Григорий Хохлов - Доля казачья
— Пришёл приказ нам от самого Царя-Батюшки нашего — воевать нам, атаманы, до победного конца.
Бить врага нашего везде и на его территории тоже. И идти дальше, до самой их столицы. Поэтому к казачьим войскам добавятся ещё и солдатские полки, они уже на подходе. Но казачьим войскам особая линия, так как у них насчёт войны есть своя стратегия — враг им знакомый. Но никакой анархии быть не должно. Только совместные действия, они себя полностью оправдают.
Хорошо себя показал в ночном бою сотник Бодров. Но сынок уже дальше своего папаши пошёл, не зря его маньчжуры Чингиз Ханом Бодровым прозвали.
И тут уже среди маньчжуров молва прокатилась, что Чингиз Хан Бодров здесь появился. И всех их, как собак, беспощадно резать будет. Ну скажут же! И что он уже здесь на Амуре ночную бойню устроил, всё это его работа.
— Вот здесь они не ошиблись! — смеётся Борис Валерьевич. — В точку попали! Надо его конной сотне придать особые полномочия — только диверсии и разведка. Ведь они этому с детства обучены. Равных им в разведке и ближнем бою нет соперников.
Это же надо, целый гарнизон маньчжурских солдат одними ножами вырезали? Но осуждать их нельзя, это война, и жестокость здесь оправдана. Не они начали войну, а погибать никому зазря не хочется.
А сейчас им надо подавить маньчжурскую артиллерию, иначе нет смысла нам наступать дальше. Только людей зазря положим. Я думаю, что пусть этим займётся сам сотник Бодров Лука, его это дело. А как угомонит казак артиллерию, то и мы туда подоспеем. И казаки и солдаты, все там будем. Поддержим наш авангард.
И впервые улыбнулись все присутствующие на совещании, и атаманы, и генерал, и сам Лука. План продуман, прост и принят к исполнению.
Решили казаки Бодрова с вечера тайно перебраться на тот берег Амура и скрытно подобраться к батарее. И всё до утра с её захватом уладить. И тогда путь казакам к маньчжурском городу свободен. Маньчжурских солдат казаки в счёт не брали, без артиллерии они не страшны. Особенно для конной лавины казаков. Остальные войска на нескольких баржах и целой флотилии рыбацких лодок будут готовы по команде высадиться на захваченный плацдарм. Расширить его и прямо с ходу развивать начатое наступление.
Казацкие лошади никогда не боялись воды и всегда спокойно плыли за лодками. И даже без лодок казаки могли переправляться через реки, держась за лошадиные хвосты. Это был древний приём кочевников, взятый казаками на вооружение. Так что с переправой казаков через Амур особых проблем не было и Семихватов это особо подчеркнул. Зато других проблем хватало с избытком, и генералу было над чем задуматься. Одно то, что им противостоял многотысячный гарнизон маньчжурских войск, хорошо обученных и экипированных, невольно настораживал наших стратегов. И многократное численное превосходство маньчжуров тоже особой радости не внушало.
Оставалась надежда на сотню Бодрова, мастера ночного боя. Другой подходящей тактики с превосходящим противником пока не находилось. Десяток казаков-разведчиков с наступлением темноты на лодках вместе с проводниками-гольдами высадились в условленном месте на маньчжурском берегу. И с ходу начали готовить место для прибытия остальных товарищей.
Через час сюда должны были высадиться все остальные казаки из сотни, вместе с лошадьми. И надо было торопиться Василию Шохиреву со своей командой расчищать место. Ибо вся операция должна быть тайной для врага. И исключить напрасные людские потери. Раз прозвали его так маньчжуры, Чингиз Ханом, то ничего не сделаешь, надо оправдывать их доверие. И каждый казак из сотни Бодрова старается не подвести Луку. Иначе, позор всем!
Ровно в назначенный срок вся сотня казаков была на маньчжурском берегу. Ночь ещё была впереди и уж она-то благоволила казакам.
Луна лишь на миг выглянула и, словно не заметив лихого разбоя казаков, скрылась за тучи. Похоже было, что и она всецело была на стороне разведчиков. Теперь надо было скрытно подобраться к батарее и постараться захватить её без единого выстрела. И на этот раз Селена молча удалилась за тучи по своим небесным делам, оставив всю маньчжурскую батарею на волю случая.
И тут прослеживалась живая связь казаков с природой, всё у них было в полной гармонии с ней.
— Всех батарейцев не резать! — распорядился Бодров. Я думаю, что если всё гладко сделаем, то они нам очень даже пригодятся.
И вот прозвучал сигнал, для разведчиков.
Истошно всхлипнула противная выпь на болоте и тут же надсадно замолчала, словно боясь испугать ночную тишину, никак не подвластную ей. И это удалось птице, часовые-маньчжуры ничего не заподозрили. И снова окунулись они в полусладкую дремоту. Полностью расслабляться на посту им никак нельзя, а вот побаловать себя её сладкими грезами очень хотелось.
По сигналу Шохирева, разведчики убирали часовых у входа в блиндажи и устремлялись туда. Кто-то из них оставался у хода. Как вешняя вода, растекались казаки в любую прореху надёжной обороны. Недолгая возня и как бы ненароком возникший там шум замолкал, дело было сделано на совесть. И скоро вся батарея была захвачена казаками.
Более десяти орудий было захвачено и срочно надо было их перенацелить на город, в этом и был весь замысел.
Уничтожить такую добычу не поднималась казацкая рука, грех это великий так с орудиями обращаться! Да ещё когда боезапасу немерено.
Всех вражеских артиллеристов построил Бодров в укрытии и попросил переводчика перевести им свои слова. На этот раз луна постаралась и осветила всю захваченную батарею, угрюмые лица казаков и самого атамана.
— Тот, кто будет стрелять по городу из своих орудий, будет мной помилован, я это обещаю вам. В противном случае смерть вам, ребята, здесь же, на месте. Другого выбора и у вас и у нас нет. Впрочем, вы ещё можете сами пойти под ваши же пули, хоть сейчас идти. Но и там вам тоже не будет пощады, известно, что пуля — дура! А предателей она особо любит.
Всё вам одно и тоже, и там и здесь. Но шанс выжить и у вас и у нас есть, если вы будите стрелять со своих орудий по городу. Сейчас наши и ваши жизни полностью зависят от нас самих. Я — казачий сотник Бодров и шутить с вами не намерен, всё, как на войне — смерть! Зато своё данное слово сдержу в точности, ведь я ни разу ещё не нарушал его, и вы знаете это. Думайте ребята! Шевелите поскорее мозгами, нам время дорого.
Эффект был поразительный. Через секунду маньчжуры были на коленях. Не ожидали они, что сам Чингиз Хан Бодров придёт к ним в гости, да ещё ночью. Но шанс выжить всё же он даёт им, и грех не воспользоваться его добротой. Конечно, они были согласны, ведь и они по всей своей сути не хотели воевать. Крестьяне до мозга костей, им ли заботиться об интересах Маньчжурии. Им бы целыми домой поскорее добраться, да свои многочисленные семьи тяжёлым трудом, а не войной, поддержать. До рассвета ещё было далеко, но атаман решил атаковать город сейчас.
Сотник надеялся, что его поддержат казаки и солдаты, ведь и им было там, на нашем берегу, не до сна. Тяжко находиться в ожидании сигнала Бодрова. Непременно поймут его замысел атаманы и генерал Семихватов. Конечно поймут, иначе не были бы они командирами. И они бы не стали взрывать целые орудия, поступили точно также. Содрогнулась ночь от выстрелов захваченных орудий. Город сразу же начал гореть и на фоне пожара прекрасно вырисовывались другие цели. И пленные маньчжурские артиллеристы под руководством казаков начали пристрелку по другим целям.
Пока их бывшие командиры разобрались что к чему, урон маньчжуры понесли невосполнимый. И именно от своей же артиллерии. Поэтому они решили разделаться, как можно поскорее, со своей мятежной батареей, теперь им это было просто необходимо. Она как кость в горле стояла.
Пришлось поставить почти все свои орудия на прямую наводку и в упор, картечью, расстреливать наседающих на батарею маньчжурских солдат. А их кругом, как саранчи было, видимо-невидимо. Зарождается нежный рассвет, как всегда обычного и доброго дня.
Он, ещё не рождённый, уже трепещет от такого размаха битвы. Было уже такое и ещё не раз будет. И никак их мир не берёт, этих неразумных людишек, крови им хочется. Сама природа тихо возмущается.
Никто не видел, как надел свою поповскую одежду Никодим Черный. И как крест своего отца на грудь повесил. Как демон сверкал он своей казацкой шашкой в полумраке уходящей ночи. Всё колол и рубил наседающего врага, налево и направо. Чёрным и страшным был этот странный казак в ещё более странном, не казацком одеянии. В бою ему не было равных, наверно, и среди многих тысяч солдат, виртуоз он был в этом деле. И все понимали это, и маньчжуры-артиллеристы и наши казаки.
Ещё раньше, чем говорить проповеди, научил его этому делу отец его, бывший Баха, Иван Черный. Теперь очень приходилась эта наука убивать, хотя порой казалась попу совсем не нужной.
