"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

- Это католическая страна, тетя. Не мне, еврею, устанавливать свои порядки. Тем более, я гость..., -Марта подняла голову от папки:

- Ты в рудничной больнице принимаешь, Давид. Наверняка, к тебе приходили женщины, которые..., -она повела рукой. Давид поднялся: «Спокойной ночи. Я обещал мальчикам рыбалку на рассвете».

К нему, действительно, приходили жены шахтеров. Давид знал, что Элиза против таких вещей. Он разводил руками:

- К сожалению, я не могу вам помочь. Это противоречит моим убеждениям, - в Амстердаме он делал такие операции, но здесь был не Амстердам. Мон-Сен-Мартен славился благочестием, трезвостью, и строгостью нравов. Давид не мог разочаровать Элизу.

Марта отложила папку и взглянула в окно вагона:

- Дранси проехали. Десять лет назад я здесь покойного Анри встретила, в город его привела..., Интересно, - она взглянула на герцогиню, - Полина заметила, как младший Виллем на Макса похож? Одно лицо. Но ведь он ребенок Элизы…, В семьях такое бывает, конечно..., - Марта закурила папироску и вслух спросила: «Как ты думаешь, правда, то, что Рахиль нам рассказывала?»

Полина взяла свой портсигар:

- В лавке тоже об этом болтали. Говорят, они оба дали обет, перед алтарем, когда Виллем оправился. Хранить целомудрие до конца дней своих. Их еще и поэтому святыми называют..., - женщина помолчала:

- Я не знаю, что католическая церковь подразумевает под целомудрием..., - Марта, невольно рассмеялась, убирая папку в саквояж: «Видно, что они счастливы». Она заметила:

- В этом месяце мы подписываем мирное соглашение с бурами. Я могу подольше на Святой Земле пробыть. Пока ты обустроишься..., - герцогиня смущенно закашлялась:

- Дым в горло попал. Но я ненадолго в Иерусалим, Марта..., - она покраснела:

- Подъезжаем. Пойду, разбужу молодых, - Полина, тонко улыбнулась.

Марта проводила глазами непокрытую, белокурую голову, стройную спину в сером шелке. Полина сняла траур, но ярких цветов еще не носила. Марта смотрела на ряды домов вдоль полотна железной дороги, на черепичные крыши Парижа. С Давидом и семьей они расстались в Брюсселе. Доктор Кардозо ехал к морю, в Остенде. Туда же, согласно полученной им телеграмме, направлялась и Мирьям, с Николасом Фрэнсисом.

- Слава Богу, - невольно подумала Марта, - надеюсь, что с Петей она не виделась, когда в Париже была. Таких женщин, как она, даже револьвер не останавливает. Пятый десяток ей, а ума не прибавилось..., - Марта, неожиданно, улыбнулась, достав из ридикюля кабель от старшего сына:

- Встречаю вас на вокзале. Нанялся инженером на ленские золотые прииски, уезжаю на той неделе. Посылаю вам свою любовь..., - Марта показала Полине атлас. Женщина только и смогла проговорить: «Это на краю света..., Впрочем, в Южной Африке он побывал...».

- А теперь и в Сибири побывает, не ребенком - бодро завершила Марта, захлопывая тяжелую книгу.

- Кто бы говорил, милая. Ты в прерии жила, а я до Китая чуть ли ни пешком добиралась. Мальчик взрослый, - поезд замедлил ход. Марта увидела рыжие волосы сына на запруженном людьми перроне. Запахло дымом, гарью, она успокоила себя:

- Все будет хорошо. В Сибирь она за ним не поедет. А какая девушка поедет? - Марта поднялась и твердо ответила себе:

- Достойная. Господи, только бы он такую встретил, - женщина подхватила саквояж, и вышла в коридор, где ее ждала Полина с молодыми.

На кухне были разожжены все плиты. Жанна стояла, с ложкой в руке, над медной кастрюлей, внимательно следя за супом. Мать была в медицинском кабинете, а Марта с Полиной пошли по магазинам. Она прислушалась и облизала ложку. Пьер еще не вернулся из госпиталя.

- Петр и Николя собирались гулять, - подумала Жанна, - а потом церковь навестить. Очень хорошо. Священника звали отец Базиль, или Василий, по-русски. Он говорил на хорошем французском языке и внимательно выслушал девочку. Он знал и Николя, и Петра. Жанна объяснила, что интересуется православием, священник кивнул:

- Конечно, мадемуазель. Приходите осенью. Будем с вами заниматься, раз в неделю.

Жанна, стоя на рю Дарю, торжествующе улыбнулась. Она открыла копилку. Девочка нашла в лавке, у Сорбонны, потрепанную, с пометками, книгу в картонной обложке. Продавец пожал плечами:

- Забирайте ее бесплатно, мадемуазель. Здесь она никому не нужна.

Жанна показала учебник Николя, объяснив, что нашла книгу на скамейке в Люксембургском саду. Старший брат рассмеялся:

- Мы с Александром тоже по ней учились, когда в лицей поступили.

Это была «Русская азбука, составленная по грамматикам Греча и Востокова. С присовокуплением «Сокращения русской грамматики», правил чистописания и каллиграфических чертежей». Жанна завела себе тетрадь для письменных упражнений. Девочка, небрежно, попросила брата:

- Если у тебя время найдется..., Ты не мог бы со мной заниматься? Хотя бы раз в неделю, - она коснулась рукава его пиджака:

- У тебя это родной язык, а мама его взрослой учила..., И она занята, - Жанна склонила белокурую голову набок и просительно посмотрела на юношу, - я не хочу ее обременять.

Разумеется, он согласился. Жанна предполагала за год начать говорить, читать и писать. После отъезда старшего брата в Россию, она собиралась посоветоваться с отцом Василием. Жанна была уверена, что священник сможет преподавать ей не только основы православия, но и русский язык. Когда тетя Марта и семья вернулись из Мон-Сен-Мартена, Юджиния и Жанна приготовили большой обед. Тетя Марта, услышав, что и крем-суп из спаржи, и утку в сидре, и пирог с яблоками, делала Жанна, ласково взяла ее руку: «Молодец, милая. Ты отличная хозяйка».

Тетя Марта остановилась на рю Мобийон, а тетя Полина и молодые сняли комнаты в пансионе, у Люксембургского сада. Они каждый день приходили к обеду. Жанна поднималась рано утром, и варила тете Марте кофе. Девочка приносила поднос в постель, вместе с круассанами и домашним джемом. Юджиния и Жанна каждую осень наполняли кладовую ровными рядами аккуратных банок.

К тому времени, когда братья и кузен Петр выходили к завтраку, Жанна успевала сбегать на рынок. Она покупала андулет, жарила картошку по лионскому рецепту, готовила омлеты с грибами и сыром. Девочка подавала к столу круассаны с шоколадным кремом. Квартира блистала чистотой. Жанна внимательно осматривала одежду и никогда не появлялась перед тетей Мартой, или ее сыном неприбранной. Она вставала в пять утра и весело говорила матери:

- Ты знаешь, я ранняя пташка. Сейчас каникулы, занятий у меня нет.

Он уезжал на следующей неделе. Жанна нашла на карте реку Лену и даже зажмурилась, так это было далеко.

- Ничего страшного, - бодро сказала себе Жанна, - куда муж, туда и жена. На Лене тоже люди живут. Тетя Марта всю Сибирь прошла..., - она вспомнила рассказы тети о церкви в Зерентуе:

- Можно в ней обвенчаться. Рядом надгробия его бабушки и дедушки, эта церковь в память его предков построена...

Жанна видела и образ Богоматери, и родовой клинок Воронцовых-Вельяминовых. Она попросила Петра показать ей и крестик. Девочка, конечно, знала, как он выглядит. В пансионе, она все внимательно рассмотрела.

- И не только крестик, - подумала девочка, краснея, - я и не представляла, что..., - она успокоила себя:

- Тете Мирьям, судя по всему, не было больно. Даже наоборот, - она вспомнила, как стонала женщина. Жанна была рада, что тетя Мирьям уехала, забрав Николаса. Мальчик был всего на год ее младше, но Жанна считала его ребенком. Ей больше нравилось проводить время со старшими братьями, или с Петром. Когда он приехал в деревню, Жанна и попросила разрешения взглянуть на крестик. Он расстегнул ворот льняной рубашки, Жанна увидела крепкую, загорелую шею. Она заставила себя не смущаться и легонько, мизинцем коснулась его большой ладони. Золото тускло переливалось в полуденном солнце. Они сидели на берегу Сены, было жарко. Жанна поняла:

- Он покраснел. Это хорошо, - она взяла крестик и полюбовалась крохотными изумрудами:

- У кузена Мартина есть ему в пару, я видела. Сколько им лет? - девочка расправила подол муслинового платья и сдвинула шляпку на затылок.