Лев Демин - Михаил Черниговский
- Располагаешь ли ты, купец, сведениями, велика ли та сила, которая движется на нас? - спросил один из участников встречи.
- Этого никто не может сказать, - убежденно проговорил Захар. - Наши люди видели лишь передовой отряд монголов. Надо полагать, это была малая часть их сил, только передовой отряд. А каковы основные силы, которые движутся вслед за этим передовым отрядом, мы не ведаем. Если бы у нас была возможность взять пленников и допросить их с пристрастием…
- Мой спутник не совсем прав, - возразил Захару другой булгарин.
- В чем же, ты считаешь, он не совсем прав? - спросил его Михаил.
- Я попал в полон к этим людям. Меня заставили заготовлять хворост, собирать корм для лошадей. Я мог присмотреться к тому, что происходило вокруг. Однажды мне удалось бежать, как вы видите. Я насчитал в становище около тысячи монголов. Я не понимаю их язык и не мог уразуметь их речь.
- Как же вы понимали друг друга?
- Я бы не сказал, что понимали. Пытались говорить с помощью жестов и знаков, начертанных на песке.
- И что-нибудь прояснилось из ваших жестов и знаков?
- Не могу достоверно ответить. Мой собеседник, если его можно так назвать, был не местного племени человек, а беглец с другой земли, ставший пленником. Наблюдений у него было, конечно, поболее, чем у меня. Мы с ним изъяснялись на языке жестов и с трудом понимали друг друга.
- И что же ты понял из его языка жестов?
- Не могу точно сказать. Попытался спросить, много ли еще в распоряжении хана таких вот сборищ воинов, какие стоят лагерем на берегу этой сибирской реки.
- И что же?
- Он показал мне на прибрежный лагерь и не раз повторил жест ладонью. Я подумал, что, если следует повторить много-много раз такой жест, это будет означать огромное количество всех воинов в войске, которое еще сюда не подошло.
- Неопределенно сказано, - заметил кто-то.
- Конечно, неопределенно, - подтвердил Михаил. - Разве ты способен сосчитать всю численность вражеских сил, не видя их наяву? Ясно одно - на нас надвигается огромная, неисчислимая орда. А мы станем встречать сию орду отдельными княжескими дружинами, которые будут уничтожаться одна за другой.
Наша раздробленность, вражда между уделами, между княжескими линиями - наша национальная болезнь. Мы забываем, что правители русской земли - единый род, Рюриковичи.
Посетовали, что между ветвями Рюриковичей нет должного единения. Только вражда, соперничество, постоянные раздоры, ссоры, взаимные угрозы.
Беседа с булгарскими пришельцами продолжалась еще долго. Киевляне проявляли нескрываемый интерес к впечатлениям гостей и задавали им вопросы: как могли они прийти из дальних земель, чем они вооружены, отличаются ли жестоким и безответственным характером, не глумятся ли над местными жителями.
В конце концов Михаил прервал встречу с булгарскими гостями со словами:
- Не будьте на нас в обиде, булгары, что перебил вас. Подумаем о том, что узнали от вас. Возможно, что нас ждет столкновение с опасным и многолюдным ворогом. Будут еще у нас с вами и встречи, и беседы. Найдется, о чем потолковать. А пока станем размышлять, в наших ли силах справиться с угрозой, которая надвигается на нас с востока.
После встречи с булгарами Михаил Всеволодович решил известить Даниила Романовича, который называл теперь себя князем галицко-волынским. Непросто складывались отношения между этими двумя князьями. Часто они развивались в духе откровенной вражды. Но Михаил отдавал себе отчет, что Даниил был трудным политиком. Он крайне неохотно шел на уступки, но ради пользы дела все же не избегал их и был готов примириться с прежним недругом, если эти уступки сулили ему далекоидущую выгоду.
Михаил счел своим долгом предупредить Даниила о нависшей над ним, как и над всей Русью, опасности. Среди всех князей русского юго-запада он был наиболее заметной фигурой, способной подавлять свои капризы. Можно было надеяться, что этот князь сумеет войти в контакт с венграми и поляками и в случае острой угрозы, нависшей над Восточной Европой, предупредить их.
Киевский князь поспешно написал деловое послание к князю Даниилу, в котором изложил содержание своих бесед с неожиданными гостями из далекой Булгарин, видевшими своими глазами монгольское войско, нацелившееся на Русь. Послание заканчивалось такими словами:
"Забудем, княже, все то, что разъединяло нас. Ведь мы же оба Рюриковичи. В нас течет единая кровь. Поразмыслим, как нам вести себя, протянем ли друг дружке руку, когда на нашу землю двинется лавиной ворог. Есть ли у тебя, брат, возможность, чтоб предупредить соседей твоих, венгров и ляхов, и поведать об опасностях? Коли ты познакомишься с нашим посланием, пошли до нас своего разумного человека. Дам ему возможность встретиться с моими гостями, побывавшими за Каменным поясом и узревшими своими глазами полчища бусурман".
Случилось неожиданное и непредвиденное. Даниил Романович быстро среагировал на послание Михаила и собственной персоной прибыл в Киев с небольшой охраной.
- Ты мудро поступил, Михаил Всеволодович, пригласив меня в град Киев, чтоб предупредить меня и мой род об опасности, - произнес гость.
- Счел своим долгом сделать это, - скромно ответил Михаил.
- Какие новости привезли твои гости?
- Зело тревожные новости.
- Поведай поподробней. В письме всего не скажешь.
- Вестимо.
Михаил передал Даниилу все то, что узнал от булгарского купца, называвшего себя на русский лад Захаром.
- Дело то архиважное и тревожное, - произнес Даниил. - Буду признателен тебе, коли позволишь мне лицезреть этих булгарских бродяг, порасспрашивать их. Они все в твоем доме?
- В моем. Устрою тебе встречу с булгарами. Можешь порасспросить их с полным пристрастием.
- Непременно расспрошу.
Михаил организовал встречу Даниила Романовича, галицко-волынского князя, с группой камских булгар. Было заметно, что предводительствовал в этой группе купец, называвший себя Захаром.
В основном он и повел рассказ о своих сибирских впечатлениях и наблюдениях из далекого укрытия за скоплением монгольских воинов. Потом излагал рассказы беглецов-булгар, видевших своими глазами бесчинства завоевателей. Поделились горькими впечатлениями и другие булгары, изведавшие пленение, жестокость и коварство монголов. Таких, кому удалось бежать из плена к себе на родину, оказалось очень мало, считанные единицы.
Беседа с булгарами продолжалась долго, пока сам Даниил не остановил ее словами:
- Благодарствую, люди далекой земли. Поведали вы мне горькую историю. Вестимо, ждут нас великие испытания и беды беспредельные. А что мы можем противопоставить бусурманам? Что скажешь, Михайло?
- Вряд ли смогу сказать что-нибудь вразумительное.
- И я не знаю, что вымолвить.
- Разобщены мы. Где наше доброе согласие, единство? Нет его. Нет среди нас такой крупной фигуры, как Владимир Красное Солнышко или Ярослав Мудрый, которые объединили бы все силы русичей и дали бы отпор ворогу.
- Горько это слышать, Михаил. Но, к сожалению, ты прав. Мой род невелик, еще как-то сохраняет единство, а соседние ветви Рюриковичей сами по себе. А попробуй наладить добрые отношения с венграми, ляхами… Мудрено. Помнишь те времена, когда на нас нагрянули Чингисхановы орды? Наших соседей сия беда не очень-то и взволновала, тем более что, слава Богу, вражеская лавина до них не докатилась.
- Ты прав, Даниил. Единства на Руси нет. Кругом раздоры, усобицы. Один Ярослав Всеволодович, князь новгородский, чего стоит. Немного похозяйничал в Киеве и вел себя в этом городе как заурядный грабитель с большой дороги. Мне достался сей град после Ярослава. Когда я утвердился на киевском столе, первое мое впечатление - словно лютый ворог прошелся по городу. Слышал одни стоны и жалобы на своего предшественника.
- Все это в его духе. Посмотришь на владимирскую землю, и видится тебе, что не князь Юрий на великокняжеском столе, а его младший братец Ярослав. А Юрий у него на подхвате.
- Мне тоже такое видится.
Михаил поделился с Даниилом намерениями посетить владимирскую землю, чтобы встретиться с великим князем Юрием, затем с Василько Ростовским и другими князьями ростово-суздальской земли. Целью такой поездки было желание предупредить тамошних князей об опасности, надвигающейся на Русь с востока.
- Юрий, на мой взгляд, слабоват как правитель. Ярослав злоупотребляет влиянием на брата, - осуждающе произнес Даниил.
- Ты прав, к сожалению, - ответил Михаил. - Непременно побываю в Ростове у дочери. Она недавно уже второго сынка родила. Увлекается Марьюшка летописанием. Наставляет ее по этой части ростовский владыка. Дай-то Бог успеха доченьке в ее трудах.
Беседа Михаила с Даниилом прошла оживленно и казалась откровенной и полезной. Оба князя давали резкие оценки политической раздробленности страны и не скрывали своих взглядов на положение внутри многих княжеств, выливавшееся в беспокойные усобицы. Михаилу хотелось закрепить наметившееся сближение с галицко-волынским князем и увлечь гостя в непринужденную, доверительную обстановку, например вместе поохотиться.
