Леон Юрис - Суд королевской скамьи
Черт, да я и сам знал, что по этой части я не был силен. Раз-другой мне еще удавалась пробежка, но наконец случилось то, что и должно было произойти. Удар пришелся мне в локоть и выбил его.
Потом я тренировался до того, что выступали слезы на глазах. Повреждение было не очень серьезным, но я так и не смог восстановить прежней точности подачи. И мне уже не могли помочь ни все те мячи, что я кидал в стенку гаража, ни подачи Бена. Спортивный департамент любезно проинформировал меня, что я лишаюсь права посещать учебные курсы.
Папа хотел, чтобы я остался в колледже, но у меня стало расти убеждение, что профессора колледжа не могут научить писать. Особенно те, кто никогда не знал моего брата Бена и не представлял, себе то, что я хотел бы написать. Было покончено и с моей карьерой бейсболиста, что, впрочем, явилось не такой уж большой потерей.
После года в команде новичков и после того, как я предлагал свои услуги самым разным газетам, я наконец нашел себе работу в «Вирджиния пайлот», где должен был отвечать за выпуск авиационного листка за тридцать долларов в неделю. По ночам я писал для дешевых журнальчиков истории типа «Врач-маньяк» или «Быстрый пистолет» по пенни за слово под псевдонимом Хорас Абрахам.
В один прекрасный день я устал от этой дешевки и сел писать свой роман. О Бене.
3
Дэвид Шоукросс был больше чем просто издателем. Он обладал почти фантастическим, не имевшим себе равных чутьем на рукописи. Он вырос в семье английских издателей и начал карьеру посыльным за пять шиллингов в неделю, а завершил ее двумя десятилетиями позже в должности главного редактора.
В возрасте двадцати одного года Шоукросс за солидную сумму — тридцать шиллингов в неделю— возглавил отдел публикаций. Чтобы просуществовать, он рецензировал рукописи, поступающие к другим издателям.
Дэвид Шоукросс прошел все испытания и выстоял благодаря блистательному редакторскому таланту. Он отказался возглавить. компанию, хотя продолжал оставаться заведующим отделом.
Шоукросс сам вышел в отставку, когда решил, что для этого пришло время, и основал собственное небольшое издательство.
Он редко выпускал больше дюжины книг в год, но каждая из них отличалась выдающимися достоинствами, и его книги неизменно входили в список бестселлеров. Хорошие писатели старались иметь дело именно с этим издательством, потому что их привлекала его высокая репутация и им льстило, что редактором у них будет сам Дэвид Шоукросс.
Как глава небольшого издательства он мог оставаться на плаву, лишь постоянно открывая новые таланты,что требовало не только обостренной интуиции, но и непрестанного поиска. Американцы считались самыми популярными писателями в мире, но он не мог предлагать им гонорары выше, чем крупные английские фирмы. Он поступал иным образом.
Тщательно проанализировав ситуацию, Дэвид понял, что ведущие американские издатели участвуют в непрерывной изматывающей гонке, которая практически не оставляет им времени искать и пестовать новые таланты, и, более того, ни у одного из американских издателей нет разработанной системы поиска невостребованных рукописей или поддержки многообещающих дарований.
Главные редакторы занимались разгребанием груд рукописей печатающихся у них писателей плюс непременное участие в бесконечных ярмарках-продажах, в заключении контрактов; они тонули в море коктейлей на приемах и вечеринках, читали лекции, посещали премьеры бродвейских постановок и принимали пожарные инспекции. У младших же редакторов не было ни сил, ни возможностей проталкивать стоящие рукописи. Более того, давящая атмосфера Нью-Йорка. вела к тому, что за ленчем приходилось обязательно принимать два-три коктейля, которые во второй половине дня лишали всякого желания углубляться в рукописи неизвестных авторов. Дэвид Шоукросс оценивал ситуацию следующим образом: издательская деятельность — единственное дело в мире, которое ничего не предпринимает, чтобы увековечить себя. У каждого издателя была наготове история, как он позволил проскользнуть меж пальцев потрясающему бестселлеру, главным образом из-за своей глупости.
Где-то в грудах рукописей таились вполне приемлемые книги или творения потенциальных авторов, которые нуждались лишь, чтобы по ним прошлась опытная рука. Поэтому Шоукросс каждый год отправлялся в Америку, где занимался поисками. За десятилетие Шоукросс открыл не менее полудюжины новых американских писателей, включая негра-сенсацию Джеймса Мортона Линси, который стал заметной фигурой в литературе.
Рукопись Абрахама Кэди оказалась на столе агента как раз в тот день, когда у него был Дэвид Шоукросс.
Рукопись была принята агентом к рассмотрению только по рекомендации одного из его авторов, фельетониста из «Вирджиния пайлот», где подвизался и Абрахам Кэди. Книга уже была отвергнута семью предыдущими издателями в силу самых разных причин.
Вечером в отеле «Алгонкин» Шоукросс подложил под спину полдюжины подушек, пристроил лампу поудобнее и поставил рядом пепельницу. Поправив на переносице очки, он водрузил рукопись в синей обложке себе на живот. Переворачивая страницы, он посыпал их пеплом, как типичный рассеянный курильщик сигар, который прожигает дыры в простынях, а порой может поджечь и мусорную корзинку. В четыре утра он закрыл рукопись книги Абрахама Кэди «Братья». На глазах его были слезы.
Абрахам набрал в грудь воздуха, входя в холл «Алгонкина», стены которого видели целую вереницу знаменитых писателей и актеров. Голос его дрожал, когда он узнавал, в каком номере остановился мистер Шоукросс.
Эйб осторожно постучал в дверь с номером 408.
— Входите, пожалуйста. — Пухлый краснощекий англичанин в отлично сшитом костюме взял у него плащ и повесил его. — Как вы молоды, — сказал он, располагаясь на высоком стуле и кладя рукопись рядом с собой на кофейный столик. Листая страницу за страницей, он сдувал с них пепел, ронял новые хлопья и, глянув наконец на молодого человека, забившегося в угол дивана, ободряющим жестом поднял свой бокал.
— В этом мире на каждого писателя приходится по миллиону тех, кто мог бы быть писателем, сказал он, — но они тупоголовы и наслаждаются своими собственными словами, вместо того чтобы слушать. Ну-с, я считаю, что представленная вами рукопись довольно многообещающа, но она требует работы.
— Я пришел выслушать вас, мистер Шоукросс. Я, попытаюсь не быть упрямым и тупоголовым, но, может быть, у меня это не получится.
Шоукросс улыбнулся. Отлично, у Кэди есть голова на плечах:
— Я потрачу несколько. дней на работу с вами. Остальное будет зависеть от вас.
— Благодарю вас, сэр. В случае необходимости я могу взять отгул в газете.
— Должен предупредить вас, юный Кэди, что мало какие из моих многочисленных попыток увенчивались успехом. Большинство писателей отвергают критику в свой адрес; тем же, кто понимает мои цели, не хватает чувства ответственности, чтобы сделать свою работу удобочитаемой. Это очень, очень трудно.
— Можете верить, что я готов к этому, — сказал Эйб.
— Отлично. Я снял для вас номер внизу. Разложите свои вещи — и за работу.
Абрахам Кэди обрел неоценимый опыт. Дэвид Шоукросс во всей красе продемонстрировал, иочему он считается одним из лучших редакторов в мире. Он отнюдь не пытался водить пером Кэди, а старался— выжать из него все лучшее, что в нем было. Построение сюжета было тем ключом, которым большинство авторов не умело пользоваться. Герою предстояло шаг за шагом одолевать препятствия. Глава должна прерываться в момент наивысшего напряжения. Необходимость переписывать текст была сущим проклятием для большинства начинающих авторов.. И сокращения...
когда в несколько строчек приходилось вмещать ситуацию, описание которой могло быть размазано на несколько глав. Одно дело — разливаться соловьем во время публичного выступления, но стихия устной речи не должна была замедлять течение повествования.
И был еще один прием, о котором мало кто из романистов подозревал. Писатель должен помнить, к какому выводу приходит он в последней главе, и тем или иным способом подводить повествование к кульминации последней главы. Слишком многие писатели, одержимые интересной идеей, убедительно разворачивают ее в первых главах, затем сникают, не в силах добраться до вершины горы, которая и должна быть их основной целью.
По прошествии трех дней работы Абрахам Кэди продолжал слушать так же внимательно и задавать вопросы, не выказывая никаких признаков усталости или раздражения, Вернувшись в Норфолк, Эйб принялся переписывать текст. Именно это, как объяснил ему Шоукросс, то есть умение раз за разом переписывать свое творение, и отличает настоящего писателя от того, кто лишь хотел бы стать им.
Когда молодой человек, распустив паруса, пускается в. море писательства, он остается один, практически ничего не зная о ветрах и течениях, штормах и ураганах этого моря. Перед ним возникает так много вопросов, ответ на которые может быть получен только старанием и терпением. Снова и снова он сталкивается с ужасающим одиночеством, с утомлением, которое перемежается лишь редкими моментами озарения. Наконец книга была готова.
