Джейн Харрис - Гиллеспи и я
Пока мы обсуждали Дорсет и ее семью, акцент Сары вполне соответствовал Уэст-Кантри, но вскоре она забылась и снова заговорила мягко, глотая гласные. Я до сих пор не знаю, как это понимать. Да и во взгляде ее в последнее время есть что-то странное, как будто враждебное.
* * *В субботу, когда Сара отправилась за покупками, я позвонила в «Берридж» — бюро по найму — и попросила снова выслать мне ее рекомендации в обычном конверте. Я рассудила, что Сара часто первая получает почту, и не хотела зря ее волновать. Меня интересовали рекомендации — конечно, надо было ознакомиться с ними раньше, но я была занята и доверилась бюро вслепую.
Глава бюро миссис Клинч обладает протяжным, немного вычурным и гнусавым голосом и придерживается невысокого мнения о стариках, так как разговаривает со мной очень медленно и громко, словно я глуха и выжила из ума.
— Что у вас случилось? — прокричала она в ответ на мою просьбу.
— Ничего. Просто я хотела бы получить письма в обычном конверте, без обратного адреса и упоминания вашего бюро.
— Мисс Бакстер, сейчас я загляну в жур-р-нальчик.
Клинч питает нежные чувства к своему журналу. Когда она ведет себя чересчур высокомерно, я люблю отсылать ее к нему.
— …вижу, тут написано, что вы уже получали рекомендации. Мы отправляли их несколько недель назад — и вы все вернули, помните, дорогая? Вот они, передо мной. Рекомендации хорошие. У вас проблема с мисс Уиттл?
— Нет, — сказала я. — Никаких проблем.
— Тогда позвольте узнать, зачем вам рекомендации?
— Просто хотела взглянуть. Полагаю, у меня есть на это все права. Не понимаю, что тут сложного.
— Ну, если мисс Уиттл довольна, и вы тоже…
— Мы обе вполне довольны, премного вам благодарна.
— Вот и славно. Сегодня же все отправлю, милочка.
— Прекрасно, и отметьте это, пожалуйста, в своем…
Рекомендации пришли в понедельник. По счастью, Сара снова отлучилась, на сей раз в табачную лавку, но я с удовольствием отметила, что на конверте был только мой адрес. Рекомендательных писем было два: от мисс Барнс из Чепуорт-Виллас, Лондон, и от мисс Клей из Гринстеда, Эссекс. Теперь я вспомнила, что мельком просматривала их в апреле. Обе дамы хвалили многочисленные достоинства Сары и без колебаний рекомендовали ее как компаньонку. Только у Чепуорт-Виллас был указан телефон. Мне не терпелось немедленно набрать номер, но Сара могла прийти с минуты на минуту, и, желая поговорить в одиночестве, после обеда я отослала ее в библиотеку с длинным списком вопросов об экономике Шотландии в прошлом веке и попросила не возвращаться, пока она не найдет все ответы. На самом деле меня совершенно не интересовала экономика Шотландии. Разумеется, отдельные факты требовалось уточнить, но прежде всего я хотела спровадить Сару из дома на несколько часов.
Когда компаньонка ушла, я выждала некоторое время, на случай, если она что-нибудь забыла. Наконец, спустя примерно двадцать минут, я позвонила в Чепуорт-Виллас.
Мисс Барнс была моложе, чем я ожидала. Мне казалось, что она моя ровесница, но по голосу ей было лет сорок, а то и меньше.
— Алло?
— Мисс Барнс — мисс Клара Барнс?
— Да, у телефона.
У нее был приятный высокий голос, немного запыхавшийся, как будто она только что занималась физической работой.
— Я звоню по поводу Сары Уиттл — собираюсь ее нанять.
После долгого молчания женщина чуть настороженно произнесла:
— Сара… ищет работу, да?
— Да. Вы ее рекомендуете?
— О, безусловно, рекомендую, — быстро ответила мисс Барнс. — Она классная.
Что-то в ее фразе меня насторожило. «Классная» — так теперь говорят о своей прислуге?
— Я уверенно ее рекомендую, — продолжала моя собеседница.
— Простите за любопытство, но могу я узнать, почему она от вас ушла?
Мисс Барнс замялась.
— Боюсь, я… простите, я не расслышала вашего имени.
Я чуть было не сказала «Гарриет Бакстер», но вовремя осеклась. Веселый щебет из столовой натолкнул меня на мысль.
— Гиллеспи. Мисс Медж Гиллеспи.
— Мисс Гиллеспи, Сара уволилась не по причине какого-либо проступка, уверяю вас.
— Не могли бы вы уточнить?
— Боюсь, что нет.
— Хорошо. А вы не находите ее акцент необычным — несколько тягучим?
— Ничуть.
— По-вашему, ей можно доверять?
— О да! Таких честных людей еще поискать. Я писала на нее характеристику — думаю, у меня осталась копия. Могу вам выслать, если хотите.
— Нет, благодарю вас — у меня есть рекомендация из журнала. Весьма положительная.
* * *Разговор вызывал у меня смутное беспокойство. Например, отчего мисс Барнс так молода? На мои вопросы она реагировала странно: удивилась, что Сара ищет работу (как будто знала, что это не так). И потом, ее отказ сообщить о причине ухода… Похоже, остальные ответы у мисс Барнс были заготовлены, но этот вопрос явно застал ее врасплох.
Словом, я не знаю, как понимать эту мисс Барнс.
После разговора я задумалась, не стоит ли написать второму работодателю Сары в Эссекс. Однако организовать это не так просто: обычно к почтовому ящику ходит Сара, а я не могу вручить ей конверт, адресованный мисс Клей из Гринстеда, ведь она непременно удивится, почему я только сейчас навожу о ней справки.
* * *Между тем я сделала любопытное открытие. В последнее время я редко выхожу из квартиры одна. Тем не менее на вторник я записалась к доктору. Сразу добавлю, что чувствую себя вполне сносно — я просто хотела взять у него еще немного волшебных пилюль, чтобы лучше спать. Сара вызвалась сопровождать меня, но я сказала, что поеду в кэбе одна, а после пойду в музей.
Доктор Деррет был все таким же бесцеремонным коротышкой. Кстати, раз уж я заговорила о нем, то вкратце опишу, как прошел прием. Прошу прощения, если этот эпизод покажется вам шокирующим или неприятным. Обычно я не распространяюсь на эту тему, но она заслуживает внимания, хотя бы как пример врачебного отношения. Сегодня мы имеем право голосовать, выигрывать Пулитцеровские премии, совершать одиночные полеты над Атлантикой; в наше время художница может кормить семью, но в кабинете врача мы по-прежнему вынуждены чувствовать себя ничтожными, неправильными и порой даже ненормальными.
Когда я мимоходом упомянула об изжоге, Деррет велел мне снять блузку и лечь на кушетку. На сердце я никогда особенно не жаловалась и потому давно не раздевалась перед доктором. Я и без того немного стеснялась и, уж конечно, не испытала радости, когда Деррет, взглянув на мой обнаженный торс, воскликнул:
— Ха! Полителия!
— Поли-что?
Он торжествующе ткнул пальцем в несколько точек на моем теле.
— Вот, вот и вот. Грубо говоря, дополнительные соски. Возможно, вы принимали их за родинки, однако на самом деле это добавочные соски вдоль молочных линий.
— Молочных линий?
— Да, какие бывают у некоторых млекопитающих. У свиней, кошек, крыс — и у вас.
— О боже, — сказала я. — Какая мерзость.
— Не волнуйтесь. Они не имеют отношения к изжоге и потере аппетита. Они просто есть — без всяких на то причин. Это не опасно.
— Вы меня утешили.
Тем не менее родство со свиньями, кошками и крысами стало для меня более чем неприятным сюрпризом. Деррет же, напротив, воодушевился.
— Имейте в виду, — мечтательно проговорил он, — несколько столетий назад вас бы наверняка сожгли на костре.
— О!
— Родинки — признак ведьмы. — Он потрогал одну «родинку» пальцем и начал обеими руками мять мой живот. — Теперь посмотрим, что с пищеварением… расслабьтесь…
Признаюсь, его комментарии совершенно не помогали расслабиться. Напротив, я не на шутку рассердилась. Вдобавок он совсем не ласково тыкал мне в живот и вообще выглядел крайне самодовольным. В завершение Деррет заявил:
— Я возьму у вас кровь на анализ, но несварение в вашем возрасте — обычное дело. Вам повезло, что вы вообще способны есть — что у вас есть зубы. И я обнаружил небольшое вздутие живота.
Это была последняя капля.
— Глупости, — возмутилась я. — На завтрак я съела сдобную булочку. От сдобы я всегда раздуваюсь, как футбольный мяч.
Деррет почему-то запрещает мне пить и курить, но он не думает, что это за жизнь — без сигарет и лишнего тирамису? Вдобавок я не могу уснуть без стаканчика виски и веронала (трехмесячный запас которого я только что получила у Деррета). По его словам, мои ноги ноют из-за артрита, и поэтому мне показана физическая активность. Измученная приемом, я решила не идти в музей и отправиться домой. Лифт в современных домах — ненадежное изобретение: тесное, как гроб, и тоже с дубовыми стенами, меня туда не заманишь. Я решила подняться пешком — всего пять этажей, не какой-нибудь небоскреб, можно переводить дух на лестничных площадках. К тому же Деррет велел мне больше двигаться.
