Эдвард Резерфорд - Лондон
– Увивается за какой-нибудь особой, – сказал ей с ухмылкой Руф, когда сын не объявился к началу пирушки. – Да не волнуйся ты за него!
Однако она еще не поведала мужу о монетах. И какое отношение имел к ним Секст? Ей не нравился этот тип с насупленными бровями.
Зажглись звезды, Мартина ждала. Она едва понимала свои чувства. Гнев на Юлия успел улетучиться. Возможно, с ним что-то случилось – не слишком ли скоро она его обвинила?
А теперь придет Секст.
Какая-то часть ее пребывала в волнении. Он, в конце концов, мужчина. А мысль о мужчине теплой летней ночью порождала в ней трепет предвосхищения. Но так ли ей нужен Секст, с его бачками и глубоко посаженными глазками? Пожалуй, не слишком.
– Я хотела юного бойца, – призналась она вслух.
Но ожидался Секст, и Мартина не сомневалась, что от него будет не так-то легко отделаться, если придет. Она вздохнула. В этот миг молодая женщина и сама не знала, чего хочет.
Был отлив. Под яркими звездами по реке скользила небольшая лодка. Воздух оставался теплым даже возле воды. Суденышко неприметно плыло по большой петле, тянувшейся ниже Лондиниума, и воды бесшумно катились к восточному морю.
На дне лодки неподвижно лежал человек, обратив лицо к ночному небу. Ножевую рану, от которой он испустил дух, нанесли так умело, что крови почти не было. Теперь тело весило столько, что должно было затонуть и упокоиться на дне.
Но все же утопить труп не так-то просто. Река располагала скрытыми воронками и течениями, своей собственной тайной волей, и тело, даже нагруженное, затонув в одном месте, могло непостижимым образом очутиться в другом, где будет легко найдено. Поэтому без знания секретов реки никак не обойтись.
Однако мореход был с ней отлично знаком.
Сначала, когда его жена и Секст обменялись поцелуями, он удивился. Он знал Секста в лицо, помнил его имя. Письмо же было подписано другой буквой. Но после он понял свою ошибку – то было криво нацарапанное «S», а не «J».[9]
Он убил Секста, когда плотник преследовал своего приятеля Юлия в сгущавшихся сумерках.
Теперь оставалось решить, что делать с Мартиной. Его первым побуждением было наказать жену так, чтобы запомнила на всю жизнь. На родине его матери ее забили бы камнями. Но он мудрее. В конце концов, найти ей замену могло оказаться не так уж легко. Любовнику он отомстил. С ней он будет любезен и поглядит, что дальше.
Осенью 251 года вскрылась кража большого количества золотых и серебряных монет.
Центурион, которому поручили возглавить следствие под началом одного из виднейших советников губернатора, не преуспел в этом деле.
Вскоре его вместе с несколькими отрядами из лондиниумского гарнизона спешно перебросили в Уэльс, на перестройку большой крепости в городе Карлеоне. Время их возвращения не оговорили.
Однако у Юлия дела шли неплохо. Мать не заговаривала о мешке, а загадочное исчезновение друга Секста поставило в истории точку.
Его совместная с мореходом деятельность процветала. Мало того, мореход, довольный расправой над любовником жены, совершенно не подозревал о связи Мартины с Юлием, которая началась следующей весной. Когда же годом позднее купец сгинул в морях, молодой человек женился на вдове и завладел его делом.
После рождения у них второго сына Юлий, к великому восторгу своего отца, стал полноправным членом храма Митры.
Тогда же в Риме вновь воцарились сильные правители, а потому на какое-то время казалось, что жизнь в Лондиниуме и всей империи возвращается в нормальное русло.
Но кое-что продолжало терзать Юлия. Со дня состязаний он снова и снова приходил в знакомое место, искал везде, денно и нощно. Когда центуриона вдруг отослали, Юлий не сомневался, что тот не мог увезти с собой тяжеловесные сокровища. А потому невдалеке от участка, где он в последний раз видел повозку с ослом, по-прежнему хранился груз монет, ценность которого было даже трудно исчислить. Шли месяцы, годы, а он все искал. Долгими летними вечерами стоял он на пристани или валах великой стены Лондиниума, следя за садившимся солнцем и недоумевая.
Где же, во имя всех богов, золото?
Распятие
604 год
Женщина смотрела на море. Длинные волосы ниспадали на охотничье платье, колеблемое ветром. Ясное осеннее солнце еще пребывало на востоке.
Это последний миг ее свободы. Здесь, в диком уголке, она укрывалась три дня, но теперь была обязана вернуться. И принять решение. Какой ответ дать мужу?
Пришел халигмонат – священный месяц, как называли в языческих северных странах римский сентябрь.
Место, где она стояла, находилось на огромном изрезанном побережье за эстуарием Темзы, где Англия примерно на семьдесят миль вдается в воды холодного Северного моря. Впереди простиралась бескрайняя серая морская гладь. Позади – топи и вересковые пустоши; леса и поля, уходившие к горизонту. А справа – пустынные, протяженные отмели, тянувшиеся к югу на пятьдесят миль до того, как изогнуться и явить широкий вход в Темзу.
Ее звали Эльфгива, что означало на англосаксонском языке «дар фей». Богато вышитое платье выдавало в ней женщину знатную. К тридцати семи у нее народилось четверо сыновей. Она была белокура, с красивым лицом и ясными голубыми глазами. В золотистые волосы вплелись серебряные пряди, но она знала, что сохранила привлекательность. Еще и родить могла. Даже дочь, о которой давно мечтала. Но что в этом толку, если останется неразрешенным это ужасное дело?
Хотя двое слуг, ожидавших с лошадьми, не видели ее лица, искаженного страданием, им были ясны ее чувства. Они жалели ее. Все домочадцы знали о внезапном разладе между господином и госпожой после четверти века счастливого брака.
– Она отважна, – прошептал один грум другому. – Но выстоит ли?
– Только не против господина, – ответил тот. – Он всегда добивается своего.
– Твоя правда, – согласился первый. И восхищенно добавил: – Однако она горда.
Чрезмерная гордость была диковинной для женщины, принадлежавшей к англосаксам.
За последние два столетия на северном острове произошли глубокие перемены. Римская империя пала в результате очередного вторжения, отголоски которого достигли и Англии. После крушения империи Британия перестала быть ее провинцией.
Врата Римской империи часто атаковали варвары, но Рим либо давал им отпор, либо поглощал как наемников и поселенцев-иммигрантов. Однако в 260 году, когда разросшаяся империя распалась на части, обуздывать набеги стало труднее. И вот, году примерно в четырехсотом, многие племена Восточной Европы, подгоняемые ужасными азиатскими гуннами, несметными полчищами потянулись на запад. Процесс развивался постепенно. Тем не менее готы, бургунды, франки, саксы, славянские племена и многие прочие, селившиеся вблизи уже осевших народов, обозначили свои племенные территории, после чего былые устои и цивилизация Западной Европы пришли в окончательный упадок.
Вскоре по наступлении 400 года от Рождества Христова теснимый римский император вывел из Британии гарнизон, направив островным провинциалам лишь хладное послание: «Защищайтесь сами».
Те поначалу справлялись. Да, случались нападения германских пиратов, но города и порты острова были укреплены. А спустя несколько десятилетий там начали прибегать к услугам германских наемников. Однако со временем, когда торговые связи с материком прервались, положение изменилось. Выросли местные вожаки. Наемники осели и разослали своим заморским сородичам письма, в которых указывали на слабость и разобщенность островной провинции.
То были северные германцы – племена из прибрежных районов нынешних Германии и Дании – англы, саксы и прочие, включая, по всей вероятности, родственное племя, известное как юты. В большинстве эти люди были белокурыми и голубоглазыми.
Они буквально наводнили Англию, растекаясь с востока на запад. Иногда им оказывали сопротивление. Году приблизительно в пятисотом от них защитил западную часть страны один римско-бриттский полководец. Имя его было открыто позднее летописцами и положило начало легенде о короле Артуре.
Но, несмотря на эти доблестные попытки сохранить старый римско-бриттский мир, иммигранты превратились в хозяев этой земли через полтора века после своего появления. Овладеть Уэльсом, находившимся далеко на западе, и Шотландией, располагавшейся на севере, им не удалось. Древние кельтское и латинское наречия преимущественно вымерли, за исключением некоторых имен собственных, в частности рек: из Тамесис, к примеру, образовалась Темза. Из колонии развилось несколько славных королевств: англы основали Нортумбрию и Центральную Мерсию; на юге раскинулись саксонские королевства – Уэссекс на западе, Сассекс в центре и Кент на былом полуострове кантиев. Огромный низинный восточный участок земли от Кента и дальше, через эстуарий, разделили надвое: в северной половине обитали англы Восточной Англии, а на юге правил восточносаксонский король Эссекский.
