Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести
Гордоны — католики, не пуритане. А всё ж нравы в Шотландии строгие. Приеду в Охлухис с женой, лет на двадцать старше себя. Как на меня посмотрят соседи?! А уж с отставной метрессой и того хуже. Как будут сплетничать за спиной! Стоит ли продавать себя за возможное поместье и титул?!
Утром Патрик сказал графу Сан Педро, что вынужден отказаться. Он бесконечно сожалеет, но отец потребовал срочного возвращения на родину. Через три дня Опалинский уехал, а Гордон остался ждать попутного корабля в Шотландию.
Шведский рейтар
В той же гостинице, где жил Патрик, жили офицеры-вербовщики. Они усердно обхаживали статного юношу, убеждая завербоваться в армию короля Швеции.
—Стань солдатом удачи, парень! — убеждали они. — Весь мир будет у твоих ног! И слава, и богатство.
Патрик не поддавался. За каждого завербованного рекрута офицеры получали хорошие деньги. А дать себя одурачить — позор для шотландца.
Как-то Патрик узнал, что в Гамбург приехал ротмистр Джеймс Гордон, шотландец. Юноша поспешил к нему, подумав: «Вдруг кто-нибудь из наших.».
Ротмистр с тремя офицерами сидел за весёлым обедом. Учтиво поклонившись, Патрик сказал:
— Услышав о приезде человека таких достоинств, я не мог не засвидетельствовать Вам своё почтение. Надеюсь, что господин ротмистр простит мне неожиданное вторжение в час, когда Вы, вероятно, поглощены важными делами.
Ротмистр приветливо улыбнулся:
— Что Вы, друг мой! Земляк на чужбине — всегда радость. Счастлив принять Вас. Садитесь.
Выяснилось, что ротмистр не Гордон, а Гардин. Тем не менее, нашлось дальнее родство и куча общих знакомых. Хозяин радушно потчевал гостя. После третьего бокала вина Патрик почувствовал себя совсем легко. Офицеры очень удивились, узнав, что он хочет вернуться на родину.
— Тебя, дружище, на смех подымут! Поехал за море, поглядеть который час, и вернулся таким же дурнем, как уехал. Да и что нынче делать в Шотландии? Там правит надменный узурпатор! — гремел ротмистр Гардин — Нет, если уж вернуться домой, то со славой и богатством! Оставайся со мной, волонтёром. Будешь жить не как слуга, а как мой младший брат.
Он тут же повёл Патрика в конюшню, где стояли три его лошади, и предложил любую, на выбор. Отличные кони! Особо приглянулся Патрику чалый мерин, не слишком видный, но резвый и послушный.
«Пойти волонтёром — другое дело! Не понравится, можно вернуться», — немного опьяневший Патрик согласился. Утром он пожалел о своем решении, но слово было дано.
Ротмистр служил в драгунском15 полку герцога Саксен Лаутенбургского. Весною армия выступила в Штеттин.
***Покачиваясь в седле, Гардин просвещал своего юного друга:
— Наконец, зима кончилась. Вон как жаворонки заливаются! Семь лет прошло после Тридцатилетней войны. Европа отдохнула. Теперь наше время. Скоро в бой. Можно и отличиться, и деньжат поднабрать. Карл Х Густав собрал добрую армию: семь тысяч кавалеристов и десять тысяч пехоты с прекрасной артиллерией. Пойдём в Польшу. Будет, чем поживиться. Там паны на золоте едят.
—Да ведь с Польшей перемирие ещё на шесть лет, — удивился Патрик.
—Королю на это плевать! — засмеялся Джеймс. — Корону он получил совсем недавно, после отречения кузины, Королевы Христины.
И теперь Его Величество желает отметить начало царствования победоносной войной. Шведская армия — лучшая в мире. А Польша едва держится под ударами мятежных казаков Хмельницкого и московитов, уже захвативших пол-Литвы. Говорят, подканцлер Радзиевский, изгнанный королем Яном Казимиром, уверил Карла Х, что большинство польских вельмож тут же перейдут на его сторону.
Патрик недавно прошел почти всю Польшу. Богатая страна, храброе дворянство.
— Не думаю, что Польшу можно одолеть столь малыми силами.
— Сие — только начало, — заметил Гардин. — Шведский риксрад16 на собственные средства набрал три полка. Ещё четыре набирают на деньги Кромвеля. Лорд-протектор рад любой драке на континенте, лишь бы иноземцы не вмешивались в его дела в Англии. Король намерен довести армию до сорока тысяч. Да ведь не в числе дело. Польская кавалерия не сможет противостоять регулярной шведской армии. Вот увидишь, дойдёт до дела, и поляки побегут.
— А как же договор о перемирии?
— Законники найдут сотню причин объявить его недействительным. Ян Казимир весьма неосторожно пишет в своём титуле «король Швеции». Такая наглость! И совсем не важно, что он тоже из рода Вазы, дальний родич Карла Х.
Карл Х Густав предъявил Польше шесть «веских претензий» и объявил о расторжении договора о перемирии. Главным был вопрос о титуле.
Фельдмаршал Виттенберг собрал старших офицеров.
— Мы входим в Польшу, — сказал он. — Весьма важно, дабы любой поляк, перешедший на нашу сторону, не испытывал обид и притеснений. Требую строжайшей дисциплины! Солдат и офицеров, обижающих и грабящих обывателей, буду вешать беспощадно!
И ещё. Учите солдат строю! Не жалейте ни сил, ни времени. В бою плотный строй — самое главное. Вдолбите в их тупые головы: кто дрогнул, побежал, тот погиб. Поляки — прекрасные наездники, налетают лихо. А справиться с регулярным строем не могут.
После первого же столкновения возле Везе от польских воевод прибыл трубач. Они запросили перемирия. На переговоры уехал под- канцлер Радзиевский. Он сказал полякам:
—Король Карл Густав клянётся сохранить все вольности шляхты и духовенства, не притеснять католическую веру, не увеличивать подати. Никто не понесёт обид и не будет ограблен. Шведские войска не имеют права на постой во владениях шляхты или на иные поборы, кроме тех, что шляхтичи платили на коронное польское войско.
Заманчивые обещания! К тому же своевольное, буйное и плохо обученное шляхетское ополчение, да ещё и под командой ни разу не нюхавшего пороху познанского воеводы Кшиштофа Опалинского, не могло устоять против железных полков Виттенберга.
Познанская и Калишская области присягнули на верность и подданство шведскому королю. Дальше шведская армия шла без боя, занимая город за городом. Фельдмаршал строго карал грабителей и мародёров. Солдат и офицеров вешали за малейшую жалобу.
В Германии драгунам жилось привольно. В Польше не стало ни бесплатных квартир, ни жалования. Его Величество Карл Густав считал, что война сама себя кормит. Как и любой солдат, Патрик каждый вечер должен был раздобыть фураж для лошадей и что-нибудь съедобное себе и ротмистру. Приходилось изворачиваться.
Скоро драгуны объяснили Гордону, что они-то солдаты короля, а он слуга офицера, в сущности, мародёр, им не чета. И хоть Патрик добросовестно исполнял обязанности драгуна и больше других старался добывать продовольствие и фураж, доставалось парню немного: ротмистр забирал всё или лучшую часть.
— Нет, парень, таким путём ни чина, ни славы не выслужишь, — как-то молвил ему шотландец Вильям из соседней роты. Он был всего на год старше Патрика, а уже выслужил чин лейтенанта. — Честнее, да и выгоднее служить солдатом. Тяжело, но другого пути у тебя нет. Кабы ты имел высоких покровителей, тогда другое дело. Дерзай! Недаром шотландцев считают лучшими солдатами в Европе.
Гордон два дня думал, потом решился. Ротный лейтенант по его просьбе поговорил с Гардиным. Ротмистр поворчал, но согласился.
Патрик принял присягу, стал законным солдатом. И попал из огня да в полымя. В роте его приняли хуже некуда: чужак, новичок, да ещё джентльмена из себя строит, а сам по-немецки говорить не научился. В первую же неделю Патрик четыре раза стоял ночь в карауле, да и дальше легче не стало. Сумей при этом раздобыть корм и себе, и коню!
Гордон старался не замечать обид. Молчал. Скоро Вилли отозвал его в сторону:
— Какого чёрта ты терпишь насмешки этих хамов? Твою деликатность и благородное воспитание немцы считают трусостью. Затевай ссору при малейшем намёке! Вызывай на дуэль! Победишь или проиграешь, неважно. Обычные дуэли до первой крови. Только так ты заставишь немцев уважать себя.
