Александр Тургенев - Записки Александра Михайловича Тургенева. 1772 - 1863.
Матвей Иванович прибытием на родину, землю казацкую, обрадовал родных, добрых друзей, товарищей, с которыми гарцовал в поле против врагов государства, но, вместе, прибытие его поразило казаков горестью невыразимою, когда прочли указ царя поднять весь Дон и идти чрез степи неведомыя в Индию; казаки закручинились, склонили головы и уныло отвечали: „да будет воля Божия и его царскаго величества с нами!"
53 тысячи человек казаков село на конь и они, под предводительством Платова, выступили к Оренбургу по разным направлениям; здесь было сборное место, отсюда казаки должны были двинуться на степь, как корабль на океан необозримый.
По воспоследовании кончины императора Павла от удара, в ночь на 12-е число марта 1801 года, посланный фельдъегерь, с высочайшим повелением Матвею Ивановичу Платову воротиться с войском на Дон, достиг войско в степи, в 800 верстах разстояния от Оренбурга.
Казаки потеряли много людей от болезней.
XXVII.
В последние годы царствования Екатерины англичанин-торгаш Гой пробрался в Россию с мелочным запрещенным товаром чрез Швецию и Финляндию. Гой ходил по домам с ящичком, продавал ножики перочинные, ножницы, уховертки, перчатки шведския и прочия разныя мелочи, преимущественно потребныя для рукоделия дамам. Гой был в целом городе известен, вхож в дома знатных бояр и контрабандная его торговля, под мощным покровительством царедворцев, не встречала ни малейшаго препятствия. Увидите, что Гой, чрез 15—16 лет своего пребывания в Петербурге, в 1812 г., отправился в Англию тем путем, чрез Финляндию и Швецию, и, сдав магазин (английский) прикащику Плинке, перевел 10 миллионов рублей капитала, приобретеннаго им в Петербурге!
По заключении конвенции между императором Павлом и консулом Наполеоном, хитрый, проницательный, нагло-дерзкий ум перваго в Англии министра, Пита, затрепетал. Он видел в соединении великаго гения с железною волею человека, неограниченно повелевающаго 60-ю миллионами народа, возможность не только отторжения Индии, но и падение самой Англии, перемещение в первобытную ея категорию второстепенных держав. Правительство или министерство, или правила политической системы Англии,—назовите это, как угодно,—дозволяют все средства к достижению предположенной цели!.... Всякое гнусное, отвратительнейшее средство к уничтожению препятствия в политике Англш всегда благосклонно принято, одобрено и поощрено обещаниями наград......
Сняли опалу с Зубовых; они вызваны были в Петербург ко двору,—не помню твердо, в конце 1799 или в 1800 году. Валериан был назначен директором втораго кадетскаго корпуса. О Платоне (кн.) не помню—был-ли он определен на службу или нет, но они оба были милостиво приняты у двора.
Уместно вспомнить об англичанине Гой, продававшем в ящичке ножи и ножницы. Гой, в 1801—1802-х годах, вдруг открыл огромный магазин, наполненный на миллионы разных. товаров.
XXVIII и XXIX.
11-го числа марта—Павел Петрович скончался; так было угодно неисповедимым судьбам Всевышняго.
12-го марта 1801 г. с ранняго утра, как только начало светать (в три часа утра), все полки гвардии дали присягу на верность императору Александру I, возвращались в казармы с барабанным боем, музыка играла, следовательно, в три часа утра до напечатания еще манифеста о вступлении на прародительский трон Александра I, все уже знали, что родитель императора преселился.
12-го числа марта англичане стояли у ворот домов, где жили, с корзинами, наполненными бутылками разных вин, и подчивали всех проходящих вином в больших кружках, бокалах, у кого какая утварь случилась, поздравляя россиян со вступлением Александра I на трон. Не должно и о том умолчать, что и россияне, встречавшиеся на улицах, не будучи, знакомы, обнимались, целовались и взаимно один другаго поздравляли.....На другой-же день торговцы вин послали
нарочных в Ригу и Москву скупить там шампанское вино и отправить в Петербург,—так много требовали шампанскаго вина, что торговцы не надеялись удовлетворить требование своими запасами.
Бывают случаи, что и раб может оказать великое благодеяние царю, обязать неограниченнаго своего повелителя навсегда незабвенною благодарностью! Это сделал Дмитрий Прокофиевич Трощинский, бывший докладчик дел у Екатерины II (докладчик — то-же, что ныне статс-секретарь).
Трощинский был повытчиком в канцелярии генерал-прокурора сената, кн. Александра Алексеевича Вяземскаго; конечно, ни лицей, ни школа правоведов не образуют таких повытчиков, каковы были Васильев (граф), Трощинский (министр юстиции), Алексеев, Ананьенский (сенаторы). Что сделал Трощинский?
Заставил Козицкаго написать манифест о восшествии на трон Александра. Козицкий написал манифест, который остался бы на вечныя времена посрамлением и укором императору Александру. Козицкий, объявляя о кончине императора Павла, последовавшей от апоплексическаго удара, высчитывал действия покойнаго .... Трощинский остановил тиснение сего манифеста, написал другой и одним словом: „Буду царствовать по стопам любезной бабки нашей, в Бозе почившей императрицы Екатерины",—сими словами Трощинский приковал пламенною любовию сердца младому их императору; любовь сия Александру осталась непоколебима до его кончины, она и до ныне еще не охладела в сердцах россиян, не смотря на последние годы царствования его, когда апатия и непонятное хладнокровие увлекли, усыпили Александра до такой степени безпечности, что он вверил правление государства невежде Аракчееву, человеку, оглашенному во всей империи злолюбием и тиранством.
И есть люди, благодаря Бога, принадлежащее к новому поколению, которые дерзают злословить Екатерину, поносить правление ея царствования, когда видели, что одно обещание царствовать по ея правилам было достаточно воспламенить сердца искреннейшею любовию, успокоить умы 60-ти миллионов народа, и есть неистовые негодяи, безумцы, дерзающее называть Екатерину II (не вполне нравственною).
XXX.
Петр Дмитриевич Еропкин, генерал-аншеф, служивший отлично в семилетнюю войну против Фридриха II, проименованнаго Великим, королем-философом (Еропкин—потомок Еропки, кн. во время Мономаха), в царствование Екатерины II был президентом соляной канцелярии в Москве; обязанность этой канцелярии состояла в распоряжении доставления соли для народнаго продовольствия во всем государстве. Для исполнения сего многотруднаго и многосложнаго распоряжения, штат канцелярии состоял: президент один, советников 2, ассесоров 2, прокурор 1, два секретаря, 4 повытчика и человек 20 писцов, по тогдашнему канцелярских служителей. Соль казна продавала 40 коп. пуд во всех местах империи, по курсу нынешнему 11 1/2 коп. пуд. Боярин Еропкин—в царствование Екатерины в России видели еще бояр родовых дворян, которые пребывали непоколебимо царю верноподданными, смело говорили неограниченному повелителю правду, не боялись опалы, клали за правду головы на плаху! Петр Дмитриевич Еропкин, во время продолжения войны против турок, зная хорошо о потребностях на содержание армии и потому о чрезвычайных расходах государственнаго казначейства, просил у императрицы дозволения прибыть в С.-Петербург и иметь счастие всеподданнейше поднесть ея величеству доклад о продовольствии народа солью. Екатерина милостивейше соизволила отозваться на его представление, дозволила прибыть в Петербург, сказав в рескрипте своем:
— Я всегда рада такому гостю!
Еропкин приехал в Петров град; это было летом. Императрица жила в Царском селе. Петр Дмитриевич представил Екатерине проект о возвышении цены на соль еще столько, по какой цене продается, т. е. вместо 40 коп. продавать соль 80 к. пуд. Екатерина, выслушав представление, отвечала Еропкину:
— "Петр Дмитриевич, оставь у меня проект, я его одна
прочту, подумаю и скажу тебе мое мнение.
Чрез несколько дней явился к Еропкину камердинер ея величества доложить его высокопревосходительству о приглашении быть у государыни на другой день, в назначаемый час.
Явился Еропкин в назначенный час, государыня милостивейше приняла его, усадила его против себя в кресла и начала речь:
— Благодарю вас, Петр Дмитриевич, за вашу преданность к престолу и усердие к пользам казны, я прочла проект ваш, но, скажу вам откровенно, я никак не ожидала от вас такого предложения и вы худо меня знаете.
Старик словами государыни был приведен в недоумение, не мог проникнуть к чему речь ея клонится; лице его показало смущение; Екатерина сказала:
— Не безпокойся, Петр Дмитриевич, я люблю, уважаю тебя, желаю, чтобы все так, как ты, служили отечеству и мне; как тебе пришла мысль о возвышении цены на соль? Ведь это приправа пищи беднаго, необходимо потребная для его здравия; нет, никогда не соглашусь возвышать цен или делать налоги на жизненныя потребности!
