Джейн Остин - Нортенгерское аббатство
Ей страстно хотелось расспросить мисс Тилни о множестве подробностей. Но хотя ее воображение было столь деятельным, все же, поучив ответы на свои вопросы, она никак не могла уразуметь, что аббатство Нортенгер, бывшее богатым монастырем во времена Реформации после его расформирования попало в руки предка семьи Тилни, что крыло древнего здания до сих пор служило частью их жилища, в то время как все остальное разрушилось, и что оно расположено довольно низко в долине, будучи с севера и с востока прикрыто поднимающимся по склону дубовым лесом.
Глава XVIII
Находясь во власти счастливых переживаний, Кэтрин вряд ли даже заметила, что в течение двух или трех дней ей не пришлось провести бок о бок с Изабеллой больше нескольких минут. Впервые это дошло до ее сознания, и она затосковала по обществу мисс Торп, когда прогуливалась с миссис Аллен по Галерее, не имея ничего ей сказать и не надеясь что-либо от нее услышать. Она размышляла о подруге не дольше пяти минут, когда появилась она сама и, пригласив Кэтрин для задушевного разговора, подвела ее к скамейке.
– Это мое любимое местечко, – сказала Изабелла, усаживаясь между двумя входами, – отсюда можно было легко наблюдать за всеми, кто в каждый из них входил или выходил, – оно такое укромное.
Заметив, что глаза Изабеллы то и дело прыгают от одной двери к другой, как будто он кого-то с нетерпением поджидает, и вспомнив сколько раз подруга незаслуженно приписывала ей лукавую проницательность, она сочла данный случай подходящим, чтобы проявить это качество на самом деле, и шутливо сказала:
– Не тревожьтесь. Изабелла. Джеймс скоро прибудет.
– Фи, моя дорогая, не считайте, что я такая уж дурочка, чтобы все время держать его при себе. Всегда быть вместе – что может быть ужаснее! Мы стали бы притчей во языцех. Так значит, вы отправляетесь в Нортенгер? Я безумно рада за вас. Говорят, это одно из чудеснейших старинных местечек в Англии. Надеюсь, вы мне его опишете во всех подробностях?
– Во всяком случае, постараюсь. Но кого вы высматриваете? Вы ждете ваших сестер?
– Никого я не высматриваю. Куда-нибудь же нужно смотреть. И вы догадываетесь, как трудно мне следить за собой, когда мои мысли витают так далеко. Я безумно рассеянна. Наверно, я самое рассеянное существо на земле. Тилни считает, что натуры определенного склада всегда бывают такими.
– Но мне показалось, Изабелла, вы что-то хотели мне сказать?
– Ах да, конечно! Вот вам и доказательство моих слов. Бедная моя головушка! Я об этом просто забыла. Дело в том, что я получила сегодня от Джона письмо. Вы догадываетесь, о чем?
– Нет, право, не догадываюсь.
– Любовь моя, не будьте такой притворщицей. О чем же он мог писать, как не о вас? Вы же знаете, он по уши в вас влюблен.
– В меня? Изабелла, дорогая!..
– Ну, моя радость, это же просто глупо! Скромность и все такое хороши в свое время. Но, право, некоторая прямота и честность тоже иногда могут украсить человека. Я не понимаю, для чего так переигрывать. Как будто вы напрашиваетесь на похвалы. Он ухаживал за вами настолько явно, что это заметил бы и ребенок. А всего за полчаса до отъезда Джона из Бата вы его недвусмысленно поощрили! Об этом говорится в его письме. По его словам, он как бы сделал вам предложение, а вы отнеслись к его чувству с большой симпатией. Теперь он хочет, чтобы я за него перед вами похлопотала и передала вам самые нежные приветствия. Так что играть в неведение больше уж ни к чему.
С возможной искренностью Кэтрин выразила удивление по поводу упрека Изабеллы, заявив, что ни малейшим образом не подозревала о влюбленности мистера Торпа, а потому никак не могла в этом его поощрять.
– Если говорить о знаках внимания с его стороны, то, даю вам честное слово, я ни разу их не заметила, не считая случая, когда он по приезде тотчас пригласил меня танцевать. А что касается сделанного им предложения или чего либо подобного, то здесь произошла необъяснимая ошибка. Я не могла бы, вы понимаете сами, не правильно понять его в таком деде И я торжественно заявляю – и, как никогда хочу, чтобы вы мне поверили, – что между нами не было сказано ни слова в этом роде. За полчаса до его отъезда из Бата? Чистое недоразумение! В тот день, когда он уехал, я его даже не видела.
– Но вы его точно видели! Вы провели тогда в Эдгарс-Билдингс целое утро, – помните, когда пришло согласие вашего отца? И я убеждена, что вы с Джоном незадолго до того, как ушли от нас, оставались в гостиной вдвоем.
– Вы убеждены? Что ж, если вы это говорите, так оно, наверно, и было. Я, хоть убей, не припоминаю. Мне теперь кажется, что тогда я была у вас и, возможно, видела его вместе со всеми. Но чтобы мы провели с ним какое-то время наедине!.. Об этом, во всяком случае, не стоит спорить, – что бы ни было с его стороны, но ведь сама я даже об этом не помню. И значит, вы можете быть уверены, что я не думала, не ждала и не желала ничего подобного. Мне очень жаль, что он ко мне почувствовал склонность. Но поверьте, я к этому совершенно не стремилась и ничуть об этом не догадывалась. Ради Бога, поскорее раскройте ему глаза и напишите, что я прошу у него прощения, то есть... Я даже не знаю, что я должна выразить, но пусть он поймет меня правильно. Я не могла бы говорить неуважительно о вашем брате, Изабелла. Но вы ведь знаете, что если я способна думать о каком-то человеке больше, чем о других, то это не он. – Изабелла молчала. – Дорогая моя, вы не должны на меня сердиться. Я не допускаю мысли, чтобы ваш брат был сильно мной увлечен. И вы же знаете, мы все равно станем сестрами.
– Да, да, – (покраснев), – сестрами можно стать по-разному. Но что же я хотела сказать? Значит, вы, моя дорогая, твердо настроены против бедного Джона, не так ли?
– Я решительно не в состоянии ответить на его чувства и столь же решительно утверждаю, что никогда не хотела их возбудить.
– В таком случае я, конечно, не буду вас больше этим донимать. Джон хотел, чтобы я с вами поговорила – я выполнила его просьбу. Но признаюсь, как только я прочла его письмо, я отнеслась ко всему этому, как к очень неразумному и неосмотрительному намерению, осуществление которого едва ли осчастливило бы вас обоих. На что бы вы жили, если бы вы сошлись? Конечно, у каждого из вас что-то есть, но семью в наше время прокормить не так-то просто. И что бы там ни утверждали романтики, без денег не ступишь и шага. Мне кажется, Джон мог бы об этом подумать. Наверно, мое последнее письмо до него не дошло.
– Значит, вы меня оправдываете? Вы убедились, что я отнюдь не собиралась обманывай вашего брата и до этой минуты даже не подозревала, что ему нравлюсь?
– Ну, что касается этого, – ответила Изабелла со смехом, – я не берусь судить о ваших прошлых мыслях и планах. Вам лучше знать. Безобидное кокетство или нечто подобное случается просто так – всегда можно посулить больше, чем собираешься дать. Но вы можете быть уверены, я последняя стала бы вас осуждать. В молодости, в шутку, все это вполне допустимо. То, что показалось сегодня, может не показаться завтра. Возникают новые обстоятельства, меняются мнения.
– Но мое мнение о вашем брате никогда и не менялось. Оно всегда было одним и тем же. Вы говорите о том, чего не было.
– Кэтрин, дорогая моя, – не обращая внимания на ее слова, продолжала Изабелла, – ни за что на свете я не стала бы торопить вас с помолвкой, прежде чем вы бы разузнали, на что вы идете. Я бы не нашла себе оправдания, уговаривая вас, из стремления угодить Джону – лишь оттого, что он мой брат, – и жертвуя вашим счастьем. К тому же, возможно, он будет столь же счастлив без вас, ибо люди редко знают, чего хотят, особенно молодые, – они так удивительно изменчивы и непостоянны. Я спрашиваю себя: почему счастье брата должно для меня быть дороже счастья подруги? Вы знаете, как я высоко ставлю дружбу. Но прежде всего, Кэтрин, любовь моя, не торопитесь, запомните мои слова – если вы поспешите, нам придется жалеть об этом всю жизнь. Тилни говорит, что ни в чем люди так часто не заблуждаются, как в оценке собственных привязанностей. И я полагаю, он прав. Кстати, вот и он сам! Но какое это имеет значение, – он нас, конечно, не заметит.
Подняв глаза, Кэтрин увидела капитана Тилни. Болтая с подругой, Изабелла неотрывно за ним следила и вскоре перехватила его взгляд. Он сейчас же к ним подошел и занял место, которое она молча ему предложила. Его первые слова заставили Кэтрин вздрогнуть. Хотя он говорил шепотом, она смогла уловить:
– Итак, вы всегда под надзором, личным или по поручению!
– Фи, какие глупости! – так же тихо ответила Изабелла. – Что вы хотите сказать? Насколько я могу судить, мое поведение достаточно независимо.
– Хотел бы я, чтобы независимым было ваше сердце. Это бы меня больше устраивало.
– Сердце? Вот как! Какое вам дело до сердец? Среди мужчин нет ни одного, кто бы обладал сердцем!
– Если у нас нет сердец, у нас есть глаза. Они-то и заставляют нас страдать.
