Николай Бахрошин - Викинги. Заклятие волхвов
Торми Сутулому оставалось лишь метаться по берегу, на все лады ругая вернувшихся воинов. Ветер сносил звук, и слов было не разобрать, только невнятное, взвизгивающее бормотание. Впрочем, понятно, что ругается, не хвалит же…
* * *– Пусть съедят меня скользкие каракатицы, счет пока в нашу пользу! – сказал Ингвар, любовно поглаживая массивное древко Глитнир.
– Это пока, – ответил Косильщик. – Все-таки их слишком много.
– Много их или мало – не очень-то они рвутся сражаться…
– Все правильно, – поддержал Фроди. – С чего бы им рваться в бой? Торми Сутулый мечтает отомстить нашему брату Косильщику, а его дружинникам месть нужна как чирей на заду. Ни добычи, ни славы им от этого не прибудет…
Стоя между камнями, все трое смотрели вниз, где Сутулый, все так же размахивая мечом, что-то горячо втолковывал своим дружинникам.
Сьевнар и остальные, вольно расположившись между камней, прислушивались к разговору старших, тоже посматривая вниз. Видно было, что ратники Сутулого слушают своего ярла без восторга. Явно не торопятся снова лезть вверх. Правильно сказал Фроди: никому, кроме Торми, не нужна эта схватка. Впрочем, они клялись ему в верности на мече, и, значит, должны подчиняться.
– Я слышал, дружина Торгвенсона недовольна своим ярлом. Они давно не видели никакой добычи, кроме пустых обещаний, – вставил Хальфдан Большие Усы.
– Я тоже слышал, – спокойно заметил Гуннар. – Пока они не хотят биться с братством. Но когда Сутулый погонит их в атаку и раз, и другой, и третий, думаю, распалятся. За что бы воины ни сражались – если друзья рядом с тобой начнут умирать один за другим, кровь сама закипит от ярости. Вот тогда нам действительно придется туго.
– Это так, – согласно кивнул Фроди. – Распалятся, конечно… И стрел у нас мало: еще одна-две атаки – и их совсем не останется.
– Может это и так, зато Глитнир у меня в руках и еще не успокоилась между камнями. Пусть сплющит меня молотом Тора, если много голов не покатится вниз, страдая от расставания с шеей, прежде чем они вскарабкаются сюда! – воинственно пообещал Крепкие Объятия.
– Успокоиться между камнями – невелика хитрость, – парировал Фроди. – Я, к примеру, не собираюсь гибнуть на этом берегу. Мне здесь не нравится. Никогда не был в Утгарде у великанов, но, полагаю, там точно так же мрачно и каменно…
– Да, Фроди, не такой уж ты великан, чтобы обитать в сумеречном Утгарде, – звонко сказал молодой Сельви.
Остальные заулыбались. Знаменитый лучник был невысоким, худощавым, даже щуплым на первый взгляд. Зато весь как натянутая тетива, кажется, прикоснись – зазвенит. Его кажущаяся худосочность обманчива, как улыбка красавицы, знали в братстве. На самом деле он быстр и силен, как рысь, просто в его теле нет места дебелому мясу. Лишь твердые кости, крепкие, как канаты, жилы и пружинные мускулы, умеющие одинаково ловко управляться и с мечом, и с секирой. А уж о меткости Фроди Глазастого, по другому, почетному прозвищу – Фроди Большой Лук, по побережью фиордов ходило множество рассказов, похожих на небылицы. Великий воин, хотя с виду не скажешь!
– Гуннар… – вдруг позвал Сьевнар.
Все трое старших обернулись к нему.
– Что если… – Он запнулся, сам удивляясь, почему такая простая мысль до сих пор никому не пришла в голову. – Вот вы говорите, дружинники не хотят сражаться, это Сутулый их гонит… Что, если тебе, Фроди, оставить в покое других, да подловить на стрелу самого ярла Торми…
Фроди понял быстрее всех.
– Пусть мне никогда не натянуть тетивы, это похоже на дело, – пробормотал он, задумчиво потерев подбородок.
– Похоже, конечно, похоже! – подтвердил кто-то из воинов.
– Молодец, скальд! Хорошо придумал! – начали соглашаться остальные.
– Вряд ли его дружина настолько любит своего сумасшедшего ярла, чтобы захотеть отомстить…
– А если и захотят, что мы теряем?
– Молодец, Сьевнар-скальд…
Фроди тем временем оценивающе скользил глазами по склону.
– Тогда пусть подойдут ближе. Как можно ближе пусть подойдут. Хотя бы вон до тех камней дойдут, тогда… – размышлял он вслух.
– Думаю, на это у тебя хватит стрел, – улыбнулся Косильщик…
Вторая атака началась живее. Кто знает, что наобещал Сутулый своим воинам, какую посулил награду, но те двинулись вверх всем скопом, постепенно рассыпаясь между камней. Десятка три воинов, выстроившись цепью, взялись за луки и начали пускать стрелы. Летящие снизу вверх, они не могли причинить обороняющимся существенного вреда, но раззадоривали самих атакующих.
Повинуясь приказу Гуннара, на высоте хранили молчание, не отвечали ни стрелами, ни камнями, и те лезли вверх все смелее, перекликивались и подбадривали себя призывами к Одину и богам-ассам. Они приближались, и братья острова уже могли различать лица нападающих. Разные лица – молодые, постарше, совсем старые, бородатые, усатые и гладко выбритые. Частью – знакомые лица. С кем-то знались в совместных набегах, сражались вместе, с кем-то просто встречались на побережье. Вот с тем рыжим, высоким воином, что неторопливо пробирается по расщелине, они вроде бы пили пиво в Хильдсъяве, вспомнил Сьевнар. Долго смеялись над какими-то пустыми сплетнями, рыжий еще так заразительно хохотал, сверкая крепкими белыми зубами. Как же его зовут… Да, вроде бы, Дьюри Рыжий, так и зовут…
Или – это не он? Просто похож… Сейчас он угрюм и сосредоточен. Как и все, понимает, что знаменитые братья Миствельда будут сражаться до последнего вздоха, не одному воину придется уйти в Асгард, прежде чем они возьмут высоту…
На этот раз сам Торми Торгвенсон шел на штурм в первых рядах, ясно различимый среди остальных богатыми доспехами, украшенными причудливым витьем из золотой проволоки…
А потом пустил стрелу Фроди Глазастый. Одну-единственную. Долго стоял неподвижно, опустив к земле полунатянутый лук и словно бы ничего не видя, не замечая вокруг себя. Вдруг резко вскинул лук, натянул до отказа, прицелился за мгновенье и неуловимо, незаметно отпустил пальцы. Ухнул, распрямляясь, упругий лук, пропела свою вибрирующую песнь тетива, а стрелу увидели, только когда она прошла над краем щита, миновала наличник шлема и воткнулась точно в глаз ярлу Торми, глубоко войдя в голову.
Ярл как шел пригнувшись, так и упал навзничь, даже после смерти все еще прикрываясь щитом.
Эта стрела решила исход атаки. Увидев гибель своего ярла, дружинники замешкались, начали останавливаться, перекрикиваться, кто-то из хольдов дружины Торми протрубил в рог заунывный сигнал отступления. Четверо воинов подхватили тело погибшего ярла и понесли вниз.
Воины Миствельда не мешали им отступать. Как не стали мешать забрать с камней тела еще двух убитых, погибших без славы и чести на этом безымянном берегу. Торми умер, и кровная вражда на этом закончилась, понимали все. Его смерть тоже не будет воспета скальдами. Глупая, в сущности, смерть…
* * *Трое хольдов дружины Торми и Гуннар с Ингваром и Фроди Глазастым сошлись для переговоров на полпути между берегом и их высотой. Демонстрируя мирные намерения, все были без оружия, хотя ножи все-таки не сняли с поясов.
Говорили долго. Сначала – почти враждебно, видели сверху остальные братья, только что не кричали друг на друга. Потом успокаивались, смеялись. И опять ссорились, и опять успокаивались, хлопали друг друга по плечам. Воины фиордов легко переходят от гнева к веселью и наоборот.
Наконец, когда все уже устали ждать, о чем-то договорились. Окончательно хлопнули по рукам и разошлись.
– Какие они воины – про то боги знают, – посмеивался чуть спустя Косильщик, рассказывая Сьевнару о переговорах. – Но купцы они точно хорошие. Знаешь, что хотели? Выкуп серебром за всех трех погибших. Мол, пролитая кровь стоит денег, дорогого стоит, толковали они. Не худо бы нам заплатить. Да, похоже, дружинники Торми порядком пообнищали, раз решили разбогатеть таким странным способом…
– А вы что?
– А что мы? Пусть будет свидетелем асс Форсети, Примиритель Спорщиков, разве это мы напали на них? Разве мы гнались за ними по морю, как стая волков за оленем? О каком выкупе может идти речь, если они сами напали на нас… Пусть мне никогда не обнажить Самосека – я чуть не охрип, доказывая очевидное.
– Человека иногда проще убить, чем доказать ему то, что он не хочет слышать.
– Это так! Встречаются же упрямые головы, что вытесаны прямо из сучковатых пней!
– Чаще, чем хотелось бы, – подтвердил Сьевнар…
Дружина Торми скоро отбыла с каменного берега.
Старшие воины еще раз хлопнули друг друга по рукам, подтвердив, что у братства Миствельда нет вражды к дружинникам Торми. Как и у тех нет обиды на воинов острова. Хотя, серебра они все-таки не получили, так что обида, может быть, и осталась, усмехался про себя Сьевнар.
