Константин Кунин - Васко да Гама
Не было такой жестокости, коварства и подлости, которыми не запятнали бы свою память конкистадоры, проложившие капитализму дорогу в тропические страны.
«Обращение с туземцами было, конечно, всего ужаснее на плантациях, предназначенных, как, например, в Вест-Индии, исключительно для вывозной торговли, а также в отданных на поток и разграбление богатых и густо населенных странах, как Мексика и Ост-Индия», пишет Маркс.[18]
Но в погоне за золотом эти отважные и жестокие воины не щадили не только чужой, но и своей жизни. Великие мореплаватели и конкистадоры XVI века в открытых и завоеванных землях проявляли образцы мужества, настойчивости и хладнокровия, исключительную храбрость, находчивость и умение не теряться в самой трудной обстановке. Они умели во время длительных переходов неделями голодать, питались кониной, крысами, кожей от корабельных снастей и даже трупами своих товарищей, пробирались без проводников по безводным пустыням и тропическим джунглям, пускались без карт в плавание по неведомым рекам и океанам.
Но обычно они оказывались беспомощными, когда дело доходило до защиты перед чиновниками короля прав и привилегий, добытых кровью и лишениями, завоеванных ценою гибели целых цивилизаций.
Возвратившись из удачного плавания, истребив в дальних странах тысячи людей и завоевав новые страны, загорелый, израненный в боях конкистадор сталкивался с вежливыми и тихими людьми в черных одеждах. На их лицах, бледных от постоянного пребывания в полутемных сводчатых комнатах канцелярий, постоянно играла улыбка. В ответ на требования конкистадора, обычно подкрепленные королевским патентом с щедрыми обещаниями, королевские юристы любезно просили не волноваться и плели тонкую нить доказательств и опровержений, уснащая свою речь латинскими цитатами из Тертулиана или отцов церкви. Они никуда не торопились, целые годы тянули свою нить. В конце концов, окончательно запутавшись и прожившись, конкистадор соглашался на мизерные условия, очень отдаленно соответствовавшие первоначальному соглашению с короной, тем лишениям, которые он перенес, и тем выгодам, которые принесла его деятельность королю. Обычно король выжимал из конкистадора все богатства, добытые зверствами и разбоем, отбирал всякими правдами и неправдами все обещанные награды и привилегии, а потом бросал ненужного ему больше завоевателя, как выжатую губку.
Всем памятна судьба Колумба, открывшего для Испании Новый Свет, – его отправили из Америки в Испанию в цепях, так и не добился он от короны удовлетворения своих претензий. Бартоломеу Диаш, впервые обогнувший мыс Доброй Надежды и открывший португальцам путь в Индию, должен был отдать лучших кормчих своему сопернику Васко да Гаме, который повел португальские корабли по проторенному Диашем пути.
Педро Альвареш Кабраль, открывший Бразилию, был отстранен от всех дел и конец жизни провел в бездействии.
Васко Нуньес де Бальбоа, открывший Тихий океан и проложивший путь в Перу, был казнен по ложному обвинению в измене.
Фернандо Магеллану пришлось бежать со своей родины в Испанию, и только там после долгих мытарств получил он возможность осуществить свой гениальный план кругосветного плавания. Сам Эрнандо Кортес, завоевавший Карлу V новую империю и уничтоживший великую ацтекскую культуру, был равнодушно забыт правителями Испании. Кабеса де Вака, впервые пересекший Америку от океана до океана, открывший устье Миссисипи и исследовавший Парагвай, был увезен в Испанию в оковах и сослан в Африку.
Гонсало Хименес де Кесада, тридцать пять лет странствовавший по неисследованным землям Южной Америки, завоевавший сказочно богатое государство Чибча и потопивший в крови его своеобразную цивилизацию, из-за лживых обвинений был с позором выслан из Испании. Все они – крупнейшие исследователи и завоеватели XV–XVI веков.
Еще хуже приходилось спутникам конкистадоров – рядовым испанским и португальским матросам. Их уделом были раны и лишения, а в довершение всего их зачастую обсчитывали и обманывали при дележе добычи их собственные командиры. Так поступили, например, со своими спутниками Кортес и Писарро.
Не такова была судьба Васко да Гамы. Этот человек вырос в среде нарождавшегося тогда служилого дворянства. Во время своих плаваний он всегда настойчиво подчеркивал, что он – «слуга и раб короля».
Но в то же время этот «верный исполнитель королевской воли» прекрасно понимал значение своего открытия и сумел получить за него награду даже от короля Маноэля «Счастливого», который прославился своей неблагодарностью. Маноэль проявлял, даже по тем временам, исключительную неблагодарность к блестящей плеяде моряков и воинов, открывших и завоевавших ему новую империю в трех частях света.
Но Васко да Гама никому не позволял умалять цену своих заслуг и сумел добиться у Маноэля награды.
Уже во время триумфального въезда в Лиссабон он получил титул «дом», чем был приравнен к владетельной знати. Король обещал выделить ему земельные угодья, без которых пышный титул «дом» был пустым звуком.
Еще в 1499 году Маноэль пожаловал во владение Васко да Гаме его родной город Синеж. В королевской грамоте говорилось: «Патентом, выданным в Лиссабоне 24 декабря 1499 года, король в вознаграждение за доблести Васко да Гамы и великие заслуги, оказанные им при открытии Индии, дарует ему, его наследникам и преемникам город Синеж вместе со всеми доходами, привилегиями и сборами, относящимися к нему, а также право осуществлять гражданское и уголовное судопроизводство, но так как город этот принадлежит ордену Сао Тьяго, – формальная передача владения должна быть совершена после того, как орден получит другой город и испросит разрешение на обмен у святейшего отца».
Казалось, Дом Васко мог быть доволен. Он сам просил пожаловать ему его родной город – рыбацкий и моряцкий город Синеж, и король с необычайной быстротой удовлетворил его просьбу.
Но королевский дар, даже подкрепленный торжественной грамотой, не давался в руки. Началась волокита.
Для обмена Синежа на другой город требовалось специальное разрешение папы. В Рим были посланы инструкции, и португальский посол при папском дворе начал обхаживать влиятельных кардиналов. Наконец в 1501 году после длительной волокиты, интриг и обещаний папская курия позволила ордену Сао Тьяго обменять Синеж на другой город. Но сам орден еще тянул дело.
Васко да Гама нервничал и терял терпение; он прекрасно понимал, что орден Сао Тьяго – большая сила в Португалии. Командором ордена Сао Тьяго состоял побочный сын короля Жоао II, Дом Жорже, герцог Коимбры, а король Маноэль, двоюродный брат Жоао II, хорошо знал родную историю и прекрасно помнил, как в 1383 году побочный сын короля Фернао, Дом Жоао да Авиш, отстранил законного наследника Фернао и, захватив престол, основал новую Авишскую династию. Поэтому он предпочитал жить в мире с командором Сао Тьяго. Кроме того, орден обладал огромными средствами, и король не раз одалживал у него деньги. Ссора с орденом означала бы, что сундуки Сао Тьяго будут закрыты для короля Маноэля.
Дело с передачей Синежа затянулось. Обиженный мореплаватель почтительно, но настойчиво требовал компенсации. Он неоднократно напоминал королю, какую огромную прибыль принесло его первое плавание, не говоря уже о будущих выгодах открытия морского пути в Индию. В самом деле, деньги, вырученные за привезенные из Индии товары, в шестьдесят раз превышали расходы на экспедицию. От «настойчивого раба» королю приходилось откупаться деньгами.
Королевская канцелярия писала: «Лиссабон, 22 февраля 1501 года. Дом Маноэль приказывает Каса да Мина[19] платить Васко да Гаме ежегодно по 1000 крусадо золотом до тех пор, пока его не введут во владение городом Синеж».
Но золото из Африки поступало нерегулярно. Тропические бури мешали работам в рудниках, корабли с золотом задерживались в пути. Кроме того, расходы короля поглощали столько золота, что даже богатые африканские рудники не могли насытить португальскую казну.
И Каса да Мина платила неаккуратно. Васко да Гама сердился и вновь напоминал королю Маноэлю о своих обидах.
Но золота не было, и король просил своего слугу принять в счет недоимок хотя бы хлеб из королевских складов. Васко да Гама согласился, но не скрывал своего недовольства. Король писал: «19 ноября 1501 года, Лиссабон. Король приказывает Гонсало де Секвейра, главному казначею Каса де Сеута, предоставить Дом Васко 15 мойос[20] пшеницы в счет недополученных им денег с Каса да Мина».
Кроме того, специальным указом король подтвердил присвоение Васко да Гаме титула «дом». Но великий мореплаватель был недоволен, потому что дело с Синежем откладывалось в долгий ящик.
Между тем король снова нуждался в услугах Васко да Гамы.
Маноэль прекрасно понял огромное значение для Португалии открытия пути в Индию, хотя он, как и Васко да Гама, не совсем верил известиям о «христианах» в Индии.
