Василий Седугин - Князь Олег
— Купец наш такими богатствами-сокровищами владеет, что уплатит вам сторицей!
«Когда же обо мне поведут речь? — внутренне возмущаясь, думал Олег. — Приехали свататься, а тут торговлю, как на рынке или ярмарке, завели!»
Но тут в горницу вошла девушка, красивая, роскошно одетая. В ней была та славянская мягкость лица, которая особенно трогала его. У нее были полные щечки, нежные губки, небольшой округлый подбородочек.
Она остановилась недалеко от двери, смущенно глядя в пол. И вдруг подняла веки и взглянула прямо в глаза Олегу. Взгляд ее был несмелый, смущенный и растерянный и в то же время любопытный. Взглянула и опустила взгляд, щеки ее зарделись и сделались пунцовыми. И только тут он догадался, что перед ним стоит его невеста, что все время велась речь о нем и дочери князя. Он шумно вздохнул, и на его лице появилась широкая улыбка. Все приняли ее за открытое признание им красоты невесты и тоже облегченно вздохнули.
— Дочь моя, Зарена, — проговорил потеплевшим голосом князь, явно гордясь ее красотой. Он взял ее под руку и посадил рядом с Олегом.
— Ну вот и хорошо, вот и ладно, — тотчас затараторил Ставр. — А мы с собой привезли сговорный пряник, и хотелось бы принести его в дар девице молодой, красавице писаной, чтобы стала она хорошей хозяйкой и плодовитой матерью.
И Ставр извлек откуда-то из-за спины медовый пряник в форме солнца, который испекли еще в Ладоге и тщательно оберегали в пути. На прянике были оттиснуты символические узоры — квадраты с точкой посредине, круги, волнистые и прямые линии — древние знаки плодородия. Девушка приняла его в свои руки и поставила на стол.
— А мы в свою очередь хотим угостить вас курником, — проговорил князь и пригласил к столу. (Потом Олег узнает, что курник — пирог из куриного мяса — означал богатство и чистоту невесты, потому что в песнях, исполняемых во время сговора, невесту сравнивали с курочкой.) — Проходите к столу, и начнем пир честной.
А там уже стояло разнообразное угощение: и пироги подовые с бараниной, рыбой и дичью, и оладьи, и сырники, и мясо вареное и жареное, и куриные пупки, шейки, печенки, сердце, и судаки, караси, лещи, гольцы, вьюны, соленые огурчики, капуста, и пиво, мед, вина, квас… Чего только здесь не было! Весь стол был заставлен обильной едой и питьем.
Вошли девушки и стали петь величальные песни. Потом явились музыканты, заиграли в рожки и свирели, ударили в барабаны. Пировавшие скоро захмелели, за столом стало шумно и весело. Некоторые кинулись в пляс.
Князь обнял Олега, говорил по-пьяному горячо и откровенно:
— По душе пришелся ты мне, князь норманнский! Прямо скажу, понравился и даже очень! И статью ты взял, и лицом пригож. А более того, вид у тебя серьезный. Видно, не из легкомысленных и поверхностных людей. Человек ты основательный и вдумчивый, а таких я люблю и таким доверяю. Если будем вместе, рука об руку, то много дел больших наделаем! Никого в округе нет сильнее моего племени. Зажмем всех, видишь как? — и он показал сухой костистый кулак. После этого он налил вина в бокал:
— Выпьем, конунг!
— Выпьем, князь!
Выпили, закусили.
— Слышал о государстве Русь, что создал князь Кий на Среднем Приднепровье когда-то? Могучая держава была, уважали ее соседи, слава дошла до самой Византии. Я думаю, мы с тобой тоже подомнем под себя все земли по Днепру и станем хозяевами торгового пути из Русского моря в Балтийское! Чуешь, конунг, куда я клоню?
— Понимаю, князь.
— Зарена — единственный ребенок у меня. Жена не подарила больше детей. Так что мои внуки получат достойное наследство, будут правителями огромной страны!
Когда веселье достигло своей вершины и все позабыли, по какому поводу они веселятся, Олег и Зарена вышли из гридницы на вольный воздух. Светила полная луна, под холмом стальной лентой застыл Днепр.
— Наконец-то вырвались из духоты и шума, — облегченно проговорил Олег.
— А ночь! Какая ночь! И луна, какая дивная луна! Будто сеет серебро на притихший мир! — восторженно поддержала его Зарена.
— Не устаю любоваться просторами ваших краев! — продолжал Олег. — Какое приволье, какие необозримые дали! Даже дышится легче, чем где-либо!.. Я ехал в Смоленск и думал, что конца-краю не будет вашей земле…
— А в твоей стране не так?
— У нас тесно. Мы живем между гор и заливов…
— А я думала во всем мире так: безбрежные леса и широкие луга…
Они помолчали.
Зарена вдруг приблизилась к нему и несмело сунула что-то за ремень. Он нащупал — носовой платочек! Он вынул его и поднес к лицу. От него шел тонкий аромат, в свете луны видна была затейливая вышивка.
— Сама вышивала, — смущенно проговорила она. — Я страсть как люблю вышивать!
— У тебя красиво, получается, — поощрительно проговорил он.
— Мама меня с детства к рукоделию приучала. Я многое могу делать по дому, даром, что княжеская дочка. Я буду хорошей хозяйкой…
И вдруг ему стало скучно с ней. Так скучно, что он чуть не зевнул во весь рот.
Поежился. Сказал озабоченно:
— Холодно, однако. Ветерок с Днепра задувает. Не простынешь?
— Нет, мне не холодно! Мне нравится бывать на вольном воздухе!
— Надо идти. Как бы отец не спохватился, ругаться еще будет!
И первым шагнул во дворец.
Олег прожил в Смоленске три дня. Они с Зареной много гуляли по городу и окрестностям. Накануне отъезда до темноты задержались на берегу Днепра. Он привлек ее к себе и поцеловал в пухлые губы. Она доверчиво прижалась к его груди, прошептала:
— Люб ты мне…
— А раньше разве у тебя не было парней? — ревниво спросил он.
— Были. Только как-то они не запомнились…
— Как так?
— Ты их всех заслонил.
Он переступил с ноги на ногу. Она тотчас спросила:
— Чем ты недоволен? У тебя, поди, тоже немало девушек было? Такой видный парень и чтобы никто не бегал за тобой, никогда не поверю!
Его поразили ее честность и откровенность. Он не нашел ничего, чтобы возразить. Ответил уклончиво:
— Всякое было…
— Вот-вот! И забудем об этом…
Наутро он, провожаемый Зареной и всем княжеским семейством, отбыл в Ладогу. В дороге старался думать только о невесте. Через неделю она вместе с отцом приедут к нему в Ладогу, где и состоится их свадьба. Как ему все-таки повезло! Его будущая жена — умная, рассудительная, красивая девушка. Может ли быть невеста лучше, чем Зарена?
Иногда являлся образ Ивицы, но он прогонял его и старался думать только о своей будущей жене. С Ивицей покончено. Она ушла из его жизни, пропала, сгинула. Он изгнал ее из своего сердца. Она помыкала им, как хотела, потому что он слишком увлекся ею. Но теперь он не любит ее. Все прошло. Он переболел, перегорел. Теперь ему самому смешны прежние переживания и метания. Зарена овладела всеми его желаниями и помыслами. Он определился в жизни раз и навсегда.
IV
Вернувшись в Ладогу, Олег тотчас взялся за приготовления к свадьбе. Вскоре от хлопот его отстранил купец Велегост. Он развил такую активную деятельность, так умело распоряжался людьми, что Олегу только и оставалось, что наблюдать и удивляться.
Невеста с отцом прибыли к вечеру. Олег встречал их далеко от Ладоги, возле брода через маленькую речку. Здесь леса отступали и образовалось широкое пологое пространство, удобное для съезда. Он понаблюдал, как с той стороны из леса показались дружинники, затем возок с князем, и почти следом на такой же повозке показалась княжна. Ударив каблуками в бок коня, Олег сорвался с места и поскакал навстречу. У самой кромки воды поравнялся с возком, увидел, как из него выглядывает радостное лицо Зарены. Он поразился первому впечатлению. Зарена показалась ему какой-то чужой, будто и не с ней он провел целых три дня в Смоленске. Олег подивился своему неожиданному чувству. Неужели за неделю успел так отвыкнуть от нее?.. Он сделал над собой усилие, расплылся в улыбке и, склонившись, выхватил ее из возка и ловко посадил к себе на коня. Окружающие не удержались от восхищенных возгласов.
— Ну как доехала? — спросил он, обнимая мягкое податливое тело. Приятная истома начинала овладевать им, легонько кружилась голова от девичьего запаха.
— Хорошо, — она кинула на него кокетливый взгляд. — Только слишком долго! Ехали, ехали, я и не чаяла, когда увижу тебя!
— Я тоже тебя ждал!
— Небось, завел какую-нибудь молодую-красивую? — шутливо спросила она.
— А как же! — столь же шутливо ответил он. — Только этим и занимался, что на всех проходящих девушек заглядывался!
И вдруг вспомнил Ивицу. Ее лик предстал перед ним таким ярким и отчетливым, что он испугался: не появилась ли она здесь, в лесной глуши?.. Он встряхнул головой, освобождаясь от наваждения, подумал: «Уж не подстроила ли чего-нибудь колдовского эта ведьма?»
