начал листать ее содержимое.
— Вот дела! — сказал он через пару минут, подняв кверху стеклянные от шока глаза, — но ведь это же полный, так сказать, крандец! По крайней мере, для Чавия. Я такого собрания компромата еще не встречал. Да здесь сразу на три уголовных дела хватит.
— Ага, — кивнул Брусницын, — здесь не только на Чавия, здесь на всю нашу краевую администрацию материала хватит, уверяю тебя. С Дмитрием Ивановичем во главе!
— Чего делать думаешь? — возбужденно спросил Щепкин.
— Как чего? Давать делу законный ход, — произнес полковник и улыбнулся..
— Не, Лех, да ты в своем уме? Ты, что же это, хочешь против Агаркова пойти? Да тебя же на куски порвут и в асфальт закатают! — возбужденно воскликнул Щепкин.
— Много ты понимаешь, — объяснил ему Брусницын, — Это только на краевом уровне так кажется… А если ты внимательно присмотришься к ситуации на уровне федеральном, то увидишь, что в стране происходят очень большие подвижки. И подозреваю, что очень скоро таким людям как Агарков места во власти больше не будет. Перемены произойдут очень быстро и незаметно, даже быстрее, чем кажется сейчас. И самое главное для нас с тобой, Юра, оказаться на гребне этой волны, а не быть похороненными ею. Поэтому время действовать пришло, и действовать надо здесь и сейчас.
