Джин Вронская - Неистовая Матильда: Любовница Наследника
— Оставь его, — жестким голосом остановил наглого человек, вошедший со двора. Он казался начальником банды. — Вы кто?
— Я первая балерина России, а это мой сын, а это моя мама. Товарищ Ленин живет в моем доме в Петрограде. А кто вы будете, товарищи?
— Мы бойцы революции. Значит, Ленин живет у вас? Знаем, живет во дворце Кшесинской, каждый день с балкона речи народу говорит. Я знаю, кто вы. Мы артистов уважаем. Оставьте женщину в покое, — сердито, повышенным голосом скомандовал человек. — Ты, придурок, от тебя толку ноль, одни проблемы с тобой. Они приехали из Петрограда, — объяснял он. — Слышал, ты, идиот, сам Ленин у балерины живет, выкатывайся.
Великая княгиня рыдала от страха.
— Пожалуйста, Мария Павловна, не плачьте. Это только еще больше разжигает их. К счастью, они не знают, кто вы. Пожалуйста, дорогая, я ведь с вами.
Мария Павловна упала ей на грудь, рыдая еще сильнее.
К июлю анархисты бежали, и теперь в городе командовали красные. Через неделю комиссар, он был комиссаром, это Мати поняла, вернулся. Его сопровождали двое солдат. Он постучал в дом, как нормальный человек. Мати хорошо его рассмотрела. Высокий, молодой, красивый, он выглядел даже интеллигентно.
— Мария Павловна, пойдите в сад, погуляйте со своим внуком. Я тут сама с ними справлюсь.
— Позвольте, мадам, вот ордер на обыск, — сказал комиссар весьма вежливо.
Солдаты ходили по всем комнатам, но вели себя вежливо. В конце концов комиссар дошел до спальни Мати и сразу же остановился перед картиной, которую много лет назад подарил ей Борис Владимирович.
— Где вы взяли эту картину?
— Один друг подарил. Не правда ли, чудная? Это долгая история. Мой друг купил ее в Париже у очень бедного, но исключительно талантливого художника. Он купил у него целую коллекцию картин и подарил мне вот эту. Почему вы спрашиваете?
— Какое совпадение! Знаете, я — этот художник. Вы знаете Великого князя Бориса Владимировича! Я позже по фотографии в газете узнал, что был моим покупателем.
— Я, собственно, жена его брата, а вы, значит, Давид Лещинский, — сухо заметила Мати.
— Да, я тот самый. Где они? Они не в Петрограде, я знаю.
— Они здесь, арестованные вашими товарищами, помните, в прошлый раз, господин… Лещинский. — Мати душила злость. — Их мать в саду с нашим мальчиком.
— Не называйте меня господином.
— А как вас называть? Месье художник? Вы жили в Париже, так что знаете французский.
— Знаю, только умерьте Ваш сарказм. Называйте меня просто комиссар Лещинский. Я рад познакомиться с величайшей русской балериной. Сейчас я спешу. Я советую вам никому ничего не рассказывать, Вы весьма неосторожны. Я скоро вернусь.
Он скомандовал солдатам оставить дом, вышел и сел в машину. За ним выехала со двора и машина с бойцами. В доме ничего не тронули.
Прошло три дня. Мати не спала ночи и думала, что Лещинский скоро явится арестовать их всех, поскольку она была такой дурой и выдала ему, кто есть кто. Марии Павловне она ничего не сказала, зачем пугать? Великая княгиня стала очень набожной, по ночам Мати слышала ее бормотание перед иконой Всевышнего. Мария Павловна просила у Бога защиты.
На четвертый день Лещинский явился. Он прибыл в том же автомобиле, что и в первый раз. Она увидела его в окно. За Лещинским из машины вышли Андрей и Борис. Мати полетела по лестнице вниз, как птица. Андрей обнял ее. Борис расцеловал ее в обе щеки. Лещинский стоял молча в стороне — лицо напряженное, — курил одну сигарету за другой.
— Спасибо, спасибо, милый Лещинский. — Мати не удержалась и тронула рукав его кожаной куртки. — Мы вам обязаны нашими жизнями. Можно Вас поцеловать, товарищ Лещинский?
— Бросьте ваши глупости и не благодарите меня, слишком рано, если местный Совет узнает, всех нас расстреляют. Я даю вам всем только несколько часов. На рассвете приеду к вашим. Дорога в горах очень трудная, так что приготовьте все, что нужно, мадам. Поедете на двух машинах, я приеду с верным человеком, который поведет вторую.
Он направился к воротам. Борис Владимирович пошел за ним.
— Лещинский, я вас провожу… Пожалуйста, не отказывайтесь.
— Нет, оставайтесь здесь. Кто-нибудь может вас увидеть. — Он вдруг остановился и неуверенно сказал: — Ваше Императорское Высочество, вам действительно понравились мои работы или вы купили их из жалости?
— Да нет, дорогой, мне они действительно очень понравились. Вы продолжаете рисовать? Не бросайте. У вас большой талант, а вы заняты этим… — Великий князь глазами указал на его кожаную куртку.
— Нет, я не рисую. Я занят, ваше Императорское Высочество, — как-то смущенно сказал Лещинский. — Увидимся через несколько часов.
— Подождите. Я знаю, что вы злостный курильщик. Вот, возьмите. — Из кармана жакета Борис достал английскую трубку, украшенную бриллиантами. — Как он скрыл ее, было непонятно. — Вот, возьмите. Она принадлежала моему деду. Возьмите, не стесняйтесь.
— Спасибо. Это очень ценный подарок. Я буду хранить его.
Эти несколько часов они не спали. Андрей вдруг стал рассказывать ей о фронте. Бурая грязь в траншее, псиный запах мокрой шинели, сладковато-горький дым пороха, взрыв гранаты в воздухе, развороченное, дымящееся брюхо его лошади на земле.
— Я не знала, Андрюша, что ты был там как простой рядовой.
— Это было только один раз, когда убили нашего командующего.
Было 5 утра, когда две машины с красными флагами въехали во двор. За рулем второй машины сидел молодой человек. Лещинский вышел из своей машины.
— Ваши Императорские Высочества, мадам, у нас очень мало времени. Поспешите. — Он указал глазами на старую княгиню и Зину, подругу Бориса Владимировича. — Вы, молодой человек, и другие садитесь в машину к Николаю. Николай, ты помнишь, в случае чего, поверни на ту дорогу, ты знаешь, и жди там меня под дубом, знаешь этот дуб.
— Есть, товарищ Лещинский, ждать под дубом.
Мати села рядом с Лещинским. Сзади Андрей и
Борис. Мария Павловна с Владиком, Зина, горничная Мати и повар устроились в довольно большой машине Николая. Еще несколько минут Лещинский обсуждал с Николаем последние детали опасной дороги.
— Лещинский рискует ради нас жизнью. Если нас поймают, его первого расстреляют, — сказал Борис Владимирович брату.
— Я знаю, но будем надеяться, что все обойдется.
Лещинский сел за руль.
— Все. Едем.
Проехали версты две. Дорога перекрыта. На обочине увидели вооруженного человека с красной повязкой на рукаве. Он сделал им знак остановиться. Его машина была припаркована здесь же. Мати почувствовала, как кровь в жилах заледенела. «Все кончено», — пронзила мысль. Она повернулась и посмотрела на машину Николая. Ее сын сидел с ним рядом. Она знала только одно: она не позволит схватить ее сына. Он был все, что у нее осталось. Лещинский остановил машину, но не выключил двигателя. Николай сзади притормозил.
— Я не знаю его, он, возможно, из другого подразделения. Их тут несколько, все дерутся друг с другом. — Лещинский повернул голову к великим князьям. — Шлагбаум — просто легкая перегородка из прутьев. Часовой, кажется, один. Сидите спокойно, я пойду с ним переговорю. — Он открыл дверь машины.
— Лещинский, я пойду с вами. — Мати тронула его за рукав. — Я женщина. Мне проще.
— Хорошо.
Они вышли из машины и направились к человеку на обочине.
— Борис, мне все это не нравится. — Андрей опустил руку в карман и нащупал пистолет.
Все произошло неожиданно. Лещинский спокойно разговаривал с кавказцем, как тот вдруг схватил Мати за руку и потащил в свою машину. Андрей выскочил из машины и выстрелил. Лещинский повернул голову к Андрею и тоже выстрелил в бандита. От неожиданности тот отпустил Мати и сделал ответный выстрел. Лещинский выстрелил снова. Человек упал на дорогу. Лещинский и Мати побежали к машине.
— Николай, поезжай другой дорогой, — крикнул Лещинский.
Они видели, как Николай развернулся и исчез за поворотом.
— Все в порядке, Мати?
— Да, Андрюша, конечно.
Ее сотрясала дрожь.
Примерно через час они увидели машину Николая под огромным дубом. Из окна Владик махал им рукой и что-то говорил. У Мати отлегло от сердца. Она опустила стекло.
— У нас нет времени, мадам, — буркнул Лещинский.
Всю остальную дорогу они едва ли обменялись хоть одним словом. Время от времени Мати поворачивала голову. Николай следовал за ними. К обеду достигли долины. Лещинский остановил машину. Николай сделал то же.
— Дальше я ехать не могу. Здесь уже недалеко. Там внизу ваши люди, белые. Идите по этой дорожке вниз.
— Спасибо, Лещинский.
— Прощайте, желаю удачи.
Он махнул им рукой и резко развернул машину. За ним последовал Николай. Через минуту они исчезли за горой.
